Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века

Во время ареста схиархимандрита Игнатия у него находилась монахиня Агафона (Комарова) и была задержана вместе с ним. 17 апреля сотрудники НКВД выписали ордер на ее арест, в котором писали: «В ночь с 10 на 11 апреля 1935 года, в момент операции по ликвидации контрреволюционной группировки монахов и церковников, в квартире руководителя группировки архимандрита Агафона Лебедева была обнаружена и задержана ночующая там без прописки тайная монахиня Евгения Викторовна Комарова, которая при допросах заявила, что она является духовной дочерью архимандрита Агафона, помогает материально и прислуживает ему, бывая у него в квартире почти ежедневно и часто ночуя там без прописки». Этого было достаточно, чтобы выдвинуть против нее обвинение в контрреволюционной деятельности.

На следующий день после ареста отец Игнатий был допрошен. Отвечая на вопросы следователя, он сказал: «Служа в церкви в Петровском монастыре, затем преподобного Сергия и Рождества в Путинках, я имел около двухсот человек духовных детей, почитателей, которые поддерживают со мной тесную связь, систематически приходя ко мне на исповедь за советами и благословением. Когда я бывал в церкви Рождества в Путинках, туда являлось значительное число верующих, желающих поговорить со мной и получить от меня совет и благословение».

В следующий раз отец Игнатий был допрошен незадолго перед окончанием следствия.

— В предъявленном мне обвинении по статье 58, пункт 10 уголовного кодекса виновным себя не признаю. Действительно, меня на квартире ежедневно навещали мои знакомые, которые делились со мной своими переживаниями, просили у меня советов. Беседы между мной и моими знакомыми обычно были на религиозные темы. Посетители приносили мне продукты и деньги, так как я не имел средств к существованию по увольнении меня за штат в октябре 1934 года, — сказал отец Игнатий.

— Следствие располагает данными, что вы распространяли среди своих почитателей ложные слухи о якобы проводимых советской властью гонениях на религию и верующих; объясните, что именно вы говорили по этому вопросу? — спросил следователь.

— Церкви являются имуществом государства, поэтому советская власть может распоряжаться ими как угодно. При закрытии церквей верующие бывают недовольные этими мероприятиями советской власти, но должны подчиняться, хотя бы и были недовольны. Я верующих, высказывающих недовольство закрытием храмов, призывал к терпению и указывал, что молиться можно еще в других незакрытых храмах.

4 июня 1935 года в больнице Бутырского изолятора врачи освидетельствовали схиархимандрита Игнатия и пришли к заключению, что он «страдает органическим поражением центральной нервной системы в форме энцефалита, выражающемся в скованности, резкой заторможенности движений, маскообразности и затруднении речи… По своему физическому состоянию к труду не годен».

8 июня 1935 года Особое Совещание при НКВД приговорило схиархимандрита Игнатия к пяти годам заключения в исправительно–трудовой лагерь. 16 октября он был отправлен в Саровский лагерь. Из лагеря он писал духовным детям: «Наконец, после долгого странствования, я на месте, которое указал нам Господь: я в Сарове, в стенах бывшей обители! Слава Богу за все случившееся — это одно можем сказать! С Ним везде хорошо, и на Фаворе, и на Голгофе! После прочитанного мне в день рождения приговора. и после 2–х попыток (1–я — в середине, в день, когда я был выведен на свидание и на которое никто из вас не пришел к 2–м часам, а лишь с вещами поздно вечером; 2–я — 10/VII ст. ст.), и после ночного приноса сухарей в день отдания праздника Воздвижения Креста я наконец, в день памяти блаженного Андрея, без четверти семь вечера был вывезен из места своего пребывания^[34] тремя военными и через двое суток довольно утомительного путешествия водворен на месте. И паки — слава Богу!»

Весной 1936 года схиархимандрит Игнатий был переведен в лагерь на станцию Сухобезводная под Нижним Новгородом, но вскоре отправлен в лагерь для инвалидов, находившийся неподалеку от города Алатыря.

17 июля, накануне дня памяти преподобного Сергия, отец Игнатий получил свидание с монахиней Евпраксией. Он очень ослабел, «сильно изменился и похудел, но все же двигался, старался рассказать о себе, очень много тихо плакал. Все узнавал батюшка, как живет возращенный им виноград. Узнав, что все дружны, живут как жили, батюшка со слезами завещал:«Господа надо любить всем сердцем, Господь должен быть на первом месте, от веры не отрекаться»;«Господь всех краше, всех слаще, всех дороже, спасение в ваших руках — пользуйтесь, пока возможно»;«Он единая сладость, Он единая радость»».

18 апреля 1937 года отец Игнатий писал: «…Справляетесь ли вы в кресте^[35] и где надо, — это полезно делать чаще:«царство Божие силою берется»…»

В это время состояние здоровья отца Игнатия резко ухудшилось и появились первые признаки пеллагры. Питание в лагере было плохим, а посылки, которые посылались духовными детьми, частью раскрадывались, частью раздавались, батюшке доставалось немногое.

30 мая 1938 года отец Игнатий писал духовной дочери, монахине Евпраксии: «Сейчас 1–я и необходимая нужда — это видеть тебя; ведь 9 месяцев не видались, и это при моих неисчислимых немощах! Запроси-ка ты поскорее начальника колонии заказным письмом о разрешении свидания, на ответ приложи марки. Временами теряется голос от сердечной слабости, adonilen подбадривает, а то и руки плохо владеют. Вот и хочется чего-нибудь (вроде облегчения участи) достигнуть, пока не развалился — помолитесь. Попросите за меня. Простите».

Расстройство здоровья от пеллагры все усиливалось, и в последующих письмах отец Игнатий писал: «. Уже около 10 дней сижу с завязанными руками — получил ожог (с нарывами) от солнца 13/VI в 11 часов дня — во время пути остановился 2 раза минуты на 2, на 3 — лечу примочками перекиси марганца — воспаление еще есть. Простите».

«Радуюсь, что ты поправилась своим здоровьем, что же — в твои года и неудивительно, вот в мои года здоровье восстанавливается уже труднее: так, солнечный ожог 2 рук с 13/VI не может зажить до сих пор. За последнее время (в последнюю жару) стало делаться кружение головы при более или менее продолжительном стоянии — стремление падать назад, а вот при ходьбе — через 30 шагов падаю вперед.

Все это расстройства питания — наконец-то на 4–м году жизни в заключении — объявшия меня, и как удастся справиться с ними — не знаю. Руки горят, во рту тоже горит с кружением головы.».

«Что-то от тебя долго не было письмеца, жива ли ты и здорова? Я нахожусь на старом месте, я никуда с него не трогался. Здоровье мое как прежде, еще прибавилось две болезни: сердце и кишки не в порядке. Помяните моя болезни. Жду твоего приезда, если возможно. Простите».

5 сентября 1938 года отец Игнатий продиктовал последнее свое письмо из лагеря, так как сил писать самому уже не было: «Я жив, но здоровье мое слабовато, страдаю кишками, упадком общего питания. Чем дело кончится — не знаю. Но пути человеческия Исправляяй — вся весть. Помяните в скорбях, нуждах, в болезнях и помолитесь. Простите».

Схиархимандрит Игнатий умер в тюремном лазарете на рассвете воскресного дня, 11 сентября 1938 года, в три с половиной часа утра, в день Усекновения главы святого Иоанна Предтечи. Спустя несколько дней монахиня Евпраксия приехала в Алатырь, и ей показали небольшой могильный холмик на лагерном кладбище, под которым был погребен схиархимандрит Игнатий.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. П-77067.

По воспоминаниям мон. Игнатии П. Монашество последних времен.

Жизнеописание схиархимандрита Игнатия (Лебедева). М., 1998.

Монахиня Игнатия. Старчество в годы гонений. Преподобномученик Игнатий (Лебедев) и его духовная семья. М., 2001.

Приложение

На Архиерейском Юбилейном Соборе 2000 года прославлены в лике новомучеников и исповедников Российских ХХ века:

Священномученик Николай (Виноградов)

Священномученик Сергий (Кротков)

Священномученик Василий (Смирнов)

Священномученик Василий (Крылов)

Священномученик Александр (Крутицкий)