Жития Святых — месяц февраль

Утвержденное Вселенским Собором исповедание христианской веры подписали и многие покровители Ария, а Евсевий, епископ Никомидийский, и Феогний Никейский, подписав этот соборный Символ, отказались подписать осуждение Ария. За это, как защитников Ариевой ереси, император объявил их лишенными их церковных мест и отправил в ссылку, откуда, однако, они прислали письменное раскаяние в своем заблуждении и потому были прощены и возвратились в свои епархии.

Церковный историк того времени, блаженный Феодорит, епископ Кирский [ 21 ], описывая I Вселенский Собор, приводит, между прочим, следующий отрывок из сочинения святого Евстафия Антиохийского, написанного против ариан: «Когда для рассуждения о делах веры собрался в Никее великий Собор, на котором соединилось около 270 епископов (говорю около, потому что по многочисленности собравшихся не могу с точностью определить числа их, да притом и не исследовал этого с особенною заботливостью) и когда стали устанавливать Символ (веры) — на средину (собора) явилось сочинение Евсевия (Никомидийского), исполненное богохульного учения. Быв прочитано вслух всех, оно тотчас причинило слушателям неизъяснимую скорбь своим безобразием, а самого сочинителя покрыло невыносимым стыдом. Теперь работа Евсевиан [ 22 ] обнаружилась и нечестивое сочинение (Евсевиев символ) ввиду всех разодрано… Боясь, как бы по приговору столь великого Собора не быть изверженными из Церкви, приверженцы Ария [ 23 ] также встали (на соборе) и предали анафеме осужденное Собором учение (Ария)… Таким образом, чрез многие происки они удержали за собою предстательство в Церкви (то есть свои епископские места), тогда как им надлежало бы находиться под покаянием; (и после Вселенского Собора) они то скрытно, то явно стали покровительствовать отвергнутым собором мнениям и даже подтверждать их. Кроме того, желая укоренить насаждение плевел, они остерегались встречи с людьми сведущими (в Св. Писании), уклонялись от надзора и таким образом как бы побрали проповедников благочестия. Но мы веруем, что люди безбожные не могут преодолеть божественного: «Аще бо паки возмогут и паки побеждены будут…» [ 24 ]

Возвратясь со Вселенского Собора из Никеи в Антиохию, святой Евстафий созвал собор из епископов и пресвитеров многих церковных областей, подчиненных его Антиохийской митрополии [ 25 ], сообщил им акты всех постановлений Вселенского Никейского собора и убеждал их неизменно держаться этих постановлений и в особенности правильного исповедания веры, выраженного в Символе, утвержденном собором представителей всей Церкви христианской [ 26 ].

В следующем затем 326 году святому Евстафию поручено было отправиться для крещения пожелавших принять христианство жителей страны грузинской, древней Иверии [ 27 ], и для устроения там православной Церкви. Племена, населявшие древнюю Иверию (Георгию), или Грузию, были идолопоклонниками и огнепоклонниками; находились они в некотором подчинении Греко-Римской империи, но имели своих царей и свое гражданское устройство. Впервые некоторым приморским племенам Грузии проповедовал Христа Спасителя святой Апостол Андрей, по местному преданию, и с Симоном Кананитом [ 28 ]. Обращена же была в христианство большая часть жителей и царская семья святою девою Ниною [ 29 ], пришедшей из Сирии в первой четверти четвертого века.

Когда по проповеди святой Нины, сопровождаемой чудесами, уверовали в Христа усерднейшие идолопоклонники — грузинская царица Нана и царь Мириан, они отправили к императору Константину Великому посольство с просьбой прислать в Грузию духовных лиц для крещения их и народа. Император сказал, что он обрадован обращению в христианство иверийцев более, чем присоединению целого царства к своей империи, и немедля повелел отправиться в Грузию святому Евстафию Антиохийскому [ 30 ] с несколькими священниками, диаконами и прочими клириками. Они же привезли с собой в Грузию и всю церковно-богослужебную утварь. По прибытии святого Евстафия в столицу Грузии Мцхет царь Мириан послал повеление правителям областей, воеводам и царедворцам, чтобы все прибыли в столицу. Когда они собрались, царь Мириан в присутствии всех принял от епископа Евстафия святое крещение, а за ним царица и дети их; у моста же на реке Куре, где прежде находилось капище языческих жрецов, устроена была крещальня, где святой Евстафий крестил правителей областей грузинских, воевод и царедворцев, почему место это было названо «Мтаварта санатлави», то есть купель вельмож. Немного ниже этой купели священники, прибывшие со святым Евстафием, крестили народ, который притекал к крещению, побуждаемый проповедью святой Нины, — если кто не примет возрождения от воды и Духа Святого, тот не увидит жизни и света вечного… Священники же ходили потом по городам и деревням для крещения и научения прочих жителей Иверии. Итак, при помощи Божией, почти вся страна приняла крещение, и евангельское благовестие утвердилось в Иверии трудами в этом деле святой Нины и святого Евстафия Антиохийского. Во Мцхете святой Евстафий освятил только что перед прибытием его построенный в царском саду храм во имя двенадцати апостолов и даровал новоустроенной Церкви Грузинской чин богослужения и вероучения православной греческой церкви. Первым епископом Грузинской Церкви поставлен был пресвитер Иоанн с подчинением его Антиохийской митрополии, почему и доныне патриарх Антиохийский называется в титуле: «И Иверским» [ 31 ]. Таким образом, при объединении ныне церкви Грузинской с Российскою, святой Евстафий является первосвятителем целого древнейшего православного экзархата нынешней Всероссийской Православной Церкви.

По окончании благоустроения тогда новой Грузинской Православной Церкви святой Евстафий заповедал юной Церкви Христовой мир и возвратился в Антиохию.

В Антиохии ревностного святителя Евстафия уже ожидали усиленные труды и тяжкие испытания. Уверенность, что после Вселенского Собора воцарится мир и полное единение во всей Церкви, была напрасна. Оказалось, что вышеупомянутые епископы, приверженные к арианству, соглашались с большинством членов собора не искренно, а только видимо, по своим личным соображениям и расчетам. Когда после Никейского собора император Константин поехал в западную часть империи, арианствующие снова подняли голову. Они прежде всего стали хлопотать чрез приближенного к императору пресвитера о возвращении из ссылки Ария с явно поддерживавшими его епископами и, убеждая, что они сделались жертвами ошибочного мнения и что сосланные дадут императору письменное заявление в принятии постановлений Вселенского Никейского собора, — достигли их возвращения. Всячески желая водворить мир в Церкви, император проявлял знаки своего благоволения даже и к возвращенным из ссылки, а они пользовались этим для распространения арианских заблуждений и под разными благовидными предлогами принялись преследовать главных поборников правоверия святых епископов Александра, а потом Афанасия [ 32 ] Александрийских и святого Евстафия Антиохийского.

Единомышленники Ария надеялись, что после Никейского собора, вследствие настоятельного требования императором Константином полного мира для Церкви от всех без исключения, никто уже не будет бороться с распространением арианских заблуждений. А святитель Евстафий еще с большей ревностью продолжал противодействовать распространению арианства и обличал его еще сильнее, опираясь на осуждение его Вселенским Собором. Зная же, что Евсевий, епископ Кесарии Палестинской, который отчасти подчинен был Антиохийскому епископу, придерживался и до Вселенского Собора арианских взглядов, коих не был чужд и опыт его символа, святой Евстафий писал и Евсевию увещания и обличения арианских заблуждений. Евсевий очень негодовал на это, отвечал осуждением понятий святого Евстафия, утвержденных собором, называя их савелианскими [ 33 ], и, продолжая придерживаться понятий арианских, жаловался на святого Евстафия другу своему Евсевию Никомидийскому, возвращенному из ссылки. А этот Евсевий Никомидийский был самым хитрым и коварным арианствующим епископом. Даже император Константин, свидетельствуясь самим Богом, писал никомидийцам, что Евсевий был союзником и помощником жестокого гонителя и мучителя христиан Ликиния, что Евсевий с бесстыдством защищал отовсюду опровергнутую ложь ариан и обошел, низко обманул даже его, императора Константина [ 34 ]… И вот этот-то лукавый Евсевий Никомидийский вместе с друзьями своими Феогнисом Никейским и Евсевием Кесарийским [ 35 ] решили избавить ариан от святого Евстафия, неутомимо ревностного обличителя их заблуждений.

Император Константин до построения Константинополя находился очень часто в Никомидии и, чтобы польстить ему и выполнить свой план удаления святого Евстафия, лукавый Евсевий Никомидийский выразил императору пламенное желание видеть великолепный храм, тогда только что выстроенный Константином при Гробе Господнем. Польщенный таким желанием, император предоставил в распоряжение Евсевия свои царские колесницы, что придало путешествию Евсевия особенный почет. Под благовидным предлогом поклонения святыне иерусалимской к нему присоединился и Феогнис Никейский, верный сообщник его злых замыслов. Прибыв в Антиохию с личиною благочестия, они были приняты святым Евстафием добросердечно и с подобающею епископам честью. Когда же они достигли Иерусалима, продолжает древний историк [ 36 ], и увиделись со своими единомышленниками (арианствующими) Евсевием Кесарийским, Патрофилом Скифополиским, Аэцием Лидским, Феодотом Лаодикийским и другими, которые заражены были учением Ария, то открыли им тайное свое намерение удалить святого Евстафия. Под предлогом оказания чести Евсевию Никомидийскому эти единомышленники сопроводили его до Антиохии, где выражали большое уважение и святому Евстафию, чтобы он не подозревал расставленных ему коварных сетей. А так как в то время в Антиохии находились еще и некоторые из православных епископов, то арианствующие предложили составить братский собор для обсуждения некоторых общих предметов и дел Церкви, на что святой Евстафий и прочие епископы согласились.

И вот в то самое время, когда епископы собрались, вдруг явилась к ним женщина с ребенком на руках и с криком объявила, что отец ее младенца Евстафий. Нисколько не смутившись, святитель Антиохийский потребовал, чтобы женщина та представила свидетелей, которые бы знали высказанное ею, и сообщила бы какие имеет тому доказательства. Но она отвечала, что свидетелей у нее нет. На это арианствующие епископы заявили, что будет достаточно, если женщина подтвердит свое обвинение клятвой. Епископы же православные не согласились с этим, напомнив, что по древнему правилу и апостольскому указанию (1 Тим.5:19) для принятия обвинения на священника требуется не менее двух или трех свидетелей, почему они и воспротивились определению, которое арианствующие хотели постановить об осуждении святого Евстафия Антиохийского [ 37 ].

Между тем православный народ в Антиохии, услышав об оскорблении, по проискам приезжих епископов, любимого своего архипастыря Евстафия, заволновался и готов был взяться за оружие против приверженцев арианства. Тогда Евсевий Никомидийский с Феогнисом Никейским, видя церковную неудачу своего замысла против святого Евстафия, поспешили уехать к императору и сообщили ему, что в Антиохии происходит народное волнение, которое возбудил будто бы епископ Евстафий Антиохийский в защиту своих религиозных мнений, нарушая тем столь желанный мир Церкви; они присоединили к этому еще новую клевету, что епископ Евстафий оскорбительно отзывался о матери императора Константина [ 38 ]. Им нужно было прибегнуть к такой возмутительной клевете, чтобы решительнее возбудить императора против святого Евстафия, потому что женщина, клеветавшая в Антиохии на святого Евстафия, пораженная после этой клеветы тяжкой болезнью, призвала многих священников и православных граждан и пред всеми созналась, что ее подкупили арианствующие, чтобы она оклеветала епископа Евстафия; она пояснила еще, что клятва ее пред епископами была не совсем ложна, так как отец ее дитяти, местный медник, именуется также Евстафием. Таким признанием женщины в подкупе ее арианами враги святого Евстафия были опозорены своею же сообщницей, и их замысел удалить епископа Евстафия по обвинению женщины оказался неудачным, почему они и прибегли к возмутительной клевете об оскорблении святителем Антиохийским царской матери.

Обманутый и возмущенный император, который всеми способами старался сохранить мир между христианами, прежде всего для прекращения волнения народа в Антиохии вызвал в Константинополь [ 39 ] святого Евстафия.

Святой же Евстафий, предвидя свою высылку из Антиохии, еще чаще и чаще пред этим собирал православных граждан и настоятельно, со всею силою своего задушевного красноречия и глубоких познаний, убеждал их не соблазняться в его отсутствие еретическими лжемудрованиями и непоколебимо пребывать верными православию [ 40 ]. Святой Иоанн Златоуст свидетельствует об этом так [ 41 ]: «Святой Евстафий, бодрствуя и наблюдая и предвидя издалека все, имевшее случиться (нападение ариан на православие), как мудрый врач, прежде чем болезнь вторгалась в город, пребывая здесь, приготовлял лекарства и управлял священным кораблем Антиохийской паствы с великою предусмотрительностью, посещая все места, воодушевляя всех и возбуждая к вниманию и бодрствованию, как будто морские разбойники нападали и покушались отнять сокровище веры… И, призвав всех, увещевал не отлучаться (истинной веры), не уступать волкам и не предавать им паствы, но оставаться внутри, заграждая им уста и обличая их, а простейших из братьев утверждая… И повсюду он посылал людей, которые бы учили, убеждали, советовали, заграждали доступ противникам…»

И большинство паствы антиохийской осталось верным православию, несмотря на назначение в Антиохию вместо святого Евстафия епископа из арианствующих, так как народ чуждался таких епископов и с многими православными священниками образовал отдельные от арианствующих собрания, почему ариане называли их — «Евстафианами» [ 42 ] за то, что они были верны вселенскому апостольскому православному вероучению.