Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга седьмая. Март
Шрифт:
– Вот предстоит мне далекий путь по земле и по морю. Посему молю тебя, святой первомучениче Стефане, – в этом пути сохрани меня от всякого зла, и как я послужил по силе моей святому храму твоему, так и ты, по данной тебе от Бога благодати, буди мне во всякой нужде покровитель, помощник и промыслитель.
Так помолившись первомученику Стефану, Григорий отправился в путь. Остановившись на ночь в одной гостинице, он нашел пояс, ценою в две златницы, который потеряла дочь хозяина гостиницы. Когда же хозяин и его домашние стали искать пояс и спрашивать о нем гостей, Григорий, по бесовскому наущению, утаил пояс, рассуждая:
– Потерявшие пояс – богатые люди; поэтому лучше будет, если я продам его и вырученные деньги раздам нищим.
Снова отправившись в путь, Григорий потерял свой пояс, ценою также в две златницы, и дорожный мешок, в котором
– Видишь ли сей разбитый и никуда не годный горшок?
– Вижу, господин мой, – отвечал Григорий.
– Если кто украдет даже это, – сказал блаженный, – тот наказан будет вчетверо, и отнимутся от укравшего блага нынешнего или будущего века. Если укравший будет богат, то от богатств его отнимется вчетверо более против украденного, а если беден, то вчетверо большее наказание он примет в будущей жизни.
Григорий сказал на это:
– Отче, я никогда ничего не крал. Святой ответил:
– Ты утаил у себя найденный тобою пояс дочери хозяина гостиницы, а говоришь, что ничего не крал. Григорий возразил ему:
– Я отче, не украл пояс, но нашел его.
Но святой сказал:
– Знай, чадо, что если кто найдет что-либо потерянное другим и не возвратит ему, хотя бы тот искал потерянное и спрашивал о нем, тот осудится как вор. Итак, тебе подобало возвратить потерянное. Но так как ты утаил чужое, то и у тебя отнято более, чем вчетверо против утаенного. Мало того, тебе надлежит остерегаться, как бы не пострадать и более.
Пробудившись от сна, Григорий был в великой печали, частью от раскаяния в своем грехе, частью от ожидания новой неизвестной беды, от которой предостерегал его преподобный. Печальным прибыл он в свое фракийское имение. Здесь, во время собирания плодов, он пережил искушение более сильное, чем первое, бывшее на пути.
Один из наемников, работавших в винограднике Григория, по имени Александр, сочетался законным браком с некоей юной отроковицей Мелетинией, которая отличалась злонравием и была, сверх того, любодейкой и волшебницей. Она имела столь неудержимую страсть к прелюбодейству, что вскоре же после брака своего с Александром соблазнила к беззаконному сожитию с собой почти всех мужей из окрестных селений. При этом никто не мог обличить ее в ее беззаконии; ибо если она услышит, что кто-нибудь говорит про нее худое, тотчас волхованием наводила на того лютую болезнь. Так она поступила, между прочим, с мужем своим, который сначала, при виде ее беззаконий, часто бил ее: вызванными волшебною силою недугами она столь утомила и обессилила его, что он не мог отогнать даже мухи от себя. Поэтому он не мог сопротивляться ей, когда она, прогневавшись на него, била его палкою или веревкою и прогоняла из дому; до того он обессилен был болезнями, наведенными на него волшебством Мелетинии. О матери сей волшебницы рассказывают, что она своими волхованиями удерживала полет птиц, останавливала течение реки и творила много иного зла, о котором не пересказать человеку. Дочерью такой-то злой волшебницы и была Мелетиния, во всем подобная матери своей и даже превосходящая ее своими беззакониями, так как она предалась безмерному прелюбодейству. Многих мужей она соблазнила к греховной связи с собою; если же кто говорил к обличению ее хоть одно слово, тот делался расслабленным в течение двух или трех месяцев; а если кто ударял ее, тот умирал, едва выжив после того два дня.
Увидев Григория, который был юн и отличался красотою, беззаконная волшебница прельстилась им и задумала соблазнить его к скверному сожитию с нею. Ежедневно без всякого стыда следуя за ним, куда бы он ни пошел, и вызывающе держась перед ним, она при содействии бесовской силы внушала ему по отношению к себе нечистые мысли, а по ночам насылала на него сны и в сонных видениях являлась пред ним в бесстыдном виде, возбуждая в нем нечистую похоть. Григорий был в великом смущении, постоянно обуреваемый волнениями плотского вожделения, ибо в то время, как блудница видимо прельщала его на грех своими любодейными действиями, бес невидимо разжигал в нем огонь похоти. И если бы святой первомученник Стефан и блаженный Василий своими молитвами не помогли ему, то прошло бы еще немного времени, и он подчинился бы власти греха, и вселилась бы во ад душа его. Таким образом, с помощью святых угодников Божиих, молившихся о нем, он боролся с блудным
помыслом своим днем и ночью, иногда изнемогал в этой борьбе, но потом снова укреплялся и твердо сопротивлялся нечистому желанию, не соглашаясь осквернить девственное тело свое, не познавшее женщины с самых юных лет. Многократно он порывался с бесчестием отогнать от себя бесстыдную блудницу, но боязнь сделаться жертвою ее волшебной силы, при посредстве коей она насылала болезни, удерживала его. И вспоминал он тогда слова преподобного Василия, сказанные ему во время сонного видения:– Остерегайся, чтобы тебе не пострадать более.
Предупреждение это вполне оправдалась теперь. Ибо что может быть тяжелее для целомудренного мужа, чем опасность потерять свое девство? Желая сохранить целомудрие и соглашаясь лучше умереть тысячью смертей, чем погубить девство, Григорий решился, наконец, на смелое дело: он устремился гневно на Мелетинию и палкою, а также поносными словами, отогнал бесстыдную блудницу от себя, восклицая:
– О бесстыдная дочь Веелзевула!508 Если ты посмеешь еще подступать ко мне, то я разрублю на части скверное тело твое.
С тех пор блудница оставила Григория, а с нею вместе перестали беспокоить его и блудные помыслы. Но при этом он впал в другую беду. Бесчестная волшебница Мелетиния, мстя Григорию за свое посрамление, навела на него жестокую болезнь, от которой он непременно умер бы, если бы святой первомученик Стефан и преподобный Василий не явились к нему и не исцелили бы его. Об этом сам Григорий рассказывает следующее:
– В один воскресный день, наступивший вскоре после описанных происшествий, я (говорил Григорий) пошел к часовне во имя святого великомученика Георгия, находившейся посреди виноградника. Стояло жаркое утро, и я, совершив молитву, немного почил при часовне. И вот во сне вижу, что надвинулось черное, смердящее облако, которое упало на меня и показалось мне очень тяжелым и чрезвычайно холодным; из облака был слышен голос: «прими, что приготовила для тебя Мелетиния». Затем это облако вошло в меня. Проснувшись, я увидел, что одержим лютою болезнью, и познал, что она наведена на меня означенною выше волшебницею Мелетинией за то, что я противился ее нечистому желанию. С трудом поднялся я, пошел к дому, не имея сил удержаться от стонов, и лег на одре моем. День ото дня болезнь моя становилась тяжелее, и уже приближалась кончина моя. Внутренности мои все были воспалены жестоким огнем, который пожирал тело мое, как пожирает сухой тростник. Не имея сил переносить жар, я вставал и бегал, становился под сень деревьев, ища прохлады, и устремлялся к реке, чтобы в холодных струях ее остудить бывший во мне пламень. Неоднократно помышлял я утопиться и часто восклицал:
– О, горе, горе! Если таков огонь геенский, то лучше бы человеку не родиться.
Не мог я узнавать людей или с кем-либо беседовать, и ночь казалась мне продолжительнее сорока лет.
Когда я совершенно изнемог от болезни, мне показалось, что я лежу в болоте, середина которого была весьма глубока, а края – на востоке и западе – возвышались. Находясь на западной стороне болота, я начал понемногу спускаться в бездонную пропасть. В страхе вспомнил я о своих молитвах к первомученику Стефану и, тяжко вздохнув, сказал:
– Святой первомучениче! Так ли ты услышал меня, когда я молился тебе в твоем храме, выходя из Царьграда? Вот я нисхожу в пропасть, и ты более не увидишь меня, – и не могу я больше служить тебе, как служил доселе, ибо я приблизился ко вратам смерти.
Тут я посмотрел на восточный конец трясины и там увидел как бы иной мир, который невозможно описать человеческими словами; оттуда шел ко мне святой первомученик Стефан в багряном стихаре и ласково говорил мне:
– Что нужно тебе, возлюбленный, и отчего ты страждешь? Ты сетуешь на меня; но я не был здесь, так как посещал храмы, созданные в честь меня, рассеянные по вселенной; теперь же я пришел сюда и помогу тебе. Но запомни отныне, как беззаконные волхвы могут вредить людям, по Божьему попущению.
Тогда я спросил святого:
– Что означает лежащая предо мною пропасть и возвышающиеся края ее? Святой ответил:
– Западный конец пропасти, на котором ты находишься, означает близость смерти, пропасть же, которую ты видишь пред собою, – это область смерти, чрез которую умирающие проходят с великим трудом, пока не достигнут восточной страны; дойдя туда, они находят тропинку, ведущую в иной, загробный мир.
Услышав это, я снова спросил святого:
– Итак, господин мой, я уже умираю?