Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга шестая. Февраль

Спустя некоторое время на том месте собралась братия, и был основан монастырь. Но никто не знал, что в этой пещере обретается честная глава Предтечи. Лишь только после долгого времени архимандрит этой Емесской обители Маркелл, муж исполненный добродетели, открыл ее, о чем он сам повествует так:

Благословен Бог Иисус Христос! Он сподобил меня, раба Своего Маркелла, узреть видение во время сна ночного. Сие было 18 февраля в средопостную седмицу⁵⁰³ святой и великой четыредесятницы. Я видел – все врата нашей обители открыты. Меня объял ужас, и я захотел выйти, чтобы закрыть ворота. Но в сие время я увидел, как чрез ворота обители вливается река. Я удивился и подумал, откуда такая сильная вода. Размышляя о сем, я вдруг услышал голос многих чинов, которые с шумом шествовали по воде к нам с востока. Все они – каждый на своем особом языке – возглашали: «Се является святой Иоанн, Креститель Христов».

С такими возгласами они вошли в монастырь. Я же, объятый страхом, уже забыл и думать о воде; оставив ворота, я вошел на верх лестницы. Стоя на ней, я – казалось мне – видел два двора в обители: один был к западу, другой – к югу; посреди них стояла великая церковь. Каждый чин, входя на западный двор, направлялся к церкви; поклонившись здесь, он выходил чрез южную дверь. Когда шествие чинов прекратилось, я снова услышал глас других, которые взывали: «Се святой великий Иоанн Креститель».

Взглянув, я увидел его в церкви. С ним было два мужа, которые стояли по сторонам его. В сие время чины стали подходить к святому Иоанну и принимать от него благословение. И я задумал приступить к Крестителю и получить от него благословение. Со страхом и трепетом я последним вошел чрез особые двери, совершил земной поклон пред Крестителем и прикоснулся к его ногам. Он же, повелев встать, с любовью обнял меня, касаясь моего лица, взял сосуд, наполненный медом, и подал его мне со словами: «Приими благословение!»

Сказав сие, он удалился. Когда я пошел было вслед за ним, я заметил огненный столп, предшествующий святому. В ужасе от такого видения я проснулся. Когда наступил следующий вечер, я повелел братии петь стихи псалмов, положенные в обычном правиле. Во время сего пения, один брат по имени Исаакий, взглянув вверх, увидел чрез окно, что в пещерной церкви, где была скрыта честная глава святого Иоанна, горит огонь. Видя сие, он воскликнул: «Отче! посмотри, в святой пещере горит огонь». – «Не бойся, брат, – сказал я ему, – но, ознаменовав себя крестным знамением, храни о сем молчание».

После этого прошло пять дней. Ночью на шестой день, когда я заснул, то некая рука трижды толкнула меня в правый бок и раздался голос: «Вот, я дарован вам; восстав, следуй за звездою, которая пойдет пред тобою, раскопай то место, куда она приведет тебя, и обрящешь меня».

С трепетом и страхом я восстал от сна, сел на своем одре и – вижу: пред дверями моей кельи сияет звезда. Ужаснулся я, но, сотворив крестное знамение, я вышел; звезда шла предо мною; следуя за ней, я вошел в пещеру; когда я дошел до места, где находилась честная глава Предтечи, звезда вдруг стала невидима. Я упал на землю и воздал хвалу Господу. После долгой молитвы я возжег свечу, воскурил фимиам и начал копать, призывая имя Господне. Когда я копал, был слышен великий шум и стук, земля же была тверда, словно медь. Долго я трудился; наконец, я нашел кирпичи; отняв их я увидел каменную доску; с большим трудом я мог вынуть ее из ямы – и там-то нашел священный сосуд, где почивала честная глава Предтечи: радуясь, но в то же время и ужасаясь, я взял свечу и фимиам, дерзнул взять сосуд, поклонился и, закрыв его снова, вышел из пещеры. В дверях меня встретил архимандрит Геннадий, пришедший в нашу обитель. Он ввел меня в пещеру и, сотворив молитву, начал рассказывать мне о своем видении.

«Я видел, – так начал он свой рассказ, – будто оба мы стоим на том самом месте, где находимся и теперь. Здесь было множество ячменного хлеба, который был чище и светлее солнца. В пещеру входило множество народа, который воспринимал из наших рук этот хлеб. Однако количество его не только не умалилось, но наоборот, все возрастало».

Сие поведал мне Геннадий. Тогда я уразумел, что сие видение было ему от Бога, и что оно обозначало неоскудеваемую благодать Крестителя Христова, которая изобильно будет подаваться всем на том месте. Посему и я рассказал ему о своем видении и показал бесценное сокровище, обретенное мною. Увидев сие, он возрадовался и мы стали совещаться, как нам лучше поступить. Я посоветовал сначала о сем никому не говорить, даже главному пастырю церкви – Емесскому епископу Уратию, но прежде всего известить о сем блаженного старца Стефана, который, пребывая в Даромийском монастыре, подвизался постническим подвигом. Он же должен сообщить о сем и епископу, с которым был в большой дружбе. Но, придя в Даромийский монастырь, мы не застали там Стефана, который отправился обозревать другие свои монастыри. Тогда мы послали за диаконом Кириаком, который занимал первое место в соборном храме того города. Пришедши к нам, Кириак приветствовал нас во Христе и рассказал нам о своем видении. Оно было во всем подобно тому, какое видел Геннадий. Тогда мы рассказали ему нашу тайну. Оба они, Геннадий и Кириак, стали говорить, что о сем следует сказать епископу, но я стал дожидаться возвращения Стефана. Уже прошло 5 дней. На шестой – то была суббота – мы вместе все сидели и беседовали. Вдруг я упал на колена: какая-то болезнь внезапно поразила меня. Я даже не мог ни встать, ни двинуться. Мои спутники, дивясь такому случаю, стали молить за меня Господа. Окончив молитву, они сказали мне: «Не говорили ли мы тебе, что надо было рассказать епископу о тайне?»

Я и сам сознал тогда, что нехорошо поступил, не рассказав епископу о такой тайне, о которой следовало поведать ради славы Божией; а между тем болезнь моя не проходила. Вечером, после совершения обычного молитвенного пения, ко мне пришли Геннадий и Кириак и сказали:

– Мы дали себе слово: рассказать о твоей тайне архиерею во время утрени до восхода солнца.

Я же отвечал им:

– Хорошо решение ваше; пусть будет так, как вы сказали.

В то самое время, как я согласился с ними, я почувствовал себя совершенно здоровым: болезнь моя прошла. Наутро мы все вместе отправились в город и нашли епископа в то самое время, когда он выходил из церкви после утрени, и рассказали ему все об обретении честной главы Крестителя Христова Иоанна. Епископ сильно возрадовался при таком известии. Однако он запретил нам пока рассказывать другим о сем и приказал нам возвратиться в нашу обитель. Утром же он и сам пришел туда с пресвитерами и диаконами. Совершив соборно божественную литургию, он приступил к тому месту, где находился сосуд с честною главою. Когда диакон возгласил: «преклоним колена, Господу помолимся», все пали ниц. Епископ Ураний в сие время возносил молитву; окончив ее, он взял сосуд с честною главою и вынес его из земли. Один из пресвитеров, бывших с епископом, по имени Малх не верил сему, говоря: «Откуда здесь могла появиться глава Предтечи?»

Говоря так, он дерзновенно положил руку свою на сосуд и прикоснулся до влас честной главы Крестителя. Вдруг за его неверие рука его иссохла и пристала к сосуду. Видя сие, все весьма ужаснулись. Епископ со всеми предстоящими стал прилежно возносить молитву Богу. Тогда Малх едва с большим трудом мог отнять руку от сосуда, но сам остался больным. Ураний со всем церковным причтом взял священный сосуд с лежащим в нем сокровищем, перенес его в святую церковь и положил в алтаре в диаконнике⁵⁰⁴. Здесь сия святыня хранилась до тех пор, пока не был выстроен в Емесе в честь Предтечи Христова особый храм, благолепно украшенный⁵⁰⁵. Незадолго до перенесения святой главы в этот храм, Иоанн Креститель явился в видении не веровавшему пресвитеру Малху и повелел ему, при перенесении главы, рукой коснуться священного сосуда. Пресвитер, поступив так, получил исцеление». Этим оканчивается повествование блаженного Маркелла.

Другой писатель, святой Симеон Метафраст⁵⁰⁶, в житии преподобной Матроны повествует еще следующее об обретении честной главы Предтечи. «В то время один человек, пахавший свое поле, заметил, что на одном месте – именно там, где были когда-то пещера и монастырь – исходит огонь из земли. Не один раз видел он это: в течение многих дней огонь непрестанно исходил из земли. В воскресный день, именно в тот, когда Маркелл вместе с Геннадием и Кириаком прибыли к епископу, этот человек также приехал в город Емесу и рассказал епископу Уранию о чудесном огне. Епископ вместе с духовными лицами направился к тому месту – это была та пещера, где некогда жил еретик Евстафий. Сотворив молитву, епископ повелел копать на том месте. Когда его приказание было исполнено, нашли на том месте сосуд. Не золото и не серебро было в нем, но в нем хранилось сокровище, гораздо более драгоценное, чем все земные сокровища, – глава святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Слух об этом распространился повсюду: не только жители Емесы, но и обитатели всех окрестных городов и сел стали собираться сюда. Пришла сюда из своего монастыря на поклонение честной главе и преподобная Матрона вместе со всеми сестрами. Честная глава Крестителя Христова источала благовонное миро, коим священники помазывали крестообразно главы собравшихся людей. Преподобная Матрона взяла в маленький ковчег некую часть того мира, желая отнести его в свой монастырь на благословение. Но множество народа теснилось вокруг нее: все хотели получить благословение от священников и быть помазанными миром. Некоторые, заметив, что преподобная Матрона несет в ковчеге миро, просили ее, чтобы она помазала их миром, ибо сами они никак не могли дойти до священников, и она исполнила их прошение. Среди народа находился некий слепец, который от рождения не видал дневного света. И он обратился к преподобной Матроне, чтобы она ознаменовала его священным миром. Она помазала ему очи, и он тотчас прозрел. Так передает святой Симеон Метафраст об обретении главы Предтечи.

Через некоторое время святая глава Иоанна Крестителя была перенесена из Емесы в Константинополь. Здесь на месте, называемом Евдом, по царскому повелению, был построен прекрасный храм, в котором и положили честную главу. Во время ереси иконоборцев, когда много святых икон сжигали, другие бросали в море и реки, попирали ногами и различно бесчестили, тогда некоторые благочестивые христиане, убегая из наполненного еретиками Константинополя, взяли тайно вместе с собою главу Крестителя и принесли ее в Команы⁵⁰⁷, где преставился некогда святой Иоанн Златоустый. Здесь они снова скрыли ее в земных недрах, положив в серебряный сосуд. Эта драгоценная святыня здесь в неизвестности хранилась до времен царя Михаила, сына Феофила, и матери его царицы Феодоры, которая вновь утвердила православие⁵⁰⁸. В царствование Михаила эта святыня была вновь обретена⁵⁰⁹ по Божественному изволению и перенесена в Царьград патриархом Игнатием, в честь и славу Христа Бога нашего, со Отцом и Святым Духом славимого во веки. Аминь.

Тропарь, глас 4:

От земли возсиявши предтечева глава, лучы испущает нетления, верным исцелений: свыше собирает множество ангел, доле же созывает человеческий род, единогласную возсылати славу Христу Богу.

Кондак, глас 2:

Пророче Божий, и предтече благодати, главу твою яко шипок священнейший от земли обретше, исцеления всегда приемлем: ибо паки якоже прежде в мире, проповедуеши покаяние.

Память преподобного Еразма Печерского

Память 24 февраля

«Венец мудрых, – говорит Соломон, – богатство их» (Притч.14:24), но особенно приличествует употреблять свое богатство на украшение церквей Христовых, ибо чрез сие возможно получить Царство Небесное. Таковым благоукрасителем храмов Божиих был преподобный отец наш Еразм, инок Печерский. За это он сподобился получить венец Царствия Небесного. Имея большое богатство, он рассудил, что иноку не подобает владеть земными сокровищами; возлюбив церковное благолепие, он издержал все свое имение на церковное украшение – оковал золотом и серебром много икон в Печерской церкви. Молясь пред ними и с верою взирая на них, он украшал свою душу – сей храм Живого Бога, не серебром и златом вещественным, но чистотой, любовью и прочими добродетелями, приличными иноку. Вместе с пророком он мог воззвать о благолепии своем: «Закон уст Твоих для меня лучше тысяч золота и серебра» (Пс.118:72).