Жития святых. Том 1 Январь

Помолясь так и простившись с верующими, он преклонил под меч свою голову и скончался, будучи усечен мечом [9]. Христиане же воссылали славу Богу, подкрепившему Своего мученика.

Иноки, обитавшие в монастырской гостинице святого Саввы, в Иерусалиме, хотели взять тело мученика и отнести его в лавру, но христиане, жившие в Иерусалиме, воспротивились этому, говоря: «Здесь он страдал, здесь его нужно и положить, чтобы тело его было святыней и сообщало благословение верующим». Иноки же, наоборот, говорили, что он получил воспитание в пустыне, что он чадо преподобного отца Саввы и что его не следует хоронить где-нибудь, кроме лавры. Долго они спорили между собою, и о споре их весть дошла до самого царя, который присудил, чтобы тело мученика было взято иноками, которые после этого взяли оное и принесли в гостиницу.

В тот же день преподобный Феодор имел откровение о святом Михаиле и, пришедши в церковь, сказал авве и братиям:

— Ныне брат наш Михаил совершил в городе мученический подвиг.

Авва тотчас послал братию, чтобы перенести с почестями в лавру тело мученика. Они пошли и принесли его оттуда ночью, чтобы сарацины не нанесли какого оскорбления телу мученика. Господь же явил чудо над мощами Своего раба: с неба сошел огненный столп и шествовал впереди несших тело мученика, осиявая их. Некоторые из граждан, которые в ту ночь не спали, также видели, как оный столп шел по направлению к лавре и освещал ту местность.

Преподобный Феодор вышел навстречу мученику, источая обильные слезы, которые вызваны были частью сожалением, частью радостью. Он плакал о святом Михаиле как об ученике и родственнике своем, и радовался тому, что его любезный сожитель сподобился мученического венца. Также и авва лаврский со всею братией вышел навстречу со свечами и кадилами, воспевая песнопения в честь мучеников. Так внесли они тело святого Михаила в церковь.

В то время в лавре был один больной инок, по имени Георгий, который три года лежал в болезни и которого преподобный Михаил часто навещал. Этот расслабленный услышал о кончине Михаила и стал просить братию, шедшую в церковь, чтобы и его снесли туда же, дабы он мог увидеть мученика, бывшего для него любимым братом. Но никто не обращал внимания на него и все проходили мимо. Тогда больной от сильного огорчения прослезился и сказал:

— Брат Михаил! если ты обрел благодать у Бога и получил дерзновение ходатайствовать перед Христом, то вспомни и обо мне, твоем друге, и испроси для меня, расслабленного силу, дабы и я мог придти и увидеть тебя и воздать тебе целование о Господе.

Только что он сказал это, как тотчас же внезапно почувствовал себя крепким, и тот, кто не мог повернуться лежа на одре, встал с одра здоровым. Он пришел в церковь, припал к телу мученика, и лобызал его со слезами, говоря:

— Поистине, любезный брат мой, ты имеешь великое дерзновение перед Христом; поистине совершенную любовь явил ты мне, страдальцу: ты и при жизни своей много послужил мне, недостойному, и, отойдя ко Христу, вдруг даровал мне неожиданное здравие.

Братия же, воспевши обычные погребальные песнопения, положили мученика во гробнице святых отцов прежде пострадавших [10].

Так окончил свою жизнь святой преподобномученик Михаил в 9 день месяца июля. Он являлся потом часто преподобному Феодору в ночных видениях, украшенный мученическим одеянием и венцом и озаряемый неизреченным светом. Он говорил:

— Не скорби обо мне, отче, ибо я получил милость от Христа Бога моего, от Которого и тебе приготовлено воздаяние за преподанные тобою мне наставления.

Здесь кончается речь о святом мученике Михаиле, и мы обращаемся снова к житию преподобного Феодора.

Устрояющий всё на пользу Господь, не восхотел более скрывать под спудом пребывания в пустыне такого светильника, каков был блаженный Феодор, который мог своею добродетельною жизнью принести пользу многим и как свет светить миру. Поэтому Он поставил его на высокое архиерейское служение.

Во святую великую четыредесятницу в Иерусалим прибыл святейший патриарх Антиохийский для поклонения животворящему гробу Христову и по делам своей Церкви. В это время, когда в Иерусалиме было два патриарха, кроме них еще много епископов из Иерусалимской и Антиохийской епархий, из города Едессы пришли в Иерусалим некоторые уважаемые представители духовенства и мирян, прося епископа для города Едессы, так как тамошний епископ скончался. Начали отыскивать человека, который бы был достоин того сана и престола, и святейший патриарх Иерусалимский, будучи руководим Духом Божиим, вспомнил о блаженном Феодоре и сказал:

— Никто, по моему мнению, не ведет такой равноангельской жизни и в то же время не способен так к управлению церковными делами как дивный в молчальниках Феодор, инок лавры преподобного Саввы.

Палестинские отцы вполне согласились с таким отзывом патриарха о святом Феодоре, ибо все в Палестине хорошо знали о подвижнической жизни Феодора. Весь собор возрадовался, и тотчас патриархи послали за Феодором и нарекли его во епископа, хотя он с плачем отказывался от этого сана. Они повелели ему пройти обычные церковные степени и принять посвящение во иереи. Возрадовались и посланцы из Едессы об избранном для них епископе, так как слышали о его богоугодном житии и знали, что он — уроженец их города.

Когда наступил великий четверток — день тайной вечери Христовой, оба патриарха служили со множеством епископов и при это хиротонисали преподобного Феодора в епископы. Во время же посвящения совершилось великое чудо на виду у всех. Голубь, цветом белее снега, стал парить в верху церкви и потом сошел на главу поставляемого епископа. Видевшие это патриархи, епископы и священники дивились и прославляли Бога и говорили:

— Поистине этот муж достоин святительского сана!

По совершении же посвящения, преподобный Феодор весь сиял благодатью как ангел Божий и весь внешний вид его являл в нем совершеннейшего богоносца. В святую же и великую субботу, а также и в пресветлый праздник Воскресения Христова он служил вместе с обоими патриархами, в понедельник же светлой недели, он отправился в лавру прощаться со святыми отцами. Те и радовались, и плакали: радовались тому, что брат их сподобился святительского сана, плакали о том, что лишаются ближайшего общения с таким великим отцом. Плакал много и святой Феодор, покидая своих любезных друзей, свою отшельническую келлию и вожделенное для него безмолвие, и, простившись со всеми, проливая слезы, возвратился во святой град. Потом после Фоминой недели по просьбе едессян, он отправился, не медля более, в Едессу. С ним был и Василий, писатель его жития, приходившийся ему племянником по сестре. Когда они достигли реки Евфрата и расположились на ночлег в палатках, поставленных на берегу, преподобный, сожалея о том, что должен был покинуть святой град и святую лавру, произнес лова псалмопевца:

— «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе» (Пс.136:1).

Произнесши эти слова, он прослезился и задумал бежать, но едессяне, понявши его намерение, поставили стражей, чтобы не лишиться своего пастыря. И в ту ночь преподобному было видение. Некто явился ему и сказал:

— Не уподобляйся ленивому рабу, который скрыл в землю данный ему от Господа талант (Мф.25:18), но уподобляйся рабу, принявшему пять талантов и приобретшему десять, за что он и получил власть над десятью городами (Лк.19:16–17). Не отказывайся носить возложенное на тебя иго Христово!

После этого видения святой Феодор сказал:

— Да будет воля Господня!

И отправился с едессянами, решив более не оставлять своего нового служения и уже не печалясь о выпавшем ему жребии.

Когда они приближались к Едессе, то весь город вышел навстречу нового архиерея и православные с неизреченною радостью приняли его. Возрадовался духом и святой Феодор, увидев здание соборной церкви в Едессе, по величине и красоте немногим разве уступавшее Иерусалимской церкви Воскресения Христова. Благословив всех, он припал к честной раке святых мучеников Гурия, Самона и Авива [11] и прослезился. Таким образом святитель Христов принял престол свой — (в то время в греческой империи царствовал Михаил [12] с матерью свое Феодорою) — и стал усердно пасти врученную ему Богом паству и словом и делом, с одной стороны питая ее богодухновенными учениями, с другой наставляя на путь спасения примером своей добродетельной жизни. А так как в том городе было не мало ересей — и несториева [13], и северова [14], и евтихиева [15], и манихейская [16], то он печалился от этом и немало трудов положил на борьбу с еретиками, видя в них хищных зверей. И в православных святитель Христов возбуждал радость, а в еретиках досаду, и православные радовались тому, что у них был такой богомудрый пастырь и учитель, а еретики горевали и замышляли против него зло. Но он был тверд как адамант и никакие нападения не могли лишить его мужества. Ему горько было смотреть на грешников, оставлявших истинную веру, но с другой стороны он радовался при виде мужей добродетельных и утвержденных в благочестии и любил часто дружески беседовать с ними наедине.

В то время близ Едессы, около монастыря святого великомученика Георгия [17], в котором проводили постническую жизнь и инокини, жил уважаемый всеми столпник, по имени Феодосий, муж высокой жизни, престарелый (ему было уже более ста лет) и имевший от Бога особый дар прозорливости. Преподобный епископ Феодор часто посещал его и беседуя с ним как с искренним другом находил в нем утешение. Столпник говорил ему: