Жития византийских Святых

В ту ночь звезда с небес пала ко стопам святого мученика, и все видели ее сорок дней лежащей перед ним, и многие обратились. По заступничеству святого мученика и Пречистой Богоматери приснодевы Марии и всех святых да отпустятся нам грехи наши. Аминь.

[410]

8.

Другое чудо великомученика Георгия о закланном мечом воине.

Господи, благослови

Некий военачальник ^[512] со всем императорским войском выступил в Сирию, ибо агаряне подняли оружие на ромеев. ^[513] Когда же императорское войско пришло и захватило тамошние города, ему досталась богатая ассирийская добыча. ^[514]Упомянутый военачальник дал одному своему воину много золотых и серебряных украшений и много денег и отослал его в дом свой, говоря: “Ступай в дом мой и отдай все это. Посмотри, как там дела, и скорее возвращайся обратно”. Воин взял подарки и пошел. На четвертый день он пришел к просмонарию ^[515]храма святого великомученика Георгия, так как решил заночевать. Упомянутый просмонарий увидел сокровища и деньги и, распаленный демоном, заколол мечом воина, когда тот лег спать. Золото он забрал, а тело воина рассек на куски и сложил их в глиняный сосуд, чтобы сварить и подать в своей корчемнице путникам.

А жена воина той ночью видит сон, будто мужа ее постигла ужасная беда и скорбь. Проснувшись, она решила, что видение было неложным, и начала плакать и говорить: “Увы, увы, мой горячо желанный супруг, какая тебя постигла беда, я не знаю! Увы, увы, мой сладчайший муж, в каком ты несчастье, а я его не ведаю! Увы, увы, мой возлюбленный воин, в какой ты опасности, а я ничем не могу помочь тебе! Я не знаю, что делать. Кому мне [411] доверить свой сон? С кем посоветоваться о моей тайне? Кто уврачует мою боль?! Кто наставит меня?!”. Всю ночь она так жаловалась, а наутро эта разумная женщина находит решение — она берет елею, ладана, свечей и другие приношения, подобно горюющей львице, бежит в храм святого великомученика Георгия и отдает дары свои просмонарию, а сама отходит к раке, где покоился святой. Став в изножье раки, она лобзала ее и говорила со слезами: “Божий святой, смилуйся над ним. Ты знаешь, в какой беде муж мой и твой раб. Ты знаешь, в каком он утеснении, а я не знаю. Поспеши же и спаси его. Ведь ты это можешь, если захочешь. Тебе ведомо, что в нем одном все мои надежды: нет ведь у меня ни отца, ни матери, ни брата, ни детей, а только он один, которому грозит злая смерть. Поторопись же, святой; где бы ты ни был, направляешь ли корабль плывущих по морю, сопутствуешь ли тем, кто в дороге, сражаешься ли вместе с воинами, избавляешь ли кого от опасности, поспеши к нему, святой, где бы он ни был, и спаси своего раба. Истинно, Божий святой, я уповаю только на твое заступничество. Где бы ни терпел утеснение твой раб, спеши к нему, ведь ты знаешь, тонет ли он в реке, попал ли в плен к неверным или в руки разбойников, или его обижают начальники, а я не знаю. Смилуйся, Божий святой, как смиловался над сыном вдовицы ^[516] и вернул его к жизни и спас девушку от ядовитой пасти змия. Как в дни мученичества своего заставил ты четырнадцать седалищ покрыться листвой, так, Божий святой, сжалься над рабом своим и спаси его от беды, которая ему приключилась”. И, пав на колени в изножье раки [412] святого, она сказала так: “Я не встану и не подниму головы, пока не узнаю, какая беда с мужем моим”. Божиего святого тронули ее слезы и мольбы, он, не медля, вскочил на своего коня и, свершив путь в пятьсот тысяч стадиев за малую долю часа, остановился перед келией просмонария, громко крича ему: “Выходи ко мне, просмонарий!”. Тот вышел и, видя святого, принял его за военачальника и поклонился ему. А святой говорит: “Где воин, который жил здесь?”. Просмонарий ему ответил: “Господин мой, уже шесть дней человек этот не приходил в мою корчемницу”. Святой говорит ему: “Где воин, посланный мной с мешком золота из Сирии к тебе в дом и остановившийся тут?”. Просмонарий сказал: “Клянусь могуществом моего святого Георгия, при котором я и ночью и днем, что воин тот пришел поздно, переночевал, был принят мной с великой честью, а наутро отправился к тебе в дом”. Святой в гневе сказал: “Ты не просмонарий, а убийца, не просмонарий, а разбойник и нечестивец, служитель не святого храма, а демонского. Подай мне деньги и украшения и неси сюда мясо, которое у тебя в глиняном сосуде”. Просмонарий испугался и, упав под копыта коня, на котором сидел святой, стал плакать. Святой спешился и, взойдя в келию просмонария, взял все, что тот похитил, и разрезанное на куски тело воина. Он разложил их в присутствии просмонария и многих других, которые там случились, и стал собирать куски эти член к члену и сустав к суставу подряд, как располагаются все части человеческого тела. И простер свои святые руки к небу, и, помолившись около трех часов, возложил длани на тело воина, и сказал: “Тебе говорю [413]именем Иисуса Христа, воскресшего из мертвых, восстань”. И тотчас суставы тела соединились, а плоть срослась, и снова во второй раз святой сказал: “Восстань, воин, скорее и скорее ступай своей дорогой”. И тотчас воин поднялся на ноги и, словно в восхищении, оглядывался и дивился мужественной осанке и исходившему от юного Георгия благовонию, а также красоте, крутым бедрам и статности его коня. И не знал, ни кто это перед ним, ни что сам претерпел, помнил только свою встречу с просмонарием. Святой, оживив воина, велел ему с миром идти своей дорогой.

А разумная жена воина, простертая на полу перед ракой, увидела во сне это предивное чудо. Она встала совершенно успокоенная и говорит просмонарию и всему народу: “По заступничеству святого муж мой спасен”. Воин возвратился и пришел в дом к своей жене. Отличнейшая и разумная женщина с плачем поведала ему все, а он ей то, что случилось с ним. И они возблагодарили Бога и святого Георгия и, пожертвовав много благовоний и свечей, восславили Господа нашего Иисуса Христа, слава которого и сила ныне и присно и во веки веков. Аминь.

10

Другое чудо

В феме ^[517] Пафлагония есть преславный храм святого великомученика Георгия, который местные люди зовут Фатринон. Во времена, когда он был весьма убог и грозил совсем обрушиться [414] и не было средств, чтобы поддержать его или, лучше сказать, вновь отстроить, случилось там такое. Однажды вблизи того храма собрались дети и затеяли игры. Один из мальчиков постоянно проигрывал, и остальные дразнили его. Обратив глаза к храму святого, мальчик этот сказал: “Святой Георгий, сделай, чтобы я выиграл, и я принесу в храм твой пирог”. И тут же принявшись играть, он выиграл — и не единожды, и не дважды, а множество раз. Тогда мальчик побежал к матери своей и попросил ее дать для святого дар, который он ему посулил. А женщина, любя сына своего, а паче того мученика Георгия, тотчас испекла пирог и отдала мальчику. Он принес пирог в храм мученика к престолу и ушел. В это время четырем купцам случилось проходить здесь, и они зашли в храм помолиться. Увидев свежий вкусно пахнущий пирог, купцы сказали себе: “Ни к чему святому брашно, съедим это сами, а заместо дадим ему благовоний”. Так они и сделали, но не смогли после выйти из храма. Они сложились и дали по милиарисию ^[518] каждый, но все же не могли выйти. Тогда положили номисму ^[519] и молили святого выпустить их, но и тут не смогли выйти, так как внезапно ослепли. Только когда все четверо уплатили по номисме и горячо помолились, они невозбранно покинули храм. Освободившись, купцы сказали: “О святой Георгий, дорого же ты продаешь свой пирог; в другой раз мы у тебя не станем покупать, а за случившееся прости нас”.^[520] В этом храме без счету случалось чудес, случаются они и поныне.

[415]

12.

Чудо святого великомученика Георгия о змие.

Господи, благослови

Слыша о великом множестве чудес великомученика и чудотворца Георгия, восславим Господа, возвысившего его и даровавшего такую благодать этому преславному мученику. Кто от века слышал о столь великом чуде, которое совершил блаженный, или когда-нибудь был свидетелем ему подобного?

Во времена оны был город по названию Ласия, ^[521] и над ним царствовал царь, звавшийся Сельвий; он был грязный идолопоклонник, беззаконник и нечестивец, беспощадный и немилосердный к верующим во Христа. Но Господь воздал им по делам их. ^[522] Вблизи того города была трясина со множеством воды. И в воде трясины этой поселился лютый змий, и каждодневно выходил он и пожирал жителей города. Часто царь со всем своим войском выступал против чудовища, но оно возмущало воду, и царь не мог даже приблизиться к этому месту.

Так как змий пожирал их, горожане были сильно удручены. И вот город собрался, и все закричали царю: “Царь, вот город наш благоденствует и процветает, а мы умираем злой смертью”. Царь говорит: “Начертайте имена всех граждан, и каждому да будет определен его черед. У меня есть единственная дочь, и я тоже отдам ее, когда придет мой срок, и да не отступим мы из города нашего”. Речь царя понравилась всем. И — день за днем — все по очереди стали отдавать своих детей на съедение змию, пока не пришел черед царя. [416] Царь нарядил свою дочь в пурпур и виссон, украсил золотом и драгоценными камнями, и перлами и, обняв с любовью, целовал, слезно оплакивая как мертвую: “Иди, мое единственное и сладчайшее дитя, свет моих глаз! На кого мне, сладчайшее мое дитя, теперь глядеть, чтобы хоть немного утешиться? Когда я сыграю твою свадьбу? Когда увижу твой брачный покой, когда зажгу факелы, когда запою песнь, когда узрю плод чрева твоего? Увы, сладчайшее мое дитя, иди без времени к смерти — я расстаюсь с тобой”. А народу царь говорит: “Возьмите золото, серебро и царство мое, только пощадите дочь мою!”. И никто не согласился из-за указа, объявленного царем. Тогда царь в глубокой печали отослал дочь к той трясине. Весь город от мала до велика сбежался посмотреть на девушку.

Но человеколюбивый и милосердный Бог, не хотящий смерти грешника, ^[523] но чтобы обратился от пути своего и жив был, пожелал явить знамение через преславного великомученика Георгия.

Во времена те жив был святой Георгий, который был тогда комитом, ^[524] войско его было распущено, а сам он шел в Каппадокийскую землю, свое отечество. По изволению Божию святой оказался в месте том и решил напоить своего коня. И видит, что сидит девушка, а слезы так и капают ей на колени, и, озираясь по сторонам, она жалуется. Святой сказал ей: “Женщина, кто ты и что это за люди вдали и почему они громко плачут?”. Девушка говорит: “Повесть эта очень длинна, и я не могу тебе ее поведать. Но беги, пока не настигла тебя ужасная гибель”. Святой говорит ей: “Женщина, скажи мне правду — ведь, клянусь Господом Богом, я умру с [417] тобой и не оставлю тебя”. Тогда девушка, горько застенав, сказала: “Господин мой, наш город благоденствует и процветает, но в воде трясины поселился лютый змий. Каждодневно он выходит на землю и пожирает жителей города. Мой отец объявил указ и вот послал меня на съедение чудовищу. Теперь я сказала тебе все. Уходи скорее”. Выслушав это, святой говорит девушке: “Отныне не страшись и будь покойна”. И он спросил ее, говоря: “Кому поклоняется отец твой и его домочадцы?”. Девушка говорит ему: “Гераклу, Скамандру, ^[525] Аполлону и великой богине Артемиде”. Святой говорит девушке: “А ты уверуешь в моего Бога: отныне не страшись и будь покойна”. И блаженный возвысил голос свой к Богу и сказал: “Боже, восседающий на херувимах и серафимах ^[526] и зрящий бездны, Бог сущий и ведающий безумие сердца человеческого, явивший страшные знамения рабу своему Моисею, ^[527] яви и на мне свою милость, дай через меня благое знамение и повергни лютое чудовище к ногам моим, да знают люди, что Ты повсюду со мною”. И с неба сошел глас, говорящий: “Твоя мольба дошла до ушей Господа — делай, что задумал”. И тотчас девушка закричала: “Увы, господин мой, уходи — приближается этот лютый змий”. Святой осенил себя крестным знамением и бросился навстречу чудовищу, сказав: “Господь Бог мой, погуби лютого змия, чтобы уверовали эти неверные”. Лишь только он сказал это, с Божией помощью и по молитве мученика змий упал к ногам святого Георгия. Святой говорит девушке: “Сними с себя пояс, а с коня моего поводья и дай сюда”. Девушка сняла и подала их святому. И по [418]устроению Божию он связал змия и передал его девушке, говоря: “Поведем его в город”. Она взяла змия, и они пошли в город. Люди, увидев дивное чудо, испугались и в страхе перед змием хотели бежать, но святой Георгий крикнул: “Не бойтесь, стойте и зрите славу всевышнего и уверуйте в истинного Бога, Господа нашего Иисуса Христа, и я убью змия”. Царь и весь город закричали: “Веруем в Отца, Сына и Святого Духа, в единосущную и нераздельную Троицу”. Услышав эти слова, святой обнажил меч свой и убил змия, и вернул девушку царю. Тогда собралось множество народа, и все стали лобзать стопы святого и славить Бога. Святой Георгий позвал александрийского архиепископа и за пятнадцать дней окрестил царя, его вельмож и весь народ, примерно двести сорок тысяч человек. И была радость великая в месте том. ^[528] Тогда город Ласия воздвиг пресвятой храм во имя святого Георгия. И, когда созидался этот храм, святой, став неподалеку, прочел молитву — и вот истек источник благодати. Тогда все уверовали в Господа. Множество чудес и знамений сотворил святой Георгий по данной ему благодати.

Мученичество Святого Евстафия и кровных его

(неизвестного времени; некоторыми приписывается Симеону Метафрасту)

(Текст переведен по изданию: Analecta Bollandiana, III, Paris, 1884)

Во дни, когда Траян ^[529] владел скипетром Римской державы и вся вселенная охвачена была безумием идолопоклонства, великий Евстафий славился как начальник над воинами. Тогда он звался Плакида. Эту власть купило ему не золото и не доставило благоволение тех, кто может его жаловать, а заслужили походы против врагов и многочисленные победы. На языке римлян он назывался стратилатом. ^[530] Евстафий был знатного рода, весьма богат и славен добродетелью и добрыми нравами. Ведь его отличало не только [420] мужество, но гораздо более доблестное одоление страстей, ибо, осиливая внешних врагов, он никогда не позволял собственным страстям побеждать себя. Потому он вел умеренную жизнь и заботился о справедливости. И рука его была щедрой для просящих; не единственно искушена она была копьем обращать в бегство, привычнее ей было протягивать подаяние нищим, и для Евстафия больше значило тайно благотворить, чем из тайной засады обращать в бегство врагов.

Хотя и охваченный тьмой заблуждения и безумием идолопоклонства, он блистал добрыми делами и был, по слову божественного Давида, плодоносной маслиной. ^[531] Войти в дом Божий мешала ему только вера его — во время то Евстафий был новым Корнилием. ^[532] Была у него и супруга, соучастница жизни его, которая старалась соучаствовать и в добродетели, и двое недавно рожденных сыновей. Евстафий растил их так, что по плоду угадывалось дерево, и сходство сказывалось не столько в чертах телесного их облика, сколько в душевном благородстве.

Столь велика была воинская доблесть Евстафия, что враги устрашались одного имени его, и, чтобы обратиться в бегство, им довольно было только услышать о его приближении. Когда же боевое его копье отдыхало от битв, место войны заступала Евстафию охота.

Однажды Евстафий отправился на охоту, и слуга, посланный на поиски зверя, донес ему, что недалеко пасется стадо оленей. Стратиг в надлежащем порядке расставил охотников и распорядился, как вести травлю. Когда спутники его праздно [421] стояли в ожидании, из чащи показался олень, из-за своей мощности и быстроты бега опередивший все стадо, который привлек к себе глаза Евстафия и, подобно какому-нибудь прославленному вражескому воину, как бы вызывал его на бой. И вот Евстафий, велев всем охотникам на указанных им местах ожидать стада, в сопровождении нескольких спутников, отпустив поводья, стремительно бросился в погоню за тем оленем. Затем, когда спутники его утомились, он продолжал погоню один, конь его не знал усталости, и Евстафий не остановился до тех пор, пока олень, увидев его без спутников и вскочив на вершину отвесной скалы, недоступную даже для этих животных, не прекратил одновременно своего бега и преследования охотника. Теперь казалось, что ловец не настиг добычу, но сам стал жертвой того, кого преследовал. Стратилат в поисках места, где ему было бы возможно подняться на скалу, чтобы не упустить такую редкостную добычу, на самом деле был уловлен великой и божественной мудростью. Ибо на голове увиденного им оленя между обоими рогами его был ярко сверкающий и, как пламя, горящий крест, а между этим изображением страсти Господней в воздухе, будто на иконе, начертан был сам претерпевший во плоти за нас. И тут же прозвучал глас: “Плакида, что ты гонишь меня?”. Ибо тогда еще Евстафия так звали. “Я — Иисус Христос, радуюсь на твои добродетели и определил, что несправедливо такому богатству скрываться в глубокой тьме идолослужения и пропадать втуне. Единственно любовь к человекам и желание спасти их подвигло Меня, Бога, обитающего Небеса, [422]кому поклоняются невещественные силы, сойти на землю, приняв образ, в котором ты Меня зришь”. Пораженный столь пречудным видением и гласом, Плакида тут же упал на землю — у него не достало сил зреть и слышать подобное, а паче того из благоговения, ибо ему открылся рекший. Оправившись от великого удивления и немного придя в себя, он спросил в сильном душевном страхе: “Кто ты, владыка?”. И снова услышал тот же глас, исходящий от святого образа Господня: “Я — Иисус Христос, создавший из небытия весь мир, своими руками сотворивший человека и простерший свое человеколюбие и далее, спасши его, сломленного грехом”. И по порядку перечислил свое вочеловечение, распятие, смерть, погребение, все, что даровало освобождение роду людскому, порабощенному и воистине простертому во прахе, а также вознесение и причастность тайнам. Услышав эти слова, Плакида, как Павел, ^[533] просветился Божественных тайн и уверовал, чему внимал и что узрел, и показал делами своими, что сеятель небесный бросил зерна не на каменистое место и не в терние, но в тучную землю. ^[534]

В тот час и в последующее время Евстафий приносил плоды, достойные веры его. И вот он слышит дивный глас, приказывающий ему поспешить в город к христианскому иерею, чтобы от него очиститься животворящим крещением вместе с женой своей и детьми, а после крещения возвратиться в место это. “Ибо,— был глас,— снова ты узришь Меня, и Я возвещу тебе грядущее и открою тайну спасения”. Так сказал Господь. А стратилат, возвратившись домой, все, что узрел и [423] чему внимал, одно за одним открыл жене своей. Он еще не кончил говорить, как жена его, предваренная об этих благах, сказала: “О господин мой, ты узрел распятого, которого справедливо чтит весь христианский род”, а затем рассказала ему о том, что было с ней. Ибо она видела божественные сны, благовествовавшие ей о великих благах: “Ты и супруг твой, и дети придете завтра ко Мне, и откроется вам, что Я, Иисус Христос, могу спасти любящих Меня”. “Если ты не против, муж мой, даже на время не станем промедлением откладывать обретение блага, не будем нерадивы, когда нас ждет такая награда, но этой же ночью вкусим благодати и, придя к христианскому иерею, получим то, что великое счастие обрести, я разумею святое и божественное крещение”. Таковы были слова истинной его помощницы и доброй советчицы, ибо она была не такова, как праматерь наша. ^[535] И вот посреди ночи с двумя детьми и самыми верными слугами они пришли в церковь.