Живи и ошибайся 3

— Допустим, не скажем и будем у него покупать пигмент, — начал я рассуждать вслух. — Но вы же знаете соседушку, он в обход нас начнёт купцам сдавать и хвастаться на каждом углу. Торгаши ему подпевают, лишь бы новую партию красителей получить.

— А если скажем, что это лекарство, хвастаться не станет? — вздохнул Алексей.

— Смотря какие аргументы привести, — ответил дед. — Чуть припугнуть, чуть похвалить. В конце концов, у него действительно красный стрептоцид, который хоть и лечит, но немного токсичен.

— В общем, согласны, что от Куроедова скрыть не получится? — уточнил я.

— Придётся просвещать. Ты, главное, выдай нам белый стрептоцид, чтобы Куроедов не придрался. Патентовать его нельзя.

— Как тогда лечить больных? — задался дед вопросом.

— М-да… — задумался Алексей. — Как оформлять? Патентом действительно проблемно, найдутся ушлые людишки, кто быстро приберёт к рукам лекарство. У нас же задача уникальность клиники рекламировать.

— Замаскируем, — не увидел я проблемы. — Возьмём какой-нибудь травяной отвар наподобие ромашки. Пусть отец Нестор благословит. Все же в курсе, что у нас старец святой. Испил отвар освящённой ромашки и чудесным образом выздоровел!

Лёшка с утра, осыпав соседа комплиментами, настоял на том, чтобы Ксенофорт Данилович послал в имение посыльного за новым пигментом.

— Жаль, что у вас все художники съехали, — огорчился Куроедов.

— Очень даже хорошо. Вы пока патент оформите, не нужно, чтобы изобретение дальше ушло, — заверил я.

Настроение у меня было отличное. Почти полночи я шерстил учебники по химии. С удивлением узнал, что на основе того же анилина ещё и зеленку получают. Ту, которая бриллиантовый зеленый, а со спиртом отличный антисептик. Радовался я не слишком долго. В чем-то Лёшка прав, когда не стал загружаться лишним справочным материалом. Технологических ограничений для середины девятнадцатого века слишком много.

«Бриллиантовый зелёный получают только синтетическим путём. Синтез сводится к каталитической конденсации диэтиланилина с бензальдегидом; образующийся при этом 4,4’-бис-диэтиламинотрифенилметан окисляют на катализаторе — чаще всего оксиде свинца (IV), марганца (VII) или хрома (VI). Полученное таким образом карбинольное основание дегидратируется нагреванием и при нейтрализации щавелевой кислотой образует бриллиантовый зелёный», — прочитал я и загрустил, отлично понимая, какие трудности предстоят, чтобы все эти химикаты отыскать.

Техпроцесса по стрептоциду в учебнике не было. Имелись формулы и способы синтезирования красного и белого стрептоцида. Но я не отчаивался и заверил своих компаньонов, что стрептоцид у нас будет.

В учебниках по химии способов получения сульфаниламида (того самого стрептоцида) было несколько. Куроедовские уникумы синтезировали органическое соединения, называемое протонзил. Протонзил в организме человека разлагается, образуя сульфаниламид, который проявляет нужную активность против стрептококков.

Справочный материал уверял, что протонзил был зарегистрирован в 1932 году и почему-то на основе сульфаниламида. Оба учебника как-то мутно описывали историю появления стрептоцида, то ссылаясь на анилин, то заверяя, что это родственный химикат и есть более простой путь получения красителей. Запутавшись окончательно, я решил, что мне это неважно, главное, что понял, как получить белый стрептоцид.

Не скажу, что легко и просто. Вернее, это не было бы проблемой в начале двадцатого века, но на дворе середина девятнадцатого. Из анилина я мог синтезировать ацетанилид. Затем мне требовалась хлорсульфоновая кислота. А это, на минуточку, монохлорангидрит серной кислоты, которую тоже не пойдёшь и не купишь в торговой лавке.

Хорошо, что сера своя имелась. Мне её регулярно привозили для спичечного завода и для серной мази против чесотки. Да и небольшой запас серной кислоты собственного производства припрятан в самодельном сейфе. Лёшка просил эту кислоту для протравливания декоративного узора на локомобилях. Потом переиграл на накладные латунные детали, а я решил, что сильная кислота всегда пригодится.

— Как хорошо всё складывается! Тьфу, тьфу, — азартно потёр руки Лёшка.

— Давайте присматривайте мне «подопытных кроликов».

— Подберём. Если не в Перовке, то по деревням поищем.

— Сами поедем, чтобы никто ничего лишнего не узнал, — дополнил дед.

— Эй, эй! У нас стрептоцида ни белого, ни красного еще нет, — напомнил я.

Посыльный из имения Куроедова привез пигмент в этот же день, и я сразу заперся в лаборатории.

В общем, пока я охреневал от формул и процесса получения стрептоцида «в домашних условиях», Алексей общался с Куроедовым. А после примчался во флигель, демонстрируя всем своим видом досаду.

— Соврал нам Куроедов, — огорошил Лёшка. — Он уже отправил посыльного в Петербург. Бежал патентовать, аж волосы назад!

— …лять! — в сердцах высказался я. — Значит, по поводу лекарства этому гению ничего не говорим.

— Так ведь опередят, украдут! — выразил всем своим видом отчаяние Алексей.

— Не думаю, что всё так плохо, — начал я успокаивать друга. — Пусть мы тут немного подтолкнули развитие химии, но в большей степени это коснулось неорганической. У меня в учебнике стоят даты открытия от 1908 года, когда впервые получили краситель, и до 30-х годов, когда наконец-то обратили внимание на антибактериологические свойства.

— Думаешь, лет десять, а то и двадцать в запасе имеется?

— Определённо, — кивнул я. — Полученный Куроедовым краситель выдадим в виде масляной краски. К тому же он дорогой. Ксенофонту Даниловичу важен сам факт наличия у него патента.

— Краситель дорогой, — согласился Лёшка.

— Я про токсичность намекну. Типа головокружение и диарея от него. Между прочим, чистая правда. Пусть довольствуется малыми партиями крашеных тканей для личного потребления.

— Или продаёт соседям в виде готовых изделий, — ухватился друг за подсказку. — Куроедову слава и почёт, как он и хотел. А станет ли кто вникать в патент и выкупать лицензию — неизвестно.

Беседу с Куроедовым провели в тот же день. Подвели к мысли, что патент патентом, а секреты лучше бы сохранить. Да вообще, кроме художников, нюансы красного цвета мало кто оценит. Пигмент получается дороже пурпура. Можно распространить немного тканей этого оттенка среди своих, но сосредоточиться лучше на атласе анатомии. К слову, профессор Иноземцев нервную систему задумал изучать. А еще область иммунитета никак не охвачена. Да что там иммунитет! Наследственность — вот всё наше!

Вовремя Лёшка вспомнил, что хромосомы будут открыты только в семидесятых годах девятнадцатого века, и занялся этой темой. Попутно увлёк Куроедова исследованием наследственности. Удачно, что у соседа в поместье и карлики, и чернокожие крепостные имелись. Исследуй — не хочу.