Животное

– Э-гей, налетай! Спрашивай и отвечай! – раздался сзади пронзительный женский голос, и, резко обернувшись, я увидел человек десять, одетых в русские народные костюмы, весело смеющихся и сжимающих в руках музыкальные инструменты. Кажется, они полностью игнорировали лежащее у моих ног залитое кровью тело, как и группку бандитов, у двоих из которых в руках было оружие.

– Много прожил – хорошо, рано хоронить еще! – снова задорно затянула идущая впереди женщина в развевающемся сарафане и с деревянными ложками, причудливо зажатыми в длинных тонких пальцах. Ее шея была укутана в просторный шарф, в котором я без труда и даже не удивившись узнал свернутого котенка. Да, он в разы раздулся и пока не выпрямил лапы, но никаких сомнений у меня не было. Значит, это снова Ди, которая, пожалуй, все так же похожа на мою гостью?

И тут я вдруг подумал: правда ли речь идет о жене того любителя искусства или это тоже какая-то игра, что мне предстоит выяснить позже? Может быть, и так, однако сейчас я был очень благодарен за поддержку, пусть пока кажущуюся какой-то весьма своеобразной, и почувствовал себя гораздо увереннее. Возможно, если бы не это, то лежал бы уже мертвым.

– Не вздумай убежать! – угрожающе сказал мне лысый парень, беспокойно оглядываясь.

– Даже и не думаю, – ответил я, невольно вымученно улыбаясь. – А вот для вас, наверное, пришло самое время.

– Это ты о чем?

Толпа музыкантов, приплясывая, прошла сквозь меня, перешагнула через труп и полностью скрыла молодых людей. Я ожидал предсказуемых криков, борьбы или чего-то такого, но ряженые просто шли дальше, не меняя темпа, и вскоре скрылись за распахнутыми металлическими воротами, оставив меня в одиночестве. Если, конечно, не принимать во внимание труп водителя, который по-прежнему лежал рядом, и две «девятки» с распахнутыми дверьми. Угрожающих молодых людей больше не было.

Я неуверенно оглянулся и тяжело опустился на подножку джипа. Вот как получается. Соратники «папика» Ди уверены, что меня уже нет в живых, однако, разумеется, пропажа их коллег не может остаться незамеченной, тем более в таком количестве. И что из этого следует? Пожалуй, только то, что меня будут искать, и весьма навязчиво. Даже если по поводу всего остального ко мне не возникнет никаких вопросов, то уж только в связи с новыми событиями интерес будет предостаточный. Самое смешное, что мне и сказать-то нечего. Не буду же я, в самом деле, говорить о кошачьей лапке или об этой пестрой толпе. Люди, разумеется, подумают, что я, как принято говорить в их среде, «кошу на психа». Тогда что остается? Теперь даже похоронить эту женщину с вселившимся духом Ди и котенка я не могу – они пропали.

– Эй, ты так и будешь сидеть? – послышался сзади детский голос. – Давай лучше покатаемся.

Я с удивлением отметил, что не вздрогнул, и невольно отнес это на счет уже появившейся привычки к постоянным непонятным происшествиям. Помедлив, я повернулся и увидел девочку лет семи, которая болтала ногами, забавно улыбалась, демонстрируя отсутствие верхних передних зубов, и теребила в руках пакет с изображением больших ярких бутонов маков.

– Ты кто?

– Просто девочка. – Брови ребенка удивленно поднялись, словно я задал какой-то глупый вопрос. – Так мы едем?

– Нет. Есть одна небольшая проблема. Я не вожу машину.

– Совсем-совсем не умеешь?

Девочка выглядела расстроенной и заглянула в пакет, хихикнув:

– Ты слышал? Такой взрослый и чего-то не может.

– Кто там у тебя? Кукла? – поинтересовался я без особого интереса, выпрямился и обнаружил, что на водительском сиденье нет крови, а тело охранника бесследно исчезло. Впрочем, это почему-то показалось мне не только правильным, но и вполне ожидаемым. Все-таки человек способен привыкнуть абсолютно ко всему!

– Нет, гораздо лучше. – Глаза девочки засветились и расширились. – Что я, маленькая?

– Нет, конечно, – заверил я с вынужденной легкой улыбкой. – Покажи-ка.

– Только будь аккуратнее, он может убежать.

Девочка немного наклонила и пододвинула ко мне пакет, разведя высокие ручки.

Я заглянул внутрь и тут же отпрянул, пожалуй, где-то в глубине души уже зная, что там увижу. Это был снова котенок, каким я запомнил его в момент смерти. А лапка конвульсивно дергалась и словно хотела пожать мою руку, слегка топорща залитые кровью коготки. Но теперь вокруг витал специфический сладковатый запах, и, казалось, слух улавливает жужжание мух. Они непременно должны быть толстые и белесые, напоминающие слепых могильных червей, которых я никогда не видел, но в воображении неизменно явственно различал их неторопливое копошение. Неужели этот кошмар никогда не закончится?

На глаза внезапно навернулись слезы, а к горлу подкатила тошнота. Я развернулся и, выгнувшись, почувствовал, как содержимое желудка проливается из меня, неся облегчение и, как ни странно, успокаивая душу. Даже вероятность нападения на меня котенка сзади, как произошло с водителем, почему-то стала казаться больше фантастичной и неприменимой ко мне.

Я зажмурился и, закашлявшись, вытер тыльной стороной руки рот и глаза. Что же это такое? Уже припадки начинаются, а ситуация, пожалуй, стала запутаннее, чем когда умерла Ди. Столько трупов, и ко всем имею отношение именно я. Пожалуй, каким бы странным это ни могло показаться, я с удовольствием вернул бы время назад и снова оказался просто с мертвой невестой. С другой стороны, если досконально не воспроизвести все, что следует за этим, события опять примут непредсказуемый характер. А еще неизвестно – является ли худшим именно то положение, в котором я оказался сейчас. Ведь, в конце концов, я жив, свободен, более-менее здоров и даже обрел довольно странных помощников, которые, несомненно, очень здорово меня выручили. Конечно, если бы не своеобразное поведение трупа Ди, то ее «папик» и тот ценитель искусства были бы живы и сейчас. Или дело все-таки в судьбе, а не в исполнителях?

– Как ты себя чувствуешь? – послышался заботливый голос сзади, но теперь он принадлежал Ди.

– Более-менее, – пробормотал я и почувствовал, как на плечо мне легла легкая рука.

– Не беспокойся. Сейчас все пройдет.

Я кивнул, а потом медленно обернулся. Рядом сидела действительно Ди – такая, как я ее помнил или, может быть, хотел видеть при жизни. И это сбивало с толку.

– Ты извини, что все так получилось.

– А, чего там.

Любимая беззаботно махнула рукой, а потом доверительно нагнулась и показала пальцем куда-то вниз.

– Он тебя больше не побеспокоит. Спрятался там.

Я заметил кончик подрагивающего хвоста под сиденьем и нервно усмехнулся:

– Что он там делает?

– Принюхайся.

Я потянул носом и действительно почувствовал какой-то новый запах. Он смутно ассоциировался с медицинской комиссией во время получения приписного свидетельства в военкомате, а потом память услужливо подсунула мне пару кошачьих туалетов. Да, именно то.

– Он боится, – доверительно прошептала Ди.

– Смерти?

– Нет, теперь жизни.

Любимая помедлила и кивнула:

– Так же, как и я.

– Но ты же не совсем настоящая?

– Как сказать. Главное, что ты в это веришь.

– Да, мне хочется, чтобы было именно так, – ответил я и твердо добавил: – Это было ошибкой. Ты не должна была умереть.

– Знаешь, когда я была маленькой – той самой девочкой, которую ты недавно здесь видел, у меня тоже был домашний любимец. Не поверишь – ахатин.