Живой мертвец
Шрифт:
Городовые сразу отскочили и вытянулись в струнку, квартальный низко поклонился и тоже выпрямился. Брыков опустил табурет. В ту же минуту в комнату влетел пристав и тоже униженно вытянулся перед вошедшим.
— Что за драка? — повторил офицер.
Квартальный выступил вперед.
— Честь имею доложить, что стараниями своими выследил беглого крепостного, о коем имел честь вам ранее докладывать!
— Кто такой?
Офицер взглянул на Брыкова. Тот поклонился офицеру и сказал:
— Я был сегодня у графа Палена и…
—
— Я!
Пристав и квартальный на миг онемели.
— И вот эти нанесли мне ряд обид!
— Они? — Офицер сердито взглянул на последних, а затем сказал Семену Павловичу: — Можете идти, а этих ослов извините. Они от усердия!
Брыков поклонился офицеру, тот протянул ему руку, причем назвал себя:
— Полковник Чулков!
Сторожа бросились поспешно очищать Брыкову дорогу, пристав и квартальный поклонились чуть не до земли.
Семен Павлович вернулся домой уже поздно вечером, и его встретил встревоженный Сидор.
— Батюшка, барин! — воскликнул последний. — Вернулся! Ну, слава Те, Господи! А я уж боялся. Ведь все этот квартальный вяжется: "Кто есть твой барин? Вот ужо заберем его!" Я ему все рупь да рупь!..
— Ну, теперь можешь прямо в шею гнать, — весело ответил Брыков и расхохотался, вспомнив лица пристава и квартального.
Но на другое утро его ждала новая неприятность. Сидор, вздыхая, сказал ему:
— Что, батюшка, Семен Павлович! Совсем нам плохо приходится! Теперь Никифор привязался и гонит нас.
— Что такое? — ке понял Брыков. — Какой Никифор?
— Огородник Никифор, хозяин тутошний!
— А ему что? Ведь мы у Башилова!
— Вот поди ж ты, а он говорит… Да что! — махнул Сидор рукой. — И не выговоришь!
— Что говорит-то?
— Говорит, что никак не может у себя мертвеца держать! Баба его, слышь, к попу побежала!
— Что за чушь? Какой мертвец?
— Про тебя, батюшка! Квартальный-то в злости, что ли, пришел и наплел. Теперь и Иван-денщик плюет да молитвы читает! Да что! Никифор-то там в кухне стоит!
Брыков быстро вышел и невольно усмехнулся, когда увидел, как шарахнулся в сторону здоровенный мужчина при его появлении.
— Что тебе? — спросил его Брыков. Мужик замялся и с трудом выговорил:
— Увольте… то есть, чтобы от вас!.. Потому невозможно… баба… и все такое. Опять мораль.
— Дурак! — выругался Брыков.
— Как будет угодно, а только не могу-с.
— Собирай вещи! — приказал Брыков Сидору. — И на постоялый! Живо!
Сидор стал собираться, а Семен Павлович в волнении ходил по горнице.
На постоялом Брыков снял две комнаты. Разложив вещи, он приготовился писать прошение на имя государя, как вдруг к нему снова явился Сидор и уныло произнес:
— Гонят нас и отсюда!.. Лучше бы вы, барин, по прежней подорожной, будто крепостной…
— Куда же мне деться? — воскликнул Брыков, схватившись за волосы.
— И сказать не сумею, а только тут никак
невозможно! Хозяин говорит, что все бабы воют!— Собирай вещи! Я найду квартиру! — вдруг вскочил Брыков и, схватив шляпу, выбежал на улицу, торопливыми шагами направляясь к Виоле, весь поглощенный мыслью о том, что сегодня ему необходим приют, иначе он не напишет бумаги, упустит случай, и для него пропадет всякая надежда.
Виола встретила его радостным возгласом:
— Соскучился? Ну, вот и отлично! Посылай за вином и будем обедать!
— Постой! — сказал Семен Павлович. — Мне не до вина и не до обеда. Слушай! У меня к тебе просьба.
— Ну, какая?
Брыков задумался, как ей проще объяснить свое положение, и начал рассказывать всю свою историю с самого начала. У чувствительной девушки выступили на глазах слезы.
— Бедняжка! Ах он, негодный! И она мучается! Вот удивительная история! — восклицала она то и дело, пока Брыков не окончил рассказа.
— Теперь вот что, — сказал он, — глупые люди считают меня каким-то выходцем из могилы и боятся держать у себя. У меня нет приюта. Дай мне и моему слуге помещение. Я заплачу!
— Ах, глупый! — воскликнула Виола. — Живи! Понятно, живи! Только… — и она запнулась, — вдруг к тебе невеста приедет, а я… такая!
— Милая! — сказал Брыков. — Да ты лучше всякой иной! Дай Бог тебе счастья!
— Ну, тогда отлично! У меня есть комната, а слуга… слуга будет на кухне. Теперь станем обедать! Посылай за вином!
— Будем обедать, а потом я привезу вещи и слугу, а там писать буду и завтра уеду!
— Помоги тебе Бог! — с чувством сказала Виола и прибавила: — Вот не знала, что есть такие гадкие люди!
— Всякие есть! — ответил Брыков, наскоро пообедал и поехал за своим Сидором.
— Ну, слава Господу! — радостно вздохнул старик, переехав в новое помещение. — Теперь не погонят!
— Не погонят, старичок! — смеясь сказала Виола.
— Я напишу Чулкову свой адрес, а то квартальные опять мучить станут, — сказал Семен Павлович.
— Уж три рубля положить надобно! — сказал Сидор, устраивая барину постель на диване и прибирая комнату.
Брыков сел писать прошение.
XXII
НЕУДАЧА
Государь задумал развлечься маневрами и для этого назначил взятие приступом крепости Мариенталь, находившейся в городе Павловске под управлением генерал-майора Пиппера.
Стояли прекрасные осенние дни, и государь со всем семейством выехал в Павловск накануне. В то же время из Гатчины потянулись его любимые войска. Император был весел, шутил со всеми и радостно посматривал вокруг. Его все радовало — и хороший день, обещавший хорошую погоду на следующее утро, и вид Павловска, устроенного им с огромным парком и искусственными сооружениями в нем. Вечером вокруг чайного стола во дворце собрались все близкие, и государь оживленно говорил: