Живой труп

" Как поведут себя игроки, и зрители? Не придет ли кому в голову геройствовать под дулом пистолета? А вдруг все-таки разглядят поделку?"

Однако, об утопленном револьвере Александр не жалел ни секунды. Даже после того, как решил добыть деньги криминальным путем, убийство ради наживы по-прежнему входило в разряд недопустимых поступков. Стараясь думать о благополучном исходе, Александр представил, как лопаткой крупье сгребает со стола деньги. Извиняется перед господами за прерванную игру и спокойно покидает клуб. В соседнем переулке ждет нанятое такси и минут через двадцать он уже на Ярославском вокзале. К тому времени полицейские вряд ли успеют опросить потерпевших и распространить приметы. А он избавится в туалетной комнате от парика, усов и сменит головной убор. Деньги переложит в матерчатую барсетку и смешается с толпой на перроне. Скоростной электропоезд довезет до Владимира, где он пересядет на ночной хабаровский.

Теоретически все получалось достаточно гладко. Однако, Александр понимал, что в любой момент могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. И главное, хватит ли в решающий момент силы духа?!

Рядом неожиданно послышался шум назревающей драки. За один из освободившихся столиков недавно присела супружеская пара. Молодой, похожий на приезжего крестьянина мужчина, опрометчиво привел с собой в заведение жену. Розовощекая молодуха сразу вызвала нездоровый интерес местной публики. Худой вертлявый парень, лоб которого закрывал свисающий на глаза чуб, подошел к ней и бесцеремонно начал нашептывать что-то на ухо. Его приятель молча стоял рядом и ухмылялся. После первых же слов, женщина отпрянула назад, и щеки запылали еще сильнее. Муж попытался что-то сказать наглецам, но его тут же за бороду выволокли из-за стола. Женщина завопили о помощи, но никто и не подумал разнять сцепившихся. Отвернувшись от своих тарелок и штофов, все с любопытством смотрели за развитием событий.

После неуклюжей попытки ударить, крестьянин сам получил сильный удар в живот и, согнувшись, упал на пол. Женщина опять завопила тонко и пронзительно. И тут уже ни смог не вмешаться Александр. Воспитание не позволило спокойно наблюдать, как оскорбляют женщину и избивают у нее на глазах мужа. Крестьянина начали пинать ногами, когда он подскочил сзади и ударом в затылок свалил одного из хулиганов. Чубатый потянулся рукой к карману. Но Александр сломал его мощным апперкотом в солнечное сплетение, потом окончательно поверг вниз локтевым ударом. Оказавшись на полу, чубатый заерзал, словно перевернутый на спину жук, и тонко заголосил:

"Убили!"

Александр уже чувствовал себя победителем, и тут сработала проклятая благородная привычка. Будто находясь на тренировке в своем дворянском бойцовском клубе, он протянул поверженному противнику руку. Но вместо того чтобы встать, чубатый вцепился в нее и потянул вниз. Боковым зрением Александр увидел, что к нему подходят сзади, но ничего уже не успел сделать. Оглушив ударом в затылок, его повалили под ближайший стол и, не давая опомниться, стали бить ногами. Пытаясь ставить блоки, он смягчал удары. В голове вертелось:

"Только не сдаваться. А то забьют насмерть!"

И вдруг ситуация резко изменилась. Нападавшие разлетелись в сторону, и Александр увидел, что теперь руку протягивают уже ему. Спасителем оказался незнакомец в толстовке.

– Хорошо сражались сударь! А сейчас нам лучше этот шалман покинуть.
– сказал он, широко улыбаясь. Забрав со стула шинель и кепи, Александр поспешил следом за ним к выходу. Краем глаза заметил, как один из нападавших держится двумя руками за челюсть, а еще двое пытаются подняться, хватаясь за столы и перевернутые стулья. Ни крестьянина с женой, ни купца, что сидел за столом с незнакомцем, в зале не было.

Оказавшись на улице, они быстро свернули за угол и остановились рядом с припаркованным автомобилем. Открыв ключом дверцу, незнакомец повернулся к Александру, и официально представился:

– Петр Николаевич Рахимов, разночинец, член партии "Радикальные Социалисты".

После короткой паузы он, улыбаясь, добавил.

– Если у вас не возникло желание тотчас пойти и оповестить охранное отделение, предлагаю продолжить знакомство в более приличном месте.

Глава 5

Машину Рахимов вел уверенно, словно был не революционером, а профессиональным таксистом. Впрочем, на счет его принадлежности к одной из запрещенных партий Александр все еще сомневался:

" Разве такое рассказывают первому встречному?"

Когда же решился спросить это напрямую, Рахимов усмехнулся:

– Во-первых, не первому встречному. Я имел возможность понаблюдать ваше поведение и сделать некоторые выводы. Но даже если ошибся и вы побежите доносить в охранку. Что я такого сказал? Разночинец - так это пока не преследуется. А про нелегала из эрсоцев может быть шуткой, или профессиональной уловкой. В своей второй официальной жизни я журналист "Московского папарацци ".

– Желтой прессе служите?
– с невольным сарказмом произнес Александр, и тут же пожалел о сказанном. Упомянутая газета в приличном обществе пользовалась крайне дурной репутацией, но попрекать этим своего спасителя совершенно не входило в его планы. Однако, Рахимов явно был не из тех, кого легко задеть и обидеть словом:

– Я, сударь, служу только революции!
– весело уточнил он. Тем временем машина вырвалась из мрачных закоулков Марьиной рощи и свернула на широкую, хорошо освещенную Бутырскую.

– А куда мы едем?
– поинтересовался, наконец, Александр.

– На конспиративную квартиру!
– ответил Рахимов с наигранной мрачностью. Но, заметив реакцию собеседника, сразу поправился:

– Да вы, не обижайтесь на черный революционный юмор! На Тверской бульвар в хороший частный клуб едем. С одним из совладельцев я на короткой ноге. Статейки разоблачительные пишу про его конкурентов. Так что, вход в любое время дня и ночи. Еще и кредит в буфете на представительские расходы.

На какое-то время Рахимов замолчал, сосредоточившись на дороге. По мере приближения к центру движение стало гораздо интенсивнее. Старенький "Руслан" то и дело подрезали сверкающие зеркальной полировкой монстры американского и немецкого производства.

– Купеческие сынки гуляют! Мать их ...!
– выругался сквозь зубы Рахимов, после очередного экстренного торможения. Когда свернули на Тверскую, он неожиданно поинтересовался:

– Кстати, когда вы представлялись, свою классовую принадлежность никак не обозначили. В нашем консервативном отечестве так вроде не принято. Или вы из принципиальных безсословцев?

– Дворянин, бывший - сухо сообщил Александр.

– Ого!
– присвистнул Рахимов - Суд чести за отказ от дуэли? Хотя это, наверняка, не про вас. Может быть, недоразумения по финансовой части?

– По финансовой, недоразумения, - еще более сухо ответил Александр. Рахимова его тон совершенно не смутил.

– Ну да ладно! Надеюсь, свою историю вы мне еще расскажите, если желание будет. А за любопытство, уж извините, оно не совсем праздное. Есть предчувствие, что судьба нас непросто так свела.