Живущие в ночи. Чрезвычайное положение
Шрифт:
— Это не важно, Кеннет. Совсем не важно.
— А для меня очень важно!
Он вошел в кухню босой, на ходу натягивая рубаху.
— Кто был здесь утром?
— Никто, Кеннет.
— А чья это грязная тарелка?
— Умоляю тебя, Кеннет.
— Эта черная свинья Эндрю?
— Мой брат не черная свинья.
— Так был все-таки Эндрю или нет?
— Это не имеет значения.
— Был он здесь, я спрашиваю?
— Да, он был здесь, — сказала она и беспомощно опустилась на прежнее место.
— Ты
— Ему негде было переночевать.
— И ты имела наглость приютить его?
— Да!
— Кто разрешил тебе?
— Больше ему некуда было идти.
— И этот червяк приполз обратно?
Она сочла, что разумнее всего промолчать. Лучше сложить грязную посуду в мойку.
— Кто тебе позволил пустить его в дом?
Она отвернула кран, подставила ладонь под струю и стала ждать, когда пойдет горячая вода.
— Я тебя спрашиваю!
Она взяла мыло и намылила мочалку.
— Черт побери, я с тобой говорю!
Она собрала с тарелки Эндрю остатки пищи и бросила в помойное ведро, затем опустила тарелку в воду.
— Отвечай!
— Пожалуйста, забудь об этом, дорогой.
— Не хочу!
Дальше все произошло так стремительно, что она не успела даже опомниться. Он выбил тарелку у нее из рук, и она разлетелась на мелкие кусочки. Мириам в оцепенении уставилась на пол.
— Когда муж опрашивает, изволь отвечать!
— Что тебе от меня нужно?
— Почему ты пустила Эндрю в дом?
— Он мне брат.
— Это для меня ничего не значит.
— А для меня значит.
— Ты еще смеешь огрызаться?
Мириам отвернулась и стала мыть посуду. Он выхватил у нее из рук чашку и оо всего размаху швырнул об стену. Осколки рассыпались по линолеуму.
— Я не вернусь до тех пор, пока ты не перестанешь буянить, — оказала она, снимая фартук.
— И куда же ты надумала идти?
— Это мое дело.
— Ты останешься дома.
Какое-то мгновение они с вызовом смотрели друг на друга.
— У тебя хватило наглости пустить в мой дом эту черную свинью?
— Я пустила в дом брата.
— Убийцу собственной матери! Может быть, и хорошо, что она умерла! А то наплодила бы еще таких же.
— Пожалуйста, не задевай мать.
— Не указывай, что мне можно говорить, а чего нельзя!
— Моя мать не имеет ко всему этому никакого отношения.
— Она произвела на свет этого черного выскочку!
— Пожалуйста, оставь мать в покое!
— Если только этот проклятый коммунист явится сегодня, я натравлю на него полицию.
— Если ты так сделаешь, я тоже сообщу в полицию.
— О чем?
— О твоих белых проститутках. Ты слышал про закон «О борьбе с безнравственностью»?
— Что?
— Я сказала, что сообщу в полицию о твоих белых приятельницах.
— Ах ты, поганая брехунья!
— Почему бы тебе не
назвать меня поганой черной брехуньей?— Ты — поганая черная брехунья!
— Мне незачем врать.
— А что тебе известно о белых проститутках?
— То, что они уже бывали в моем доме.
— Врешь!
— И даже в моей постели!
— Врешь!
Он сгреб ее в охапку, скрутил за спиной руки и стал теснить «стене.
— Это правда!
— Поганая брехунья!
— Ты сам знаешь, что это правда. Если ты донесешь в полицию об Эндрю, я заявлю о твоих белых девках.
— Ты намерена заявить в полицию?
— Если ты не отпустишь меня.
— Ах ты, грязная сука!
Свободной рукой он изо всех сил хлестнул ее наотмашь по губам. Изо рта показалась кровь.
— Я прошу тебя, Кеннет… Ты знаешь, что я говорю правду.
— Значит, ты собираешься донести на своего мужа в полицию?!
— Ты это заслужил!
Он обрушивал на нее удар за ударом. На щеках у нее отпечатались пальцы Кеннета.
— Пусти, Кеннет!
— Не пущу до тех пор, пока не сознаешься, что ты — проклятая брехунья!
— Я скажу все, что захочешь, только отпусти.
— Говори!
— Пожалуйста, Кеннет…
— Говори!
— Что говорить?
— Что ты никогда не видела здесь белых женщин.
— Пусти!
Он сжал ее крепче.
— Ты никогда не видела здесь белых женщин.
— Я никогда не видела здесь белых женщин.
— И никогда больше не пустишь в дом этого негодяя!
— Нет, Кеннет!
— Ты никогда не пустишь его!
Мириам захлебнулась горячей кровью и беспомощно закашлялась. Кеннет немного расслабил руки.
— Если только он явится в мой дом, я сверну ему шею. Слышишь?
Она вытерла лицо рукавом.
— Слышишь?
— Да, Кеннет.
— А теперь готовь мне завтрак. Я голоден.
С покорным видом она поставила на плиту сковородку и налила масла.
Глава тринадцатая
Во вторник, 29 марта, мистер Уильям Б. Фрейджон явился на службу с большим опозданием, невероятно злой, потому что на пригородных линиях было прервано движение поездов. Позже в тот же день он узнал, что в линию высоковольтной передачи неподалеку от Солт-ривер ударила молния.
Руфь Тэлбот должна была выйти пораньше, чтобы успеть на автобус в восемь пятнадцать и вовремя попасть на лекцию в университет.
Пампоуен из Спрингса выиграл тридцать тысяч фунтов стерлингов по государственной лотерее, проводившейся в Южной Родезии.
Браам де Врис безуспешно пытался получить разрешение на поездку в локацию Ньянга.
Министр обороны заявил в сенате, что сто семьдесят пять воинских формирований в стране насчитывают две тысячи шестьсот сорок офицеров и пятьдесят шесть тысяч восемьсот три солдата.