Живущий Правдой

В саду дома наместника собрались чезу и знатные горожане для празднования победы. Но все как-то проходило тихо, без бравурных речей и хвастливых рассказов о собственных подвигах. Просто закончили очередное тяжелое дело. Здесь на юге стычки с нехсиу – обычное явление. Все понимали, что сегодняшний разгром лишь на время успокоит дикарей, а может, еще больше разозлит. Сколько было этих громких побед над нехсиу во времена Небпехтира Яхмеса, и при Джесеркара Аменхотепе, который дошел с войсками до четвертых порогов. Аахеперкара Тутмос в свое время жестоко подавил восстание в Куши, и, казалось, нехсиу никогда больше не воспрянут. Даже Мааткара Хенеметамон Хатшепсут посылала войска на усмирение южных народов. Но боевой дух нехсиу возрождался вновь. И воинов набирается предостаточно. Женщины нехсиу плодовитые, что волчицы.

Хармхаб похлопал тяжелой ладонью по плечу Хеви.

– Ты здорово держался. Весь в синяках и ранах, но битву вел превосходно.

Хеви болезненно поморщился.

– Какой там! Годы не те. Амени вел битву. Радует одно: дикарей мы успокоили. Хоть передохнем и займемся посевами. На каменоломни надо съездить, да возобновить работу на золотых рудниках.

– Мир наступит вплоть до четвертого порога, – подбодрил его Хармхаб, потягивая охлаждённое вино. – Бухен станет самым спокойным городом в Куши. Скоро торговля здесь вновь оживет. Кушиты понесут на продажу черное дерево, слоновую кость, обезьян и шкуры животных. Вернуться беженцы. Зазеленеют поля. Стада будут мирно пастись на лугах. Вновь камнерезы направятся в каменоломни. Мир – это чудесно. Чем больше я воюю, тем больше ценю спокойные дни.

Появился Амени. Свежие раны еще кровоточили, но он не обращал на них внимание. На лице его застыла тревога.

– Я осмотрел всех убитых и раненых возле ворот, – нахмурился он. – Нашли только пять тел ассирийцев. Троим удалось уйти. И вовсе это не воины Ашшура. Когда мы отбивали ворота, я среди предателей узнал одного. Все тот же Мексеб.

– Этой гадине опять удалось ускользнуть, – разочарованно воскликнул Хармхаб. – Хитрая собака. Но я его достану!

– Не ругайся, непобедимый, иначе разгневаешь духов этого дома. Все позади, – остудила его Меритре.

Она незаметно вошла в комнату с младенцем на руках. Босиком, все в той же грубой льняной одежде, только без нагрудника и шлема. Волосы спадали по плечам до самого пояса черными струящимися локонам.

– Не буду, – пообещал полководец. – Живи вечно и радуй сердце своей красотой! Неужели и ты тоже обороняла ворота, – удивился он, заметив кровь на ее одежде.

– Я – жена воина, – фыркнула Меритре. – Подумаешь, родила недавно. Ходить немного тяжело, да грудь мешает лук натягивать. Но стрелы мои все попадали в цель.

– Восхищаюсь отвагой Дочерью Солнца, – не сдержал восклицание Хармхаб, хотя помнил, что Меритре очень не люби, когда в ее честь произносят хвалебные речи.

– Где Сети? – забеспокоилась Меритре. – Где мальчик?

– Спит, – успокоила ее кормилица, принимая из рук младенца. – Бедняга утомился. Голова разбита и ноги все в синяках. Я его накормила чечевичной похлебкой и дала теплого молоко.

– Мальчишка – герой! – похвалил его Хармхаб. – Все время держался возле меня, подавал стрелы. В глазах страх, взгляд как у затравленного волчонка, но не дрожал и не пригибался.

– Мальчика могли убить или покалечить! – упрекнула его Меритре. – Почему ты не оставил в его обозе?

– Всех могут убить, – невозмутимо ответил Хармхаб. – Меня в двенадцать лет могли убить, когда я служил в рядах армии Небмаатра Аменхотеп Хека Уасета. Всем было наплевать: сколько тебе лет. Воин – значит, стой насмерть. Там, под крепостью Джару на севере дикие хабири пытались вырезать нас всех до одного. Они не щадили никого, даже детей. Десять дней мы без крошки хлеба и без глотка воды обороняли крепость… – Хармхаб потребовал у слуги еще вина. – А твой супруг? Амени могли покалечить в Нахарине. Сколько ему тогда было? Пятнадцать? Он уже командовал чезетом. Да и себя вспомни, как ты бросалась в атаку на хеттов вместе с лучниками. Так что, если мальчишка назвался воином – пусть терпит.

– Какие же вы бессердечные! – надулась Меритре. – Пойду, помогу кормилице уложить детей.

– Я с ней согласен, – сказал разумно Хеви после ее ухода. – Мал он еще для войны. Надо строго отчитать Парамессу за то, что прислал мальчишку в самое пекло.

Хармхаб спал долго. Даже опоздал на утреннюю молитву. Хеви приказал не беспокоить полководца: пусть отдохнет, как следует. Когда военачальник встал, Амун-Ра уже высоко сиял на чистом синем небосклоне. Хармхаб размял шею. Позвонки противно хрустнули. Он отвык от подголовников. Деревянный валик, который ему подложили под шею, оказался низким. Колено крутило, но ходьба уже не доставляла адскую боль.

Слуги-кушиты разложили главнокомандующего на каменном столе и окатили теплой водой. Растерли тело мелким белым песком и еще раз окатили. Затем две черные служанки мягко втирали в кожу ароматное масло. Брадобрей выскреб голову острым кремневым ножом и тонко расписал лицо: подвел глаза, очернил брови, подкрасил веки и нарумянил щеки. Хармхаб надел белый головной платок в мелкую синюю полоску. На плечи уложил широкое ожерелье из серебра, меди и вулканического стекла. Отказался от одежды из тонкого выбеленного льна, остался только в набедренной повязке.

–Что желаете на завтрак? – спросил вежливо слуга.

– Мяса, и пожирнее, – распорядился Хармхаб. – Погоди! – остановил он рисута. – А где хозяева? Почему в доме наместника так тихо?

– Наместник Куши, Хеви, да живет он вечно, вместе с Амени занимаются размещением войска и выдачей продовольствия.

– Где Хуто и Паитси?

– Хранитель лука и стрел правителя вместе с вождем племени Таххет возглавили лучников и ушли за город ловить остатки презренных нехсиу. Госпожа Нефтис и госпожа Меритре отправились в храм, помогать лекарям. Раненых много…

Хармхабу стало немного стыдно: все занимаются делом, а он, главнокомандующий, кто должен вставать с первыми лучами и организовывать боеспособность армии, спит до полудня, словно ленивый писец из архива. Неужели подкрадывается старость? Как-то неуютно стало от этой мысли.

– Принеси мне хлеба и молока, – попросил он слугу. – Мяса не надо. Сяду есть, когда все покончат с делами и соберутся вечером.

– Как будет угодно, Непобедимый. И еще, – вспомнил слуга. – Господина дожидается Парамессу. Он прибыл сегодня утром, но просил тебя не беспокоить.

– Наконец-то! – обрадовался Хармхаб.

Военачальник нашел Парамессу на площади возле городского храма Амуну. Чезу выстроил своих лучников и проводил осмотр. Парамессу не отличался высоким ростом, а широкие плечи и мощные ноги делали его еще ниже.

– Бей! Бей! Амун! Бей! – дружно грохнули лучники, завидев Хармхаба.

– Здоровья и силы вам, победоносные, – приветствовал полководец воинов. – Здоровья и силы тебе Парамессу.

– Живи вечно и веди нас к победам! – Парамессу поклонился Хармхабу, вытянув руки с открытыми ладонями.