Живые и мертвые классики
Шрифт:
Но зачем лезть в такую даль времени, в чужую историю. Американцы на нашей земле в наше время наплодили кучу таких карликов: Горбачев и Ельцин, Яковлев и Шеварднадзе, Козырев и Швыдкой… Кто они как не сексоты? Чего стоит один звонок из Беловежской Пущи карлика Ельцина американскому президенту: «Ваше превосходительство, задание выполнено: Советский Союз задушен!» Чего стоит одна телепередача гнома Швыдкого «Русский фашизм хуже немецкого». Сукин сын Карл английский по сравнению с этой бандой предателей младенец. Не развалил же он Британию на Англию, Шотландию, Уэльс, Ирландию, остров Мэн и Нормандские острова, не отдал же он английскую экономику за бесценок в руки французов, не позволял вражеской армии устаивать маневры на своей земле… Уж лучше бы вы, Рязанов, поставили хвалебный фильм о Карле Втором, чем на телевидении лизать пятки нашему карлику второму.
Тут вдруг возникла в фильме какая-то дама с телевидения и новый антисоветский вопеж: «Какие жуткие были времена! Явишься на студию с
Вы только подумайте: двадцать лет тому назад у этой бабы рязанской вырезали кадрик и она бьется в истерике! А нынешний режим кроваво и бескровно вырезает по миллиону в год ее соотечественников — и ни слова! Что это? Это ваша трусость и подлость, кавалер «Почетного легиона».
Но с другой стороны, в царской России цензура была зверской. Самого Толстого всю жизнь, начиная с первых публикаций и вплоть до «Воскресения», когда его имя гремело во всем мире, потрошили беспощадно. Ну что, казалось бы, можно найти крамольного в «Детстве»? Нашли! А «Воскресение», которое потом было переведено на множество языков, вышло в таком виде, что автор стыдился его. Да, цензура зверствовала, а литература была. И какая! Шаг за шагом «в художественном развитии человечества».
Идя навстречу Рязанову и Володарскому, скажем для нормализации их пищеварения, что и в Советское время цензура зверствовала. А искусство было. И какое! Достоевский говорил, что один «Дон Кихот» Сервантеса оправдывает все существование человечества. А кто-то из писателей Запада сказал, что если бы в мире исчезло все, но остались бы только чудные советские мультики, то и по ним люди будущего могли бы понять, как прекрасна была Советская страна.
Так вот, теперь цензура не зверствует, ее затащили и Госдуму и там под лестницей придушили. Никто не вырезает даже фекально-оральые сюжеты Сорокина, даже разрешают Борису Моисееву на сцене снимать штаны и трясти обветшалым прибором, никто не решился из трехчасовой лакейской тягомотины Рязанова вырезать хотя бы пять метров. Все так, свобода без берегов! А искусства нет. Куда ж оно девалось, Эльдар Эльдорадович?
В середине пятидесятых годов, когда бравый Эльдар, не засеченный сексотами, уже не укрывался от призыва, я много писал в московских газетах и журналах о кино. Однажды прекрасный журнал «Работница» предложил мне написать статью о четырех только что появившихся молодых киноактрисах — Ольге Бган, Изольде Извицкой, Татьяне Конюховой и Людмиле Гурченко. Я разыскал Ольгу, Изольду, Татьяну, побеседовал с ними, как говорится, собрал материал для статьи. У Ольги в старом ветхом доме где-то по Ленинградскому проспекту (она называла это место «Вороньей слободкой») в веселой компании даже бражничал по случаю масленицы. Но Людмилу никак не мог поймать. Когда же, наконец, я нагрянул в общежитие ГИТИСа, то мне показали ее кровать, заваленную грудой писем читателей. Я взял несколько писем, и мне их вполне хватило для статьи.
Да, популярность Гурченко и песен, которые она пела в фильме, была невероятной. А кто запомнил артистку, которая ныне как бы шла по следу Гурченко, во всяком случае, тоже пела, танцевала, изображала влюбленность, Получит ли она хоть дюжину писем от зрителей?
Но вот, перенесшая несколько вивисекций, сузивших ее глазки до замочной скважины сейфа в канцелярии Мосфильма, Гурченко появилась в конце «Карнавальной дичи». Людмила Марковна, зачем вам эта дичь? Александра Александровна Яблочкина, без вивисекций дожившая до 98 лет и до последнего дня игравшая на сцене Малого, едва ли одобрила бы ваш выход. Оставайтесь легендой советской «Ночи». А эти…
И сказок о них не расскажут, И песен о них не споют.ИЗГОТОВЛЕНИЕ ЕВРЕЕВ
Мой давний товарищ М., зная, что я написал книгу об А.Солженицыне («Гений первого плевка». Алгоритм, 2003, 2005 и 2006), прислал мне статью известного писателя Григория Бакланова «Кумир», напечатанную в «Международной еврейской газете». В статье речь идет о Солженицыне. А у меня на столе в это время как раз лежали подаренные в «Алгоритме» только что вышедшие там две книги неизвестного мне Якова Рабиновича — «Быть евреем в России: спасибо Солженицыну» (700 стр.) и «Россия еврейская» (382 стр.). И в них тоже о моем персонаже: это как бы ответы еврея на его двухтомник «Двести лет вместе», посвященный русско-еврейским взаимоотношениям.
Понятно, что статья и книги сразу заинтересовали меня уже одним присутствием в них моего героя, но по мере чтения обнаружилось, что все в них на сей счет мне давно и хорошо известно, кое в чем даже лучше, чем им, однако у обоих авторов оказалось немало увлекательного и помимо темы Солженицына. Судите сами.
Г.Бакланова уже не первый раз замечает: «Литература опасный род занятий: пишешь про кого-то, а сам ты виден на просвет». Правильно. И дальше: «Солженицын, проявляя поразительное невежество, пишет…» Да, невежество нобелевского лауреата столь поразительно, так изумляет и ошарашивает, что закрадывается сомнение: да он ли, русский человек, имеющий
за плечами Ростовский университет и два или три курса знаменитого Московского института философии, литературы и истории, сам ли писал, допустим, «Архипелаг ГУЛаг»? Ведь там чего стоит одно лишь уверение, что «из-за болот и лесов Наполеон не нашел Москвы» (Архипелаг ГУЛАГ. YMCA-PRESS, Париж. 1973. Т. 1. С. 387). Какой русский хотя бы с семилетним образованием в шестидесятых годах прошлого века мог написать такое? А там — вороха подобных сведений! Уж не говорю о ворохах орфографических нелепостей. Как тут не прислушаться к голосам, уверяющим в иностранном происхождении «Архипелага». Например, я уже не раз в книгах Н.Федя «Литература мятежного века» (М., 2003), А.Огнева «Контрреволюция и литература» (Тверь, 2007), в других публикациях встречал как строки из мемуаров американского посла в СССР Джеймса Бима вот это: «Когда мои сотрудники в Москве принесли мне ворох листов за подписью Солженицына, я сначала не знал, что с ними делать. Когда же засадил за редактирование и доработку этих материалов своих редакторов, то получил «Архипелаг ГУЛАГ». Проведенная по всему миру реклама этой книги нанесла мощный удар по СССР» (Н. Федь, с. 512; А. Огнев, с. 145; Правда, 25.2.1997). А сей Бим вот как упоминается в секретной записке председателя КГБ Ю.В.Андропова от 10 апреля 1972 года в ЦК КПСС: «По полученным данным, РОСТРОПОВИЧ, на даче которого продолжает проживать СОЛЖЕНИЦЫН, 27 марта посетил посла США Бима и беседовал с ним в течение двух часов. А 9 апреля он посетил посольство ФРГ» (Кремлевский самосуд. М. 1994. С. 221). Конечно, среди американских «редакторов» могли найтись такие, что не ведали о Наполеоне в Москве и могли насовать в книгу таких вот красот: ВячИслав, КЕрилл, КишЕнев. воССпоминания, каРРикатура, в ПоволжьИ и т. д. Да, дремучесть жуткая.Но Бакланов-то, воспитанник Литературного института, державный лауреат и многократный орденоносец тоже, знаете ли… Конечно, слово «невежество» тяжеловесно, если я приложу его к Григорию Яковлевичу, то немедленно буду объявлен антисемитом. А вот его коллега и собрат Я.Рабинович изобрел и навешивает на противников весьма деликатное украшение — «забавные детали антинаучности». И, следуя его примеру, смело можно сказать, что в статье «Кумир» немало таких забавных деталей. Причем они разбросаны по самым разным сферам человеческой деятельности и знаний, по разным эпохам — от древнейших времен до наших дней. Есть, к сожалению, и не очень забавные.
Г.Бакланов писатель в основном военный, и военная тема интересует его всегда, а в этой статье он упоминает даже об Иудейской войне первого века нашей эры. Казалось бы, за давностью времен нам тут можно молча пройти мимо, но есть в этом упоминании одна уж очень характерная деталька антинаучности: «2000 лет назад римляне победили не покорившихся им иудеев и по дороге от Иерусалима до Рима распяли на крестах воинов-иудеев». Никто, разумеется, не намерен оправдывать свирепость римлян, но из сказанного видно, что писатель-воин просто не представляет себе, где Рим, а где Иерусалим, и как могла пролегать между ними та кровавая дорога.
Во-первых, сплошь сухопутной дороги не было и нет. И не были римляне такими кровавыми показушниками, чтобы чуть не весь тогдашний мир опоясывать крестами с распятыми. Да и в плен они захватили всего несколько тысяч воинов. Как ими разукрасить такую длинную дорогу?
Видимо, писатель спутал Иудейскую войну (66–73 годы) с восстанием гладиаторов и рабов под руководством Спартака (74–71 годы до н. э.). Тогда, с великим трудом подавив восстание, римляне действительно утыкали одну дорогу крестами с распятыми, но она была всего в несколько десятков километров — от Капуи, где в школе гладиаторов зародилось восстание, до Рима. Пожалуй, сей пассаж с превращением такой дороги в тысячекилометровый крестный путь еврейских воинов стоит солженицынского Наполеона, который заблудился в русском лесу и чуть не утонул в русских болотах. Метаморфозы, подобные многократному преувеличению крестного пути евреев-воинов, не есть ли одна из причин того, что кое-кто сомневается в достоверности цифрового выражения холокоста?
Игнорирование реальных обстоятельств, простой и здравой житейской логики весьма характерно для Г.Бакланова. Вот пример совсем из другой области. Он писал, что в 1973 году, когда вышел солженицынский «Архипелаг», некие высокие инстанции очень упорно добивались его подписи под осуждающим книгу заявлением и без конца названивали по телефону, а он вскоре перестал отвечать. Но однажды, говорит, телефон трещал 21 минуту, и только на 22-й я снял трубку. Очень увлекательная деталька! Но, во-первых, никак не доказано, что это звонили именно некие «инстанции» и именно по данному поводу. Во-вторых, невозможно представить, чтобы на том конце провода кто-то столько времени ждал ответа. В-третьих, ну как поверить, что и сам Бакланов по часам следил, сколько минут длится звонок. В-четвертых, да выдержит ли аппарат такой трезвон, не захлебнется ли? И наконец, так ли уж нужен был инстанциям непременно Бакланов, когда и без него хватало писателей, которых возмутил «Архипелаг» и они откровенно объявляли об этом в статьях и коллективных заявлениях. Так что, дотошные подробности вплоть до 21 минуты работают против автора и рождают сомнение.