Живые и мертвые
Шрифт:
– Тогда позволь, я расскажу тебе кое-что, чего ты не знал раньше. Саргону наплевать, сколько орков вторгается или, точнее, пытается вторгнуться в его страну. Потому что на орочьей границе Телмара стоят Зикар, Вилверин и Сантор – три твердыни, неприступные крепости, которые оркам никогда не удавалось взять. Стены высотой двадцать метров и толстые настолько, что попытки разрушить их требушетами не увенчались успехом. Орочья орда не может их взять и не может вторгнуться в Телмар, минуя их, имея за спиной войска, которые находятся в этих крепостях. Поэтому, даже вторгнись орки в Телмар, все, что им удастся, – это рейды малыми отрядами вглубь. После чего орки всегда отходят, опасаясь, что их зажмут в клещи.
Вампир задумчиво скрестил руки на груди:
– А я-то
– Пытались, и не раз. Беда орков в том, что у них нет ни малейшей гибкости в военном деле. Вся орда состоит из воинов, вооруженных топорами, молотами, и у каждого есть праща – то есть разделения на рода и виды войск у них попросту нет. Представь себе армию, состоящую только из мечников. Или только из пикинеров. Или только из легкой кавалерии. Сам понимаешь, многого такое однообразное войско не навоюет. Так и орки. Они неудержимы в сражении и могут разбить наголову армию, превосходящую числом в двадцать – тридцать раз, но теряются, если враг на честный бой не идет. И вести длительные осады, одновременно отбиваясь от мелких отрядов конных лучников, они тоже не умеют. Если с ордой приходят колдуны в достаточном количестве, они насылают на крепости кучу разных бедствий, от засухи до настоящей бури, но толку от этого мало.
Зерван понимающе кивнул:
– Другими словами, Саргону наплевать, сколько орков топчется у его границ?
– Именно. Потопчутся и уйдут.
– Тогда скажи мне, во имя Маэнэммы, если Саргону даже орочья орда не помеха, что я-то смогу сделать?!
– И потому ты даже не попытаешься?
Вампир покачал головой:
– Это не моя война. Своих врагов хватает.
Он повернулся и пошел обратно в трапезный зал.
– Зато она моя. И я вернусь в Эренгард, с тобой или без тебя, – бросила ему в спину Каттэйла.
Зерван обернулся и спокойно сказал:
– Опасаюсь, что тебе придется следовать за мной. Со своим телом или без него, и ты это знаешь.
– Но в отличие от тебя я не боюсь проверить, – парировала Каттэйла, – и ты это знаешь!
И в этот раз он не нашел, что ответить.
Глава 11
Фаталисты
Зерван сел на пол, скрестив ноги, и его лицо оказалось вровень с лицом Учителя.
– Собственно, я вот зачем пришел. Эренгард на грани войны с Телмаром, и я опасаюсь, что вторжения не избежать, а моя родина не готова к этой войне.
Они находились в обители Древнего вдвоем: Селина только что ушла, унося несколько исписанных листов, остальные занимались своими делами.
«И ты хочешь, чтобы я подсчитал вероятности, возможности, последствия… Я не могу этого сделать».
– Почему?
Ответ пришел не сразу, и вампир, зная, насколько быстро думает Учитель, заподозрил неладное.
«Видишь ли, я не могу рассчитать ничего в таких масштабах, так как для этого необходимо учитывать много быстро изменяющихся переменных. Человеческая психология, экономика, численность населения, характеры лидеров – все то, что меняется очень быстро. Я не располагаю этой информацией, а мои устройства, с помощью которых я наблюдал за миром, вышли из строя три тысячи лет назад, как ты знаешь».
– Но это не помешало тебе предвидеть результат моей авантюры в прошлом году!
«Это еще одна причина, по которой я не буду ничего высчитывать. Видишь ли, ученик, формально я говорил правду, но фактически – обманул тебя. Это ты думаешь, что мой подсчет оказался верным. На самом же деле я ошибся».
– О чем ты говоришь?!
«Я сказал тебе, что твои шансы – девятнадцать из двадцати. Но не уточнил, шансы на что именно. Ты подумал, что я пророчу твою победу, я же высчитал неизбежность твоего провала. По моим подсчетам, твой план примирения людей и высших эльфов не имел ни малейшей вероятности удачи. Я внес поправку на возможную неточность
и получил в результате один шанс на успех из двадцати».Некоторое время Зерван молчал, осмысливая открывшуюся ему правду, затем спросил:
– И ты сказал мне о моем шансе на поражение вместо шанса на победу? Почему?
«Ты все равно попытался бы, даже если б я предрек неизбежную гибель. И все, что я мог сделать для тебя, – обмануть, чтобы вселить в твою душу веру в победу. Потому я сказал тебе о шансе провала, зная, что ты подумаешь, что я говорю о шансе успеха. И уже не ожидал увидеть тебя живым».
– Но ведь я же победил!
«Верно. И сейчас можно только догадываться, то ли я плохой счетец, то ли ты вытащил свой единственный крохотный шанс. Как бы там ни было, ты уже знаешь, что моим предсказаниям нельзя верить. Я хотел помочь тебе хоть как-то, вселив ложную уверенность. Но теперь мои подсчеты весьма сомнительны, а слово – ненадежно».
Вампир тяжело вздохнул:
– И тем не менее, как бы неточны ни оказались твои подсчеты, я и вовсе не в состоянии хоть что-то предвидеть без твоей помощи. Нет, план-то у меня есть, но я не способен просчитать последствия, если что-то пойдет не так. Проблема в том, что моя родина совершенно не готова к войне. Есть достаточно крупная армия, но раздробленная на множество мелких войск. Ни о каких слаженных действиях не может быть и речи. И что еще хуже – для объединения страны требуется еще одна война, которая подорвет наши и так плачевные силы. Сам понимаешь, любая ошибка – и все пропало.
И он кратко пересказал Жнецу ситуацию. Тот раздумывал несколько секунд, затем прошелестел:
«Мысль захватить некоторых феодалов и заставить их присоединить войска к войскам короля весьма уместна, однако я бы не стал рассчитывать на тройной успех. Если попытаются Кранмер, король и Ремзин, скорее всего, только одна попытка будет успешной. На двойной успех надеяться нет смысла. И скорее всего, провалятся попытки короля и Ремзина».
– Почему?
«У Ремзина не так много войска, чтобы быстро захватить владения своего соседа. У барона Кранмера сильная армия – потому у него, видимо, получится. Король Тааркэйд в захвате главы Совета, полагаю, не преуспеет. Как я понял из твоих слов и мыслей, он молод и сильно недооценивает своего оппонента. Вероятность того, что герцог Кромбар подозревает намного больше, чем думает Тааркэйд, очень велика».
– Эта мысль уже второй день грызет меня, – признался вампир, – а как, по твоему мнению, сложится обстановка, если захватить Кромбара не удастся?
«Положение короля Тааркэйда станет почти безнадежным, так как король Телмара обязательно воспользуется гражданской войной, чтобы нанести удар. Если Тааркэйд собирается дать отпор Саргону, он должен победить до того, как армия Телмара будет переброшена к границе Эренгарда».
– Это я и сам понимаю, – вздохнул Зерван.
«Впрочем, я могу дать совет, что делать, если захват Кромбара не удастся. Тааркэйд должен попросить помощи в гражданской войне у кого-либо из соседних королей. Если любой из соседей перебросит в Эренгард хотя бы небольшой отряд рыцарей, со стороны это будет выглядеть как признание Тааркэйда правителем страны. В результате большинство дворян не рискнут помогать Совету Благородных и будут выжидать. Кромбар останется без поддержки, а Саргон, возможно, промедлит, чтобы выяснить, насколько велика помощь соседа Тааркэйду и не приведет ли вторжение в Эренгард к двойной войне».
Вампир встал и принялся ходить из угла в угол, в задумчивости потирая ладони:
– Полагаю, тогда мы справимся с Кромбаром, и справимся быстро. Но в итоге все равно окажемся лицом к лицу с Саргоном. И тут уж никто из соседей не захочет с ним связываться.
«Скорее всего, так и будет. Кроме того, учти, что из всех войск, которые останутся в Эренгарде после того, как Тааркэйд объединит страну, в его распоряжении будет максимум третья часть. Существует множество причин, от нежелания феодала вступать в войну с Саргоном до нежелания солдат воевать в безнадежной войне. И потому будет непросто собрать сколь-нибудь серьезное войско».