Живые консоли

Пленника усадили, и он удовлетворенно расслабился.

– Через восемь минут – плановая профилактика носителя данных, – заметил Джон, когда устроился рядом.

– И что это значит? – удивился Тима.

– Только то, что я должен успеть подготовить вас к миссии.

10

В этом деле, по правде говоря, не было ничего сложного. Имейся хоть у кого-нибудь из сетевого Департамента подходящий генетический код (который не был бы с ходу отвергнут охранным резидентом), они, наверное, провели бы свое гнусное внедрение самостоятельно. Впрочем, нет (подумал Тима), на поиск нужного участка цепочки данных у постороннего (не автора процедуры инсталляции) ушел бы не один день или даже месяц.

Джон подключился к Тиминой консоли и словно сидел у него «на хвосте», а вернее, на плече, подсказывая, что должен делать «исполнитель».

Программный образ носителя, в общем, не отличался от реального. Объемное зрение «мухи», сканирующей блестящую отражающую поверхность носителя, простиралось чуть ли не на 270°, и поначалу это сильно мешало внедренному в ее тельце Тиме. Зато позволяло значительно сократить время профилактики, снизив затраты корпорации на обслуживание реального вместилища всех своих данных – начиная от планировки помещений и заканчивая последними разработками в области практической нейрохимии и физике мозга.

Вообще, Тима был неприятно удивлен, что корпорация арендует такой древний участок подземелий с таким архаичным носителем информации. Может, он вообще резервный? Впрочем, Уве бы об этом знал.

– Сейчас модно хранить резервные копии файлов на старой оптике, – в тему пробубнил в «мушином» микроухе голос Джона.

– Как «резервные»?

– А вы думали, нам удалось бы подобраться так близко к основной базе корпорации? Конечно, удалось бы, но тогда о секретности операции пришлось бы забыть.

– А как же?…

– Это уже наша забота, верно? – Тима пожал плечами. – Сначала таблица разделов, – вернулся к делу Джон. – Запись адреса процедуры инсталляции в динамическую переменную.

Ведомый лазерным лучом, Тима завис над первым сектором носителя, на самой верхушке пирамиды дисков. Перед глазами замельтешили ряды шестнадцатеричных цифр. Параллельно выстраивалась колонка со служебными названиями файлов. Их имена ни о чем не говорили Тиме, да и не могли, поскольку обозначали всего только рабочие группы байтов.

Только одновременный вывод первых расшифрованных строк кода позволил засечь нужный адрес. Эти условные символы подобно спиралям в лампе накаливания горели в Тимином мозге.

– Стоп, – сгоряча бросил он. Напрасно, конечно – повинуясь импульсу узнавания, нужный адрес заполнил ячейку переменной.

– Достаточно, – согласился Джон. – Посмотри-ка еще раз, убедись.

Над ними развернулся рулон голограммы, разбитый на три поля – фрагмент таблицы разделов с подсвеченным адресом процедуры, ее мнемоническое название и полный текст кода. Весь он, конечно, не вместился, а потому примерно 99 % его объема превратились в пиктограмму (архаичного вида свиток с оплывшей «сургучной» печатью).

Все было правильно.

– Это он, – сказал Тима.

– Начинаем внедрение.

Где-то в реальности сетевик на некоторое время отключился, чтобы активизировать считывание данных с минидиска, которым размахивал Мартин. Это следовало сделать в промежутке между таблицей разделов и областью данных, чтобы не прерывать операцию тестирования.

И в тот момент у Тимы неожиданно вновь разболелась та же самая точка за ухом: ее пробила нервная пульсация, и показалось, что кожа в этом месте буквально вспучилась. Будь у «мухи» лапки, он точно не утерпел бы и попытался закинуть их за фасетчатый глазок, чтобы почесать фантомный нарыв, а так Тима лишь крутнулся в воздухе и сбил прицел лазера. Голограмма с кодом мигнула и пошла сетью продольных помех.

– Что случилось? – нервно каркнул Джон, прыщом возникая на спине «мухи».

– Ухо зачесалось, – проговорил Тима. А что еще он мог ответить?

Стабилизатор, правда, тут же вернул его на место и восстановил текущее состояние сканирования. Но внешнему оператору, сообщнику Уве, пришлось подправить лог-файл, чтобы не начинать профилактику с самого начала. Как догадался изобретатель, времени у них было немного.

– Область данных, – скомандовал Джон.

Тонкий луч повел муху сквозь вертикаль элементов носителя, ловко проталкивая «насекомое» через узкие служебные щели. Чтобы выдать по окончании профилактики приемлемый лог-файл, Тиме приходилось метаться от центра к самому краю, однако хитроумный Джон задал условие проверки – «каждый четный сектор», и время на считывание данных сократилось вдвое. Стереть запись об использовании нестандартного параметра, видимо, для него было делом пары секунд.

Чтобы не перегружать «мушиные» (а точнее, свои собственные) информационные каналы, Тима только в первую минуту следил за быстро сменяющимися картинками с микроэлементами корпоративных интерьеров. Порой они складывались в цельные образы зданий и отдельных помещений. Но вскоре ему это надоело, и он перестал обращать внимание на все участки голограммы (она металась за ним, как приклеенная), кроме одного – того, который отображал текущий физический адрес сканирования. Перемещение к нему заняло не меньше пяти минут.

– Куда вклеивать вирус? – сварливо спросил изобретатель.

– Двигай к оператору вызова клипа, – отозвался «напарник», и Тима пролистал свой код, добравшись до нужного «call».

– Ищи дальше, переходи к самой видеопоследовательности, – указал Джон.

– Она хранится отдельно! – удивился Тима.

– Что? Тоже мне конспираторы! – насмешливо высказался сетевик. – А не боитесь, что украдут?

– В нашем клипе нет ничего секретного. Весь смысл его применения только в том, чтобы при этом выполнялась процедура инсталляции. Смотрите, пожалуйста, удовольствия немного. У вас, кстати, есть наша консоль последней модели?

– Еще чего! Что я, крыса, на педальку давить? Ладно, потом пообщаемся, сейчас надо поспешить.

Джон вызвал физическое представление команды на носителе и вычленил из него адрес, по которому обращается оператор «call»: к счастью, он оказался недалеко. Отсчитав от начала клипа сотню кадров, он сказал:

– Втыкай ссылку на вирус.

На секунду тельце «мухи» ожгла программа идентификации. Она проверила права доступа. С ними у Тимы было все в порядке – все-таки он сам монтировал клип. Он раздвинул два соседних кадра, срезав у них по одной полосе развертки. На восприятии последовательности это никак не скажется, но появится кусочек свободного пространства, куда можно втиснуть команду безусловного перехода по другому адресу носителя. Тима воткнул оператор и ожидающе замер, передавая управление «мухой» Джону. Тот вписал на оставшееся место цепочку байтов, судя по начальным числам – откуда-то из зарезервированной области носителя.

Ведущий луч лазера подхватил «муху» – сетевик представил задержку как восстановление подозрительного участка диска – и повлек ее дальше, вниз по пирамиде. Вправо-влево, вправо-влево… Вниз, вниз…

Серым осветилась свободная зона носителя, куда еще не были записаны данные. Наступил последний этап операции по внедрению вируса, самый простой. Он даже не требовал присутствия Тимы: Джон принял управление «мухой» и посадил ее на скользкую поверхность диска. Она рванулась под лапками, увлекая оператора в бешеное вращение, но присоски держали крепко, и лишь центробежная сила упорно рвала тонкий каркас «насекомого». Из его брюшка, сквозь хоботок в задней части, на диск закапала мутноватая липкая жидкость, с шипением расползаясь в стороны и просачиваясь через монослой прозрачного пластика. Спустя минуту о диверсии говорило лишь малозаметное пятнышко бледно-желтого цвета. «Муха» наклонила к нему головку и смачным «поцелуем» пометила первичный адрес вируса (место, куда упала первая капля кода).