Живым не дамся смерти 1/2

И хотя слова Аллы достигли своей цели, – она сумела одёрнуть этого наглеца от того, что здесь неуместно делать, – всё-таки она ожидала увидеть несколько иной итог своей выволочки, а не этого стоящего в глазах этого типа беспредельного изумления и удивления.

– Как вы сказали. – Обращается к Алле этот наглец таким тоном голоса, что от него начинает сглатываться и ему не хочется перечить, а вот идти навстречу, то к этому прямо вынуждают нотки проникновения, звучащие в этом голосе. – Не могли бы повторить.

– Если вы с первого раза не понимаете, то повторюсь. – Отбивая зубами слова, а сама при этом с холодной ненавистью глядя на это ничтожество перед собой, говорит Алла. – Вам, спрашиваю, назначено? – И как всем в приёмной понимается, то этому типу по его определению, априори тож, не может быть назначена аудиенция у Васисуалия. Такой человеческий типаж не входит в список людского сообщества для Васисуалия, и тогда возникает один лишь вопрос: «Как он был допущен охраной до приёмной?». А вот этот вопрос, опять назревший в голове Аллы, заставляет бросить её взгляд в сторону пульта селектора. Что немедленно перехватывается взглядом незнакомца, кто единственный в приёмной не понял заключавшегося в этом вопросе к нему Аллы её посыла. А вот почему он его не понял, то уж точно не из-за своей непроходимой дремучести и тупости, раз он сумел перехватить этот взгляд Аллы и его значение.

И незнакомец, перехватив и зафиксировав своей тёмной энергетикой взгляд Аллы на себе, язвительной усмешкой реагирует на эти её безуспешные попытки выяснить суть происходящего, давая ей понять, что какой уже смысл выяснять, что там, внизу, с охраной случилось, если он уже здесь, – поотрывал им головы к чёрту и всё, – и предлагает всё же остановиться на том, что она сейчас ему так удивительно для него предложила рассмотреть.

– Что и говорить, удивлён. – С язвительностью в устах говорит незнакомец. – Никогда не слышал, что мне назначают приём. Призывают да, а вот так императивно, то это что-то новое. И мне даже интересно теперь посмотреть на этого моего назначенца. – На этих словах незнакомец замолкает и вопросительно, явно чего-то ожидая от Аллы, смотрит на неё. А Алла, как и все остальные люди в приёмной, вообще ничего не поняли из сказанного сейчас незнакомцем, если не принимать эти его слова, как панегирик собственной исключительности и самостоятельности от внешних обстоятельства в лице вот таких падлюг, как Васисуалий, кровопийц и эксплуататоров не одного честного и ко всему снисходительного народа, а что важно для этого незнакомца, то для его предпринимательского духа, который всеми законными и незаконными способами пытаются ограничить и ограбить вот такие люди от власти, как Васисуалий.

И тогда много что проясняется про этого типа, вот такой вселенской дерзости и наглости. Он представитель так называемого класса вольного духа, предпринимателей, у кого всегда есть зуб на власть предержащих, кого они на дух не переносят и только терпят. Вот почему у него нет никакого почтения и уважения к Васисуалию, считающемуся людьми-предпринимателями самым главным паразитом и нахлебником. И кого прибить мало, но попробовать можно. Для чего, собственно, этот, до чего же решительный тип, и здесь.

А вот у Аллы в отличие от всех тут находящихся в приёмной людей, кто по своей сути есть приходящий элемент, морская пена, взгляды на этого типа совершенно другие и в них нет места вот такой допустимости бытия, которое категорически неприемлемо для Васисуалия, человека исключительной порядочности и достоинства, и по этой в том числе причине у него столько неприятелей и завистников, к числу которых, всего вероятней, относится и этот дерзновенный незнакомец, однозначно метящий на место Васисуалия. Кого он и решил взять нахрапом и на измор своего плоского и провокационного юмора. Но Аллу не проймёшь на это всё, и она укажет подобающее место этому нахалу.

– Так вы подрядчик? – Делает новую попытку унять норов незнакомца Алла. И он опять потрясён, убит и недоразумён ею сказанным. И на этот раз с не сдерживаемой в себе экспрессией и эмоциональностью. Так он, сперва вытянувшись в своём лице, пытается как бы нащупать в себе те основы, которые могут для себя принять это выдвинутое в его сторону предположение Аллы, и видимо не найдя всего этого и в общем не справившись с этой поставленной задачей, отпускает в себе всю свою концентрацию духа и воли, и выплеснув из себя первую эмоцию: «Вот это да! Я ещё и подрядчик!», начинает закатываться от смеха. Да так завораживающе общее сознание людей в приёмной, что все буквально в себе замерли, не имея возможности сдвинуться с места, ведя прямую трансляцию для своего сознания с места событий.

А посмотреть на самом деле было на что. И этот незнакомец не кабы как, как конь неистово ржал и тем самым смущал дух скромности интеллигентных людей, никогда себе на людях не позволяющих такое открытое выражение своих весёлых и в чём-то хамских чувств, раз смеющемуся так на тебя вырывающимися брызгами изо рта наплевать и он так раззявил хлебало в твою сторону, что есть немалая вероятность того, что он тебя заглотит, а этот тип всё это делал с первостепенной и беспрецедентной самонадеянностью и наглостью, так и указывающей всем, кто его сейчас видел, что только ему так позволено ржать над всеми и в том числе над каждым из вас ничтожеств, и для этого у него есть все на то основания и полномочия.

А если кто с этим попытается не согласиться из-за своего недалёкого ума, то его первого он сейчас с лестницы спустит или в окно выбросит. И на такую возможность по желанию этого страшного даже в своём смехе незнакомца указывают его огромные и загребущие даже по самым высоким кингсайзовским размерам ручищи, которыми он во время изрыгания своего смеха из жерла своего горла хватает воздух вокруг себя, а когда этого для него кажется недостаточным, то он ими бьёт по стойке, за которой стоит Алла без лица на своём потерянном лице, и под каждым его ударом по стойке осаживается в коленях.

– Ну, ты и скажешь! – после очередного выплеска из себя смешливой энергии, вроде как задержавшись рукой за стойкой, бросает эту фразу в сторону, ни живой, ни мёртвой, а очень сейчас беззащитной Аллы этот страшный незнакомец, кому никто в укор не ставит его бесконечно немыслимое и беспардонное поведение, заставившее даже Аллу приткнуться и выглядеть не как живой. Но видимо борзота и хамство в этом месте всегда над всем берут верх и никто даже не пытается рыпнуться в сторону этого наглеца, чтобы переломить эту вопиющую тенденцию определения главного движущего нарратива во властных коридорах.

О чём, скорей всего, был очень в курсе этот незнакомец, вот он и продолжал использовать все эти знания в личных целях, нагружая Аллу новыми сложностями.

– Значит, подрядчик. – Повторяет эту мысль Аллы о себе незнакомец, кому видимо сильно понравилось это слово, вот он его и начинает затирать до дыр, используя через слово. – А мне знаешь, нравится. И вот скажи, как мне обрисовать направление моей деятельности, какого рода подрядами я занимаюсь? – задаётся определённо риторическими вопросами незнакомец, о ком теперь одно точно известно, он сам себе на уме личность, и если он что-то говорит или спрашивает, то не от не знания предмета рассмотрения, а ему нужно увидеть реакцию людей на свои слова. Чтобы уже от неё отталкиваться в деле своего рассмешения, чего он больше всего жаждет в жизни не себя, а других людей.

Но на этот раз ему не удалось добиться нужной реакции от Аллы. И не потому, что Алла сумела адаптироваться ко всему тому, что в себе демонстрировал этот дерзкий тип, а всё дело было проще – на селекторе вдруг загорелась красная лампочка, и она перевела всё внимание Аллы и незнакомца на себя. Где Алла и незнакомец при этом также видят, что это моргание лампочки было замечено друг другом и теперь Алла в своих действиях должна отталкиваться от этого наблюдения за ней незнакомца. А вот это и ставит её в тупик и бездействие по той причине, что незнакомец представляет для неё непредсказуемость и опасность.