Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman

Впрочем, когда я первый раз ехала на нем в ночное время, то я не различала ничего, кроме своего отражения в стекле. В общем, логично. Я знала, что на ближайшей неделе будет не до пейзажей. Все внимание будет сфокусировано на мне, моем теле и разуме. В планах на неделю был бесстрастный самоанализ, и все красоты, которые таились в темноте за окном, могли подождать.

В Эгле нужно было пересесть на шоколадно-кремовый фуникулер, который затаскивает тебя на 1000 метров вверх к Лейзину. Вагон трещал, пока нас тянуло вверх, и я сосредоточилась на своей нервозности. В конце пути я наконец-то встречусь с Бреттом Саттоном. Я чувствовала себя Дороти из «Волшебника в стране Оз» в конце дороги из желтого кирпича.

Встреча с Бреттом Саттоном могла бы стать важным событием в жизни любого триатлета. Он тренировал лучших и был одним из самых колоритных персонажей в этом виде спорта. Он наслаждался своей репутацией динозавра, тираннозавра от триатлона. Тим Уикс рассказал мне о нем все, что знал. Эксцентричный, очень прямой, говорит как-то по-особенному. Тим сказал: «Не обижайся на него». «Не обижайся на него». Почему он все время это повторял? Либо Тим думал, что я девочка-цветок, либо этот парень просто зверь. Если я хотела стать профессионалом, если я была готова отвернуться от своей работы, друзей, жизни, которую знала, мне нужно было убедить в этом именно его. И уже скоро я должна была оказаться в его логове. За неделю до этого я болела, перед этим было Рождество и Новый год. Я была не в лучшей форме. Сладкие пирожки и напитки тяжелым грузом висели и в моих мыслях, и на моей талии. Смогу ли я показать себя во всей красе?

У меня был шанс, что меня примут в команду Бретта Саттона. Тим рассказал мне и об этом. TBB была новой командой профессиональных триатлетов, основанной голландским предпринимателем Алексом Боком, живущим в Сингапуре и владеющим сетью веломагазинов в Азии. Бретт Саттон был назначен главным тренером, и с ним в команду пришли некоторые из лучших триатлетов в мире.

Когда поезд прибыл, я распахнула дверь и попыталась промчаться по платформе с грацией породистого животного. Правда, необходимость тащить по снегу 20-килограммовый велосипед не способствовала этому. Да и когда я оглянулась по сторонам, тираннозавров я не заметила.

Зато в мою сторону направлялся какой-то ничем не выделяющийся парень. Я представляла себе архетипичного тренера, и этот человек был его полной противоположностью. Он был не выше пяти футов и шести дюймов, в любом случае ниже меня. На нем были бесформенные синие треники, в разных местах закрепленные резинками и заправленные в угги. Брюшко и редеющие волосы. По моим прикидкам, ему должно было быть около пятидесяти лет.

Его вид застал меня врасплох, но совсем сбило меня с толку то, что он подал мне руку и с сильным австралийским акцентом подтвердил, что он действительно Бретт Саттон. Я была ошеломлена, но и странным образом обнадежена. Я поняла, что смогу справиться с этим парнем. Он был дружелюбен, и я сразу заметила его большие голубые глаза, излучавшие доброту. Я тут же забыла о том, что собиралась вести себя как породистое животное. «М-м-м, – думала я, – значит, это и есть Бретт Саттон». Он казался теплым и радушным. Возможно, его просто недопонимали. Была и еще одна проблема. Восемь лет назад он признал себя виновным в непристойном поведении в отношении пловчихи-подростка, которую он тренировал в 1980-е годы. Преступление произошло давно, но мне нужно было обдумать ситуацию. Я собиралась спросить совета других спортсменов, присмотреться к нему и сделать выводы.

Был субботний вечер, и в первый раз я познакомилась с «методами» Бретта, когда он «сплавил» меня двум своим спортсменам, Сэму Ренуфу и Лиззи Гессинг. Вопроса о том, чтобы помочь мне обустроиться или найти еду, даже не возникло. «У меня завтра выходной, – сказал он на прощание. – Так что ты меня не увидишь. Сэм отведет тебя на встречу с Эндрю Джонсом и Стивеном Бейлиссом в 8 утра. Потом на пробежку. До встречи в 7 утра понедельника в бассейне». Сэм и Лиззи встретили меня так же тепло, как и их предполагаемый тренер-зверь. Пока все шло нормально. На следующее утро Эй Джей и Стивен были столь же дружелюбны, и мы отправились на пробежку под падающим снегом. И это была именно легкая пробежка. Мне ужасно хотелось бежать быстрее. Я видела, что Эй Джей и Стивен внимательно смотрят на меня, и начала чувствовать, что откуда-то издалека за мной следит и Бретт.

Предполагалось, что остаток дня мы будем отдыхать в квартире. Конец недели был для меня самым тяжелым и самой тяжелой частью моей карьеры как профессионального спортсмена. Я просто не могла расслабиться. Я поняла, что никогда не сижу просто так, ничего не делая. Я не видела ни одного эпизода сериала «24 часа», а Сэм и Лиззи смотрели одну серию за другой. Похоже, это было все, чем они занимались – тренировались и смотрели сериалы. Я честно уселась с ними на диван, но не смогла посмотреть больше одной серии. Решила несколько судоку, побродила по деревне – в общем, сделала все, чтобы не сидеть без дела. Мне предстояло многому научиться.

Рабочая неделя началась в 7 утра в понедельник. Все спортсмены Бретта были в бассейне. Меня удивил режим – все были очень пунктуальны, мало общались друг с другом. Вдобавок я удивилась, что вместо одной общей тренировки Бретт устроил множество индивидуальных. У каждого спортсмена была своя программа, разработанная специально для него. Фраза «Нет двух одинаковых спортсменов» была одной из мантр Бретта.

Первое, что он заметил в моем плавании, – это то, что я слишком надеялась на ноги. Остаток тренировки я проплавала в лопатках и с колобашкой. К концу стало понятно, что точность его первого замечания была очевидна. Так я впервые столкнулась с тем, что Бретт был прав.

Еще он сказал, что знает, что у меня нарушено пищеварение. Этот парень был наглым и бесстыжим, но свое дело знал. «Я настолько прав, что сам боюсь этого» – одна из его любимых фразочек. Даже когда он бывает неправ, все равно страшно, и это нужно принять. У него железная воля, и Бретт требует ей покориться, если ты желаешь тренироваться у него.

Возможно, мои слова звучат как оправдание пассивности или даже слабости, но нет. Такого я просто не могла бы себе позволить. Сначала мои инстинкты независимой женщины заставляли бунтовать, на чем я ловила себя несколько раз в последующие месяцы. Затем стало ясно, что триатлету и без того приходится выносить физические и моральные испытания, которые приносят с собой тренировки и соревнования.

Чтобы улучшить результаты своих спортсменов, Бретт считал, что они должны передать ему ответственность за принятие всех стратегически важных решений. Другими словами, делать в точности то, что он говорит. Он часто сравнивал себя и нас с офицером и рядовыми и честно говорил, что его цель – промыть нам мозги, потому что он знает, что для нас лучше, а мы – нет. Но если ты привык быть хозяином самому себе, требуется много сил, чтобы безоговорочно кому-то довериться.

Во многом это было одним из самых страшных испытаний, через которые мне пришлось пройти. Наступила среда моей испытательной недели в Швейцарии, и идея стать профессионалом превратилась во вполне реальную перспективу. Бретт смотрел на меня в бассейне, на беговой дорожке и на велосипеде глазами тренера скаковых лошадей (которым он когда-то и был). Он говорит, что принял решение насчет меня еще в бассейне, в первое утро, но только после велосипедной тренировки в среду усадил меня, чтобы поговорить.

Бретт отправил меня и еще пару девчонок на тренировку в горы – нам нужно было ездить на велосипеде вверх и вниз по холмам. Каждый цикл занимал примерно семь минут, и было велено делать это в течение часа. Бретт не всегда посещает велосипедные тренировки, и ты начинаешь бояться, когда его белый «ситроен-берлинго» останавливается около тебя на обочине. Вскоре ты начинаешь подпрыгивать в седле, завидев любой «берлинго», а в Швейцарии их предостаточно! Завидев же Бретта в ту среду, я поехала быстрее. Я была новичком и хотела произвести впечатление. Тогда я не знала об этикете велотренировок, о том, что нельзя просто ускоряться и обгонять более опытных спортсменов, чтобы произвести впечатление на тренера. Да и, честно говоря, мне было наплевать на этот этикет. Мне и сейчас наплевать, несмотря на то что я уже о нем знаю. Бретт приехал, и к концу тренировки я обогнала девчонок на целый круг.

Подобные вещи не располагали других спортсменов к дружбе со мной. В ту неделю никто из девушек, кроме Лиззи, не был со мной приветлив, и (хотя было еще слишком рано, чтобы это заметить) в отношении меня нарастала неприязнь. Но Бретту это нравилось. В тот день он позвал меня к себе в квартиру.

Обогнав остальных девчонок на целый круг, я впервые поняла, что у меня действительно есть шанс, и Бретт это подтвердил. Но при этом он собирался наложить на меня значительные ограничения.

Он жил в квартире со своей женой-швейцаркой Фионой и двумя маленькими детьми. Квартира располагалась на четвертом этаже многоквартирного дома, и я тревожилась, поднимаясь по лестнице. К этому моменту я уже боялась его сильнее и лучше понимала положение, которое он занимал в мире триатлона, скольких чемпионов мира он подготовил. Было какое-то благоговение, с которым спортсмены говорили о нем.