Жизнь древнего человека

Но с самого начала на пути Дюбуа стояло большое препятствие: он не знал, где искать костные остатки питекантропа. Когда же во время одной научной полемики Дюбуа узнал, что их можно искать только где-то на островах Малайского архипелага, на его пути появилось другое, еще более трудное препятствие. Малайский архипелаг находился очень далеко от его родины, а поездка и поиски костей питекантропа потребовали бы больших расходов. Между тем, Дюбуа не был богат. Поэтому он стал искать материальной помощи. Но куда бы он не обращался, всюду получал отказ. Все же, если ему не хватало средств, то упорства у него было более чем достаточно. Он решил оставить университетские лаборатории и лекционные залы, чтобы поступить врачом в голландские колониальные войска. Несмотря на то, что профессор Фюрбрингер очень отговаривал его от намерения прекратить научную и преподавательскую деятельность в университете, Дюбуа не послушался своего учителя. Стремление найти питекантропа было сильнее уговоров профессора. И вот, наконец, в конце октября 1887 г. Дюбуа отплыл из Голландии на остров Суматру, где в Паданге поступил на работу в больницу.

Немного освоившись, Дюбуа сразу начал каждую свободную минуту уделять обширным раскопкам, которые вел на свою заработную плату. Он производил раскопки в нескольких пещерах в окрестностях Паданга, но безрезультатно. Прошел год, второй, третий, но питекантроп все еще не был найден.

Но счастье заключалось в том, что Дюбуа был человеком настойчивым и упорным, что он не отказался от поисков из-за непосильных финансовых расходов и безуспешных раскопок, случилось так, что во время длительных неудач он раздобыл обломок человеческого черепа, найденный на острове Ява в 1889 г. ван Ритшотеном в мраморных каменоломнях у поселка Вадьяк. После составления черепных обломков в одно целое Дюбуа понял, что этот череп не принадлежит яванцу. Вадьякский череп навел его на мысль попросить перевода на Яву, где, как он предполагал, дело пойдет лучше, чем на Суматре. И его предположение оправдаюсь. В 1891–1892 г.г. его раскопки увенчались успехом. В 1891 г. он нашел на берегу реки Соло, около селения Триниль, на глубине 15 метров большой коренной зуб, затем черепную крышку с заметно развитым надглазничным валиком, а в 1892 г. бедренную кость и еще один коренной зуб. Все эти костные остатки были обнаружены не вместе, но не далеко друг от друга, причем все в одном и том же слое. Дюбуа был убежден, что все остатки принадлежат одной и той же особи, которая, по-видимому, стала жертвой извержения вулкана вместе с крупными и мелкими животными, кости которых лежали тут же в тринильском вулканическом туфе. Позднее кости, очевидно, попали в русло реки Соло и вода их разобщила.

Уже в 1894 г. Дюбуа опубликовал на немецком языке обширный труд о своих находках, который он назвал: ((Pithecanthropus erectus, menschenahnliche ubergangsform aus Java“ („Питекантроп прямоходящий, человекоподобная переходная форма с острова Явы“)). Дюбуа предполагал, что он действительно нашел существо, которое по форме, строению и размерам костей можно считать стоящим на более высокой ступени развития, чем человекообразные обезьяны, однако на гораздо более низкой, чем человек, то есть существом, которое, по Геккелю, представляет собой переходное звено между человекообразной обезьяной и человеком. Поэтому Дюбуа и назвал открытое им существо питекантропом, добавив к нему видовое название эректус, то есть прямоходящий, так как форма бедренной кости наглядно свидетельствовала о его выпрямленной походке.

Пока вокруг этого питекантропа разгорались научные споры, Дюбуа продолжал производить около Триниля дальнейшие раскопки, но так как они оказались безрезультатными, он в 1895 г. вернулся в Голландию. В это время его питекантроп уже прославился в научных кругах и находка стала предметом дискуссий.

Хотя научные дебаты о питекантропе и выяснили многое, все же находка постоянно вызывала новые сомнения и проблемы. Наиболее серьезными вопросами были следующие: 1) принадлежат ли описанные костные остатки действительно одной и той же особи; 2) каков геологический возраст слоев, в которых эти остатки были найдены (Дюбуа относил их к плиоцену, то есть к самому концу третичного периода); 3) был ли питекантроп обезьяной, человеком пли переходным звеном между ними?

Разные ученые высказывали различные мнения. Если первый вопрос оставался все время открытым, то на второй был получен ответ благодаря определению костей животных, которые были собраны особой экспедицией, посланной в 1907 г. с этой целью на Яву в Триниль. Благодаря богатому сбору скелетных остатков млекопитающих было установлено, что тринильскпй слой, в котором Дюбуа нашел остатки питекантропа, относится не к третичному периоду (плиоцену), а к раннечетвертичному, или к плейстоцену, причем не к его началу, а к середине. Это утверждение опровергло предположение Дюбуа о том, что питекантроп относится к третичному периоду (плиоцену). По мнению Дюбуа, третичный период был теоретически наиболее подходящим, и поэтому он стоял именно за этот геологический период. Но последний вопрос, который все настойчивее выступал на передний план, не мог быть удовлетворительно разрешен, потому что материалы Дюбуа для этого были недостаточными. Необходимо было найти новые, более полные остатки.

Долголетние раскопки около Триниля вызвали, совершенно естественно, большой интерес у местного населения, и жители тоже начали собирать кости и зубы, которые река Соло при разливе вымывала из туфовых слоев по берегам. В Триниль приходили путешественники в надежде купить за несколько центов череп питекантропа, что означало бы для них не только славу, но и обогащение. Но все эти устремления оставались пока безуспешными. Кости других питекантропов находились неизвестно где и не были найдены. Но, несмотря на это, быстро приближалось то время, когда на Яве были найдены новые питекантропы. Большая заслуга в деле их нахождения и изучения принадлежит Г. Г. Р. фон Кёнигсвальду, в настоящее время профессору исторической геологии и палеонтологии Утрехтского университета в Голландии. На Яву он приехал в 1927 г., где в качестве палеонтолога поступил на службу к голландцам, производившим геологические исследования.

Первая находка черепа другого яванского питекантропа была сделана не около Триниля, а около поселка Моджокерто (близ Сурабайи, на востоке Явы), который находится в области, имеющей большое экономическое значение благодаря наличию залежей нефти. Найденный череп был невелик и на первый взгляд был очень похож на детский. Но объем черепной коробки был меньше, чем у современного ребенка. Так как находка была обнаружена в слое значительного геологического возраста, было ясно, что это детский череп какого-то очень древнего типа человека. Неужели в самом деле этот череп принадлежит ребенку какого-то питекантропа? Это казалось наиболее правдоподобным, и вскоре выяснилось, что это действительно так. Когда находка должна была быть описана под названием Pithecanthropus modjokertensis, из Голландии, от Дюбуа, который в то время уже был профессором минералогии, геологии и палеонтологии в Амстердамском университете, поступил резкий протест: Дюбуа утверждал, что питекантроп не является человеком, а поэтому детский череп из Моджокерто, имеющий вид человеческого, не может принадлежать питекантропу. Протест Дюбуа послужил причиной к тому, что детский череп получил название Homo modjokertensis, то есть „моджокертский человек“, но в тексте работы о нем все-таки говорится как о черепе ребенка питекантропа. Термин был некоторой уступкой Дюбуа; он мог только вызвать хаос в точном и правильном обозначении отдельных представителей ископаемых людей.

Кажется странным, что найденный маленький череп не считали черепом Pithecanthropus erectus. Но это было невозможным потому, что он был найден в древних (ранне-плейстоценовых) слоях, которые были обозначены как слои джетис (djetis), тогда как остатки питекантропа прямоходящего были обнаружены в более молодых тринильских среднеплейстоценовых слоях.

Хотя находка детского черепа из Моджокерто и обогатила наши сведения о яванских питекантропах, все-таки она не помогла разрешить главную проблему: как оценить их положение среди ископаемых людей. Это было осуществлено только после того, как Кёнигсвальд нашел остатки питекантропа около Сангирана в раннеплейстоценовых джетисских слоях. Был обнаружен обломок нижней челюсти с зубами и череп (на нем отсутствовали только лицевая часть и верхняя челюсть). На черепе было обнаружено много признаков, имеющих важное значение и отсутствовавших на черепе, найденном Дюбуа близ Триниля. Теперь уже не было сомнений в том, что питекантроп представляет собой наиболее примитивный тип человека. Он не был человекообразной обезьяной или геккелевским переходным, „недостающим звеном“, как считал Дюбуа, а с ним и некоторые другие ученые. Остальные находки только подтвердили это мнение. Сангиранские находки геологически более древнего вида питекантропов были описаны также под названием Pithecanthropus modjokertensis, который по своему развитию стоит на несколько более низкой ступени, чем классический, геологически более молодой питекантроп прямоходящий (Pithecanthropus erectus). Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, являющийся типичным для человекообразной обезьяны, что между верхними передними резцами и клыками на новооткрытом черепе имеется небольшое зияние шириной около 4 мм (т. наз. диастема), хотя клыки и не очень велики; кроме того, объем черепной коробки меньше и составляет всего 800 см³.

Яванские питекантропы жили в раннем и среднем плейстоцене, приблизительно 500–300 тысяч лет назад. Небольшими ордами они бродили по окружавшим их просторам, по берегам рек, где собирали различные плоды, клубни и корневища, разоряли птичьи гнезда, ловили мелких животных.

КИТАЙСКИЕ СИНАНТРОПЫ

Остатки предшественников людей или прегоминид (Praehominidae) были найдены не только на Яве. Тридцать с лишним лет назад была обнаружена большая стоянка предшественников людей и в Китае, в Чжоукоудяне. Китайские находки имеют огромную научную ценность, селение и железнодорожная станция Чжоукоудянь находятся приблизительно в 50 км к юго-западу от Пекина, окружены холмами, состоящими из раннесилурийских известняков с многочисленными трещинами и пещерами. Шведский геолог Е. Г. Андерсон обратил внимание шведского палеонтолога О. Зданского на это место, и тот занимался здесь сбором костей ископаемых млекопитающих. Когда же Зданский, после своего возвращения в Швецию, в Упсалу, изучил собранные им кости, то установил, что среди них находятся и два зуба, которые были им осторожно обозначены как относящиеся к роду людей (Номо), то есть как принадлежащие к какому-то виду современного человека. Известие о зубах из Чжоукоудяня распространилось сначала только в узком кругу специалистов. Наибольший интерес к этой находке проявил Дэвидсон Блэк, бывший в то время профессором Медицинского колледжа в Пекине. Когда он получил возможность осмотреть оба зуба, то подтвердил мнение Зданского о том, что это действительно зубы человека, но жившего в древнюю геологическую эпоху.

С целью получения дальнейших материалов Блэк с помощью китайских палеонтологов тотчас же начал производить в Чжоукоудяне раскопки, которые продолжались с весны до осени 1927 г., однако не дали желанных результатов. Только в октябре, как раз перед окончанием раскопок, был найден нижний коренной зуб. Блэк уделил этому зубу большое внимание и подробно его описал. Помимо прочего, зуб интересен еще и тем, что обладает низкой коронкой и большой пульпой. Блэк назвал его „наиболее важным зубом на свете“. На основании этой находки он установил новый род и вид предшественников людей — Sinanthropus pekinensis.

Большинство специалистов заняли по отношению к синантропу Блэка сначала выжидательную позицию, так как им казалось, что он сделал на основании одного зуба слишком смелые выводы. Но находки, сделанные в последующие годы, полностью подтвердили открытие Блэка.

Раскопки в Чжоукоудяне продолжались. Так как бывший до сих пор их руководителем швед Биргер Болин уехал в это время в научную экспедицию в Туркестан, его замещал молодой китайский специалист Пэй Вэнь-чжун, являющийся в настоящее время профессором Пекинского университета и членом Института палеонтологии позвоночных животных при Китайской Академии наук. Он уже в 1928 г. нашел два обломка нижних челюстей, из которых один принадлежал взрослому синантропу, а второй, по-видимому, восьмилетнему ребенку. Но наиболее важное открытие он сделал 2-го декабря 1929 г., когда он, как раз перед окончанием раскопок, нашел прекрасно сохранившуюся черепную крышку. Дальнейшие открытия следовали одно за другим. Всего за 1927–1937 г.г. около Чжоукоудяня были найдены костные остатки, примерно, от 40 особей: найдены остатки шести черепов, обломки конечностей и другие кости, более 100 зубов.