Жизнь есть сон

08.10.09. Мне снится незнакомая местность. Я вижу незнакомую женщину. Во сне я знаю, что она ясновидящая, ее зовут Карма, она цыганка. У меня появляется мысль во сне: мол, неплохо было бы у нее погадать. Но я так и не отважилась на это. Рядом с ней я увидела двух мальчиков лет десяти. А затем услышала голос в сновидении: «Яна, отпусти все!». И на этом я проснулась.

Сон говорит о том, что все зашло слишком далеко. Искать справедливость – бесполезное занятие. И гадать незачем. Тетушка изменилась до неузнаваемости. Она стала такой же цыганкой, у которой училась: хитрой, циничной и равнодушной ко всему, кроме денег.

29.01.10. Мне снится сон, что ко мне приехали в гости тетушка и моя двоюродная сестра Виталина. Я куда-то с ними отправляюсь. И вдруг они теряются. Я бегаю, ищу их: повернула на одну дорогу – там их нет, выбегаю на другую дорогу – и там их нет. Кто-то тронул меня за плечо. Это почему-то какой-то итальянец. Я его не знаю, а он мне что-то пытается объяснить на итальянском языке. Итальянский я не знаю.

Вдруг дороги эти становятся совсем странными. Это уже не дороги, это какой-то лабиринт… По обе стороны дороги возвышаются стены! Я выбрала дорогу с сельским пейзажем и пошла туда. Вижу, едет автобус желтый. Я обрадовалась: сейчас сяду на автобус и уеду. Но автобус тоже какой-то странный: за ним развевается огромный желтый и очень длинный шлейф. Очень удивленная, я… просыпаюсь.

Сон показывает: мои родственники не со мной. Они отгораживаются от меня (стены). Мы говорим на разных языках (итальянец). Их окружает много лжи (лабиринт), а я человек искренний и простой (сельский пейзаж). Мои родственники меня предают (желтый – цвет предательства и цвет золота, притягивающего взгляды алчных людей и мошенников). Они распускают обо мне нелицеприятные слухи (желтый автобус со шлейфом).

Мне было очень тягостно находиться в доме у тетушки. Я, не подумав, что мы виделись где-то лет двадцать тому назад, взяла отпуск на две недели. По сути, мы уже стали чужими людьми, хотя в моей душе не было отчуждения, когда я собиралась ехать. Но, побывав в доме у тетушки, я ощутила чудовищное одиночество и печаль.

Тетушка разговаривала со мной так, как будто я была школьницей. Выговаривала мне за мать. И хотя я могла ответить на каждое тетушкино обвинение, я молчала. Я приехала сюда не для того, чтобы ссориться с тетушкой, а чтобы поставить точку в своем прошлом. В меня ничего не проникало, я слышала одни фальшивые ноты в ее якобы гневной речи.

Когда я уезжала, тетушка развела руками: мол, нечего тебе дать в дорогу. Потом она почему-то решила отдать мне какие-то документы о маминых похоронах: свидетельство о смерти и счет за похороны. Я тетушке оставляла деньги для этих целей. Видимо, она это с трудом, но вспомнила и сказала: «Ладно, ты нам больше ничего не должна». Тетушка принесла мне какие-то вышитые тряпочки: типа, это тебе о маме на память осталось. Я долго их разглядывала. И вспомнила: мама хранила эти тряпочки в своем «чудесном» шкафу. Это были наши с Лелькой вышивки! Мы вышивали их и когда-то дарили маме на Рождество!

Я повидала родственников, встретилась со своей золовкой, пообщалась с племянницей, потом забрала ее с собой в Санкт-Петербург, и девочка гостила у нас две недели.

Мои сны о Литве исполнились полностью. Я побывала на месте своего бывшего дома. От него ничего не осталось. Тетушка описывает в письме стены и печную трубу, а я уже не застала ничего! Ровное поле! Колхозные поля зарастают лесом, озеро заболачивается. Людей, проживающих вокруг него, становится меньше и меньше. Атомную станцию на озере закрыли. В деревнях живут одни старики. Молодежь в основном обитает в ближайших городках или за границей.

Я побывала на всех кладбищах, где похоронены мои близкие. Договорилась с золовкой, что она поставит памятник брату. В течение года высылала ей деньги, как чувствовала. Золовка окончила курсы медсестер и уехала в Германию. Сейчас живет там и возвращаться не собирается. А племянница, что приезжала со мной в Санкт-Петербург, уехала в Англию, окончила там колледж по дизайну и работает в молодежном клубе аниматором.

Тетушка меня опять удивила, когда я поехала с ней на кладбище. Вижу, стоят памятники: деду, бабушке, Витольду – и тут же рядом тетушка установила памятник себе! Написала фамилию, имя, отчество, дату рождения, тире – и вот… ждем-c, так сказать!

Судя по сну, который рассказала мне моя тетушка, Бог ее любит. И умрет она еще не скоро.

А приснилось тетушке, что едет она на велосипеде по той самой дороге из Тильже в Кимбартишке и перед ней огромная арка, украшенная цветами, лентами и шарами, – так обычно встречают победителей. Едет тетушка и чувствует, что она единственный победитель в этом мире. Никто и ничто не может ей помешать. Никто и ничто не может ее остановить. Она вся исполнена радости и абсолютного счастья…

Духу (Богу, Орлу) все равно, кто вы – злодей или святой.

«Орел – сила, правящая судьбой живых существ, – видит всех этих существ сразу и совершенно одинаково. Поэтому у человека нет никакого способа разжалобить Орла, просить у него милости или надеяться на снисходительность. Хотя Орла и не волнуют обстоятельства жизни ни единого живого существа, каждому из них он сделал дар. По-своему, своими собственными средствами каждое из них, если пожелает, может сохранить силу осознания, силу не повиноваться зову смерти и тому, чтобы быть пожранным. Каждому живому существу была дарована сила, если оно того пожелает, искать свой путь к свободе и пройти через него».

(К. Кастанеда. Т. 5–8. М.: София, 1999, с. 274)

Тетушка яростно боролась за свою жизнь, отметая все, с ее точки зрения, несущественное. Она не захотела делиться со своей сестрой и с ее детьми наследством, присвоив себе все, что дед отписал для обеих сестер, считая, что младшая сестра – ее вечная должница. Никакого сопротивления она не встретила. Победитель, как известно, получает все… и победителей не судят! И ее сон именно об этом…

Эту победу омрачало только одно – страх возмездия. Я это чувствовала, когда разговаривала с ней. Она так старалась вбить в меня чувство вины за мать… На нее, мол, упала такая ноша – больная сестра, от которой отказались дети.

У меня на этот счет были совсем другие сведения. Это не мы от мамы, а мама сама от нас отказалась. Бросила и ушла. Семья настолько стала ей невмоготу, что она ушла из дома. Ее нашли и вернули. А вот потом она сошла с ума. После того как тетушке не понравилось, что ее сестра за работу взяла слишком много денег.

Но я молчала. Да и в чем я могла ее обвинить? Ведь она могла точно так же стать моей матерью, если бы не ее младшая дерзкая сестра… Тетушка не могла простить сестру и поэтому угрожала разными проклятиями всем родственникам по моей линии. Во мне она наткнулась на сопротивление, я не захотела «повиноваться смерти и быть пожранной», как все мои остальные родственники. Надеюсь, тетушка поняла, что в отношении меня никакие цыганские чары не сработают.

В день отъезда тетушка пошла меня провожать до остановки. Я стала ее уговаривать, чтобы она не мучила себя: мол, я сама доеду, – но тетушка все равно пошла со мной. Автобуса долго не было, и тетушка стала говорить, как она счастлива, повидав меня. Прощаясь, она обняла меня и заплакала. Меня накрыла волна нежности к этой пожилой женщине, в душе родилось теплое чувство. Она снова была моей любимой тетушкой, как в детстве. Остальное не имело значения…

О ста заболеваниях