Жизнь Галки Бураковой от А до Я

Пересматривать устоявшийся порядок Зинаиде не хотелось, но на мать насела баба Аля, объединившаяся с внучкой в борьбе за котировки у девочки. Зинка сдалась. Документы удалось оформить быстро, а форму с ранцем для Зинаиды достать была не проблема – что-то, а места она знала.

Так первого сентября с огромным бантом и букетом Галка пошла в школу. Она чувствовала себя взрослой и самостоятельной. Надежды на лучшую жизнь, полную… чего именно, пока Галина не понимала, но надеялась, что всё сложится так, что ей будет весело и интересно.

Но не сложилось. Потому что весело и интересно ей было только первого сентября. А вот второго начались реалии обыкновенной школы, где не было Витьки или Светки, но был Павлик. О! Он стоил двух предыдущих противных созданий вместе взятых. Этот Павлик имел наглость влюбиться в Галку, а это выражалось в хождении следом и докладывании о разных шалостях, что девочка ненавидела с детства. Поэтому, конечно, мальчик успеха не имел, но не понимал, в чём дело, и продолжал ходить и докладывать. Галка била его учебниками по голове, смеялась над ним, где только можно, но пыл мальчика не угасал – он ходил и докладывал. Ходил от любви, а докладывал от хорошести, потому что Павлик был хорошим мальчиком и хотел спасти предмет обожания от непоправимых ошибок. От ошибок не спасал, зато служил причиной многочисленных двоек в дневнике. За поведение. Успевала Галка прекрасно по всем предметам, обгоняя одноклассников и в уме, и в сообразительности. Но пока учительница ждала тугодумов, девочка успевала соскучиться за партой и придумывать множество интересных занятий. Но они почему-то вызывали неизменный гнев Марьи Петровны.

В школу вызывали мать. Но здесь дорожка была проторенная – поплакаться и задобрить учительницу окорочками. Метод имел успех и в школе. Окорока в те времена ценились.

Так уже в первом классе школа не оправдала надежд Галки. Дело стремительно приближалось к седьмому дню рождению, на который Галина попросила велосипед марки «Юность». Такой был только у Борьки с соседней улицы. Но у того папа был замминистра или типа того. Позволить велосипед было непозволительной роскошью. Но что делать, когда ребёнок пускает в ход все возможные манипуляции: и слёзы, и крики, и обещание быть паинькой, и… Именно обещание быть паинькой и не хулиганить на уроках сыграло решающую роль. Семья Бураковых и Зинаида Петухова объединились впервые за долгое время и подарили девочке долгожданный велосипед.

Из-за того, что на улице бушевала вьюга, Галке приходилось кататься на лестничной клетке. Но она была счастлива – велосипед олицетворял свободу.

Глава 8. Жесть – ограничений не счесть

Долгожданная весна пришла, и Галка села на велик под несчётное количество ограничений. Сюда не ездить, туда тоже, а вообще лучше всего кататься вокруг дома, чтобы мамочка видела.

Мираж свободы таял на глазах.

В начале девочка это принимала. Во-первых потому, что ездить не умела, а чтобы научиться требовалось время. А во-вторых, хотелось утереть нос дворовым ребятам.

Но к лету, как первый, так и второй пункт были выполнены. И Галка забила на ограничения – ей хотелось катиться, куда глаза глядят.

И она покатилась в первый день каникул, получив итоговые оценки, где по поведению красовалась тройка. Это была победа и плата за велосипед. Теперь, когда подарок был отработан, Галка посчитала себя свободной. И полетела. «Куда и зачем», – таких вопросов девочка не задавала. Главное, у неё был велик и свобода, как она думала.

С небес на землю Галка спустилась в девять вечера. Потому что когда девочка не пришла к положенному ужину, мама вышла её искать и не нашла во дворе. Также Галки не было во дворе у бабушки и ещё в двадцати трёх дворах в округе. Её не было нигде. Родственники запаниковали и объединились для похода в милицию. Здесь баба Аля плакала, Зинка громогласно вопила, что уши оторвёт ребёнку или милиции, если та не найдёт потерянную кровиночку, а Коля тихо стоял в сторонке.

Ребёнка нашли через час. Галка просто заблудилась. За пьянящим ароматом свободы она забыла запомнить дорогу, и это послужило уроком на всю жизнь, как вредно терять голову. Потому что сначала девочка потеряла голову, а в девять вечера – велосипед, который поставили к бабушке. Теперь Галка могла кататься только, когда гостила у бабушки и под её присмотром.

Ограничений стало жесть, как много, а свобода – жесть, как далеко. Оставалось только одно – смириться. Летом это было сделать легко, потому что Зинка быстро запихнула дочку в два лагеря в Подмосковье, чтобы за ней присматривали там. А потом был первый в жизни выезд на море с бабой Алей и папой, что имело, как минусы, но так и неоспоримые плюсы. Морской бриз навевал мысли о безграничных возможностях, а требования бабушки плавать на мелкоте эти возможности сразу ограничивали. Галка-то хотела к буйкам и дельфинам. Но буйки девочки могли только сниться – баба Аля с неё глаз не спускала.

Конечно, море отодвинуло мысли о велосипеде на второй план. Но не о свободе.

Вечерами, смотря на звезды с балкона, Галка особо остро ощущала желание расправить крылья и лететь туда – во Вселенную, где нет конца. Но вместо шелеста крыльев девочка слышала крик бабушки, которая звала спать. Хоть время было детское, но на это резонно отвечали, что Галка пока что и есть ребёнок.

Для себя Галка тем летом сделала простой вывод: свобода доступна взрослым. Им и только им. С этого момента у девочки появилась мечта – поскорее вырасти.

В целом восьмой и девятый годы жизни Галины Бураковой прошли скучно. Школа, уроки, прогулки под надзором и ожидание взросления. Проявлялась настоящая Галка только в мечтах, где она жила на необитаемом острове – ей явно надоело любое общество. Ведь окружающие предлагали только ограничения и категорическое неприятие её настоящей.

В этот период случилось страшное – то, что потом ещё долго не давало покоя Галке. Она стала считать себя плохой. Потому что, когда девочка делала то, что ей нравилось, её ругали. А когда она делала то, что доставляло удовольствие взрослым, ей было скучно и тоскливо, хотя и приносило множество бонусов. Во-первых, похвалу. Во-вторых, разные плюшки типа вещей. В-третьих, ощущение, что её любят.

В результате Галка старалась быть хорошей и тухла от тоски в этой хорошести. Но никто мучений девочки не замечал. Её же делали человеком!

Что-либо в жизни Галки поменялось лишь в пятом классе, да и то ненадолго. Ей было девять с половиной лет, и она считала, что уж в средней-то школе стала достаточно большой, чтобы гулять без присмотра мамы или бабушки. Но взрослые, конечно, так не думали. Поэтому долгожданные перемены принесло не мнение Галки, которое по прежнему никто не спрашивал.

Дело было совершенно в другом. Личная жизнь Зинки претерпела изменения. У неё появился мужчина! Дело быстро пришло ко второму браку, и у Галки появился отчим.

Сначала девочка не обрадовалась. Владимира Петровича требовалось звать дядей Вовой и быть вежливой. Теперь к списку ограничений добавилась беготня в трусах по квартире. А от дяди часто пахло маминым ликёром, и он интересовался дневником. «Ещё один воспитатель», – цинично подумала Галка. И… ошиблась.

Двойки дядю Вову забавляли. Он смеялся над очередной и рассказывал ещё одну историю о своих школьных беспокойных временах.

– Для меня-то школьное время было хорошим. Весёлым, главное. А родители с бабушками и дедушками беспокоились. Считали, что человеком не стану! А ничего – стал.

Галка резонно отвечала:

– Когда ж веселиться, если уроки надо учить?

Дядя Вова хитро щурился, что, дескать, уроки только дурачки учат, а он никогда таковым не являлся.

Подрывная деятельность беспокойного ума Галки началась. Но мать, будучи без ума от дяди Вовы, не замечала его воздействия на дочь.

Дочь же, благодаря дяде Вове, стали отпускать гулять одну. И это растопило лёд в отношении нового мужа матери – девочка приняла дядю Вову и уже носила дневник к нему и его просила прийти в школу, когда очередной план по использованию «дурачков», учащих уроки, терпел крах. Навыки по воплощению гениальных планов Галка за несколько лет-то подрастеряла. Или учителя в школе были умнее детсадовских воспитательниц.