Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 4.
Шрифт:

Мне не удалось в полной мере воспользоваться равнодушным попустительством князя Михаила Михайловича. В начале зимы с ним приключился удар, а через неделю фельдмаршал, еще недавно крепкий и бодрый, умер. Светские болтуны шептали, что презрение государыни сокрушило его сердце.

Место главы коллегии занял Василий Долгоруков (тоже не слишком близкий к трону и огорченный опалою родичей), а тон стали задавать вызванные с разных концов державы Румянцев и Миних. Особенно сей последний отличался неугомонной деятельностью. Воинская комиссия, учрежденная для лучшего устроения армии, стала его важнейшим плацдармом.

Отдельные пропозиции Миниха были вполне разумны, другие (большинство) маловажны,

третьи приходилось опровергать. Скажем, в кавалерии он предлагал впридачу к драгунам создать кирасир, в пехоте же, напротив, ввести единообразие, устранив гренадерские и егерские роты.

– Христофор Антонович, - отвечал я, именуя генерала на русский лад, - кирасир бы иметь неплохо, да коней, в тяжелую кавалерию годных, в России вовсе нет. У здешних пород терпеливость к голоду и умение копытить снег предпочитается росту и силе. Купить в Германии лошадей на десять полков, кои вы желаете видеть в составе армии, наш бюджет явно не позволит. Да и ремонтеров потом - что, каждый раз в Европу посылать? Завезти племенных жеребцов, чтоб крыли калмыцких и татарских кобылок - получим метисов, и то не сразу. В полную силу они войдут годам к пяти возраста, значит... Считайте! Впрочем, устройство конских заводов на Украине и в Терской земле, где с кормежкой получше - извольте, готов поддержать.

– А Персию, Александр Иванович, где империя владеет провинциями, вы забыли?

– Нет, но не очень на нее рассчитываю. Карабагцы легковаты, как все восточные кони. И слишком умны: вряд ли удастся заставить их мчаться на сомкнутый строй неприятеля. Можно попробовать, с одним эскадроном. Выйдет - хорошо, нет - не беда. Устройство пехоты более важно.

– Несомненно. Введенное в этом роде войск разделение вносит ненужную сложность в экзерциции, уничтожает взаимную заменяемость оружия, боевых припасов и амуничных вещей, нарушает единообразный вид и мешает слаженности действий. Отбирая самых рослых и крепких солдат в гренадеры, мы ослабляем тем самым остальные роты.

– Веские резоны, уважаемый коллега. Но есть достойные внимания причины, побудившие блаженныя и высокославныя памяти государя императора Петра Великого сие разделение учинить. Обучить всех солдат обращению с ручными гранатами невозможно...

– И незачем. Это оружие слишком мало действенно, чтобы придавать ему сколько-нибудь важное значение.

Генерал-майор Гюйсен, голландец, тоже член коллегии, некстати решил мне помочь в споре:

– Позвольте не согласиться, экселенц. Герцог Бургундский при осаде Гента...

Хороший человек, но если начнет говорить... Чтобы не быть принужденным выслушивать описание всех баталий герцога (полной бездарности в военном плане), пришлось оборвать доброжелателя:

– Барон, зачем ходить за аргументами так далеко? Русская армия имеет собственный богатый опыт применения гранат, как с рук, так и посредством кохорновых мортир. На открытом месте их взрывы действительно слабы и не могут смутить обстрелянное войско. Зато в траншеях, где пороховому духу трудней найти выход, результат бывает вполне достойный. Собственно, - я вновь обернулся к Миниху, - судьбу гренадерских рот следовало бы решать по рассуждении, чего нам предстоит больше: полевых баталий или осад.

Собеседник изобразил на жестком, с крупными чертами, лице средней любезности улыбку:

– А егеря?

– А егеря доказали свою полезность при различных видах военных действий.

– Мне приходилось слышать иные мнения от генералов, имевших егерские роты под своим началом. В числе прочих войск, разумею.

– Не все умеют правильно их использовать. Что может сказать о достоинстве шпаги привыкший действовать топором? Кстати, коллега: может, вы поделитесь опытом, имеющимся

по этой части в Священной Римской империи? Кесарь Леопольд сформировал роты метких стрелков раньше, чем Петр Великий.

– Scharfsch"utzen? Двенадцать тирольских рот? Это скорее ополчение, чем регулярные войска. За пределами Тироля воевать не обязаны. Нет, я их не встречал. Только слышал.

– Зато я встречал. Будучи по ту сторону мушки.

Маловыразительное лицо Миниха оживилось нежданным интересом и вниманием:

– Ну и как?

– Незабываемо. Уцелел по чистой случайности, всех остальных офицеров выбили в считанные минуты.

– Himmelherrgott! Какое варварство!

– Вы возмущены?

– А вы нет?

– Ничуть. Не вижу ничего предосудительного в отстреле тирольцами нас, французских захватчиков.

– Возможно, законы войны сие не нарушает, но законы чести... Нельзя охотиться на офицеров, как на оленей.

– Увы, старомодные правила рыцарственности остались в минувших веках. Слишком заманчиво сделать негодным к бою целый полк, истребив лишь две дюжины человек. Ящик Пандоры открыт - и открыт не нами. Кстати, у шведов при Карле многие унтер-офицеры имели штуцера. Только пускали в дело не часто, уповая больше на рукопашную.

– Вероятно, не видели пользы в этом оружии?

– Бог знает. По моему долговременному опыту, штуцера - они же винтовальные фузеи, а по-солдатски просто 'винтовки' - наиболее полезны в азиатских войнах. Против горцев, палящих из-за укрытий, или восточной иррегулярной конницы, этого бедствия степей. Дикие наездники носятся то поодиночке, то многотысячными толпами, стреляют из луков и показывают чудеса вольтижировки, перехватывают обозы и окружают колонны на марше...

– Разве кавалерия, не знающая строя, опасна регулярному войску?

– По крайней мере, она доставляет много неприятностей. Особенно при фуражировке. И крайне утомляет солдат, держа их в постоянном напряжении и под обстрелом.

– Стрелами?

– Большей частью. Хотя у некоторых и ружья есть. Но, скажу я вам, татарские луки против обыкновенных мушкетов не так уж плохи. Учитывая, что им целиться в плотный строй, а нам - в одиночек на полном скаку. Если оказывать каждому джигиту такое уважение, что останавливать марш и палить по нему целым плутонгом, за день и мили не пройдешь. Не оказывать - неприятель постепенно наглеет. Стрелы сыплются дождем, раненые множатся с каждой минутой... Разреженная линия стрелков с точным дальнобойным оружием закрывает весь этот балаган раз и навсегда. Ежели каждый враг, приблизившийся на триста шагов, получает пулю - поверьте, после двух-трех убитых они приближаться перестают. А на больших дистанциях луки бессильны. Винтовка - вот ключ к вратам Востока!

– Боюсь, вы увлекаетесь, дорогой граф. Турки сами имеют нарезные ружья в изобилии: насколько мне известно, некий род винтовальной фузеи у казаков именуется 'янычаркой' или 'яныченкой'. Или вы говорите о своих 'новоманерных' штуцерах? Уж простите великодушно, не усматриваю в них чудо-оружия.

– Помилуйте, я и не требую сего титула. Кому, как не мне, знать все их многочисленные несовершенства. А вы, вероятно, имели дело с изношенными экземплярами. Дело в том, что у этих ружей есть слабое место. Опытные образцы выдерживали триста выстрелов до износа втулки, сопрягаемой с зарядными частями; погнавшись за количеством, мы потеряли в долговечности. Примерно на треть или даже вполовину. Меткому стрелку, для сохранения навыка, надо упражняться, делая хотя бы по пять выстрелов в неделю. Лучше - больше, да куда уж там... Фузею, вдесятеро дороже обыкновенной, приходилось каждый год возвращать на завод для перешлифовки. Очень хлопотно, очень дорого, очень ненадежно.

Поделиться с друзьями: