Жизнь и легенда Оби-Вана Кеноби

Оби-Ван ступил на балкон и сказал:

— Добрый вечер.

И Анакин, и гуманоид в маске обернулись к Оби-Вану.

— Привет, Оби-Ван, то есть, учитель, — сказал Анакин и воскликнул: — О! Извините, что не сказал вам, где я. Я просто хотел… э-э-э, размять свои ноги, но затем я встретил… э-э-э… — Анакин жестом указал на фигуру в маске рядом.

Оби-Ван слегка кивнул и сказал:

— Я — Оби-Ван Кеноби.

Прежде, чем фигура ответила, вмешался Анакин:

— Я думаю, он тускен с Татуина. — Указывая на оружие на поясе тускена, Анакин добавил: — Но он тоже джедай, как и мы. Только у него два световых меча.

На самом деле, молчаливая фигура на балконе, по всей видимости, была тускеном. Оби-Ван видел собственное отражение, глядя в красные линзы очков тускена.

— Пожалуйста, простите манеры моего падавана, — сказал Оби-Ван. — Мы рады приветствовать вас в Ордене Джедаев, А’Шарад Хетт.

Фигура в маске кивнула в ответ. Анакин посмотрел на Оби-Вана и сказал:

— Вы знаете его имя?

Оби-Ван кивнул. Его уже проинформировали о недавней миссии джедая Ки-Ади-Мунди, которого послали на Татуин расследовать сообщение о тускене-разбойнике, который владеет световым мечом. «Тускеном» был на самом деле Шарад Хетт, почти легендарный джедай, который, как и его прославленный световой меч, таинственный образом исчез пятнадцать лет назад. По словам Ки-Ади-Мунди, именно по воле Силы Шарада Хетта занесло на Татуин, где он принял обычаи тускенских разбойников, жил с ними и, в конце концов, стал их вождем. У него также появился сын, А’Шарад Хетт, которого он тренировал как джедая.

К сожалению, во время миссии Ки-Ади-Мунди, Шарад Хетт был смертельно ранен охотником за головами Оррой Синг. Последней просьбой Шарада Хетта к Ки-Ади-Мунди было взять пятнадцатилетнего А’Шарада в Храм Джедаев и продолжить его обучение.

— Ваш отец был великим джедаем, — произнес Оби-Ван. — Ваша потеря — наша потеря.

А’Шарад Хетт кивнул головой в ответ. Через дыхательную маску его ответ получился скрипучим.

— Спасибо, мастер Кеноби.

— Он говорит! — сказал Анакин. Оби-Ван с упреком посмотрел на падавана, который тут же добавил: — Извините. Просто он до сих пор не сказал ни слова.

— Я сомневаюсь, что ты бы дал ему и слово сказать, — заметил Оби-Ван. — Кстати, о тишине, ты сейчас должен медитировать, а не доставать А’Шарада Хетта.

— Мальчик меня не достает, — спокойным, безжизненным тоном просипел А’Шарад. — Он с Татуина. Слышать от него о родине… его планах на будущее… это интересно.

Оби-Ван улыбнулся.

— Ну, если так, — сказал он, — но у вас есть всего десять минут.

Уходя с балкона, Оби-Ван слышал, как Анакин продолжал говорить.

— Вы когда-нибудь видели гонки болидов? Верите или нет, я победил в Бунта Ив Классик! Я думаю, что тускены выстрелили в меня во время гонок, но я полагаю, это были не вы, верно? Эй, вы когда-нибудь видели крайт-дракона…?

Прошло более пятнадцати минут, прежде чем Анакин вернулся в свою комнату, где обнаружил Оби-Вана, сидящего на стуле и ждущего его.

— Извините, учитель, я опоздал, — сказал Анакин, когда дверь закрылась за ним. — Вы знаете учителя А’Шарада Хетта, Ки-Ади-Мунди? Ну, он пришел поговорить с нами. Они собираются на миссию на Маластар! Но причиной, по которой я задержался, было то, что, когда Ки-Ади-Мунди узнал, что я знаю все о гонках болидов на Маластаре, он стал задавать мне кучу вопросов о Фебос Ран. Это самые большие гонки на Маластаре, и…

Оби-Ван молчал, но слегка поднял брови, ожидая, когда Анакин закончит.

— И… ладно, — закончил Анакин. — Я просто хотел помочь.

— Я уверен, что Ки-Ади-Мунди оценил это, — сказал Оби-Ван. — Я также надеюсь, что в лице А’Шарада Хетта ты нашел нового друга. Он кажется очень хорошим слушателем.

— Еще бы.

Оби-Ван уже собирался сделать выговор своему падавану за пропуск упражнений по медитации, когда увидел, что выражение лица Анакина изменилось, в его глазах появилась грусть.

— Я просто подумал, — сказал Анакин, — что А’Шарад Хетт носит ту маску и скрывает все свое тело… и никогда не сможет прикоснуться к предметам пальцами или почувствовать воздух по лицу. Зачем это нужно?

— Ты знаешь о тускенах больше меня, — ответил Оби-Ван, — но я полагаю, что это просто их традиция.

— Но он теперь джедай.

Оби-Ван пожал плечами и сказал:

— Тогда, я думаю, это его выбор.

— Ну, я бы не смог так жить.

— Никто тебя и не просит, — с усмешкой сказал Оби-Ван и продолжил более серьезно: — Тем не менее, я прошу тебя продолжить твои упражнения по медитации. Они очень важны. И поскольку учить тебя — моя обязанность, твоя обязанность — учиться у меня. Согласен?

После мгновения неловкой тишины Анакин ответил:

— Да, учитель.

Оби-Ван не был уверен, но ему показалось, что в голосе Анакина прозвучала нотка негодования. Он не думал, что Анакин, судя по опыту на Татуине, склонен называть кого-то «учителем». Вздохнув, Оби-Ван сказал:

— Пожалуйста, не думай, что мне доставляет удовольствие уговаривать тебя, падаван. Я только могу представить себе, как это — расти рабом, и я…

— Вы скучаете по своей матери? — прервал его Анакин.

Этот вопрос сбил Оби-Вана с толку, но он быстро пришел в себя и ответил:

— Нет. Не скучаю. Я никогда ее не знал. Я был младенцем, когда появился здесь, в Храме.

— Тогда, может, мы договоримся, — сказал Анакин, и Оби-Ван услышал, как мальчик пытается сдержать дрожание в голосе. — Вы не будете жалеть меня за то, что я когда-то был рабом, а я не буду жалеть вас, потому что вы не скучаете по своей матери.

Оби-Ван снова не знал, как ответить, но он решил, что сейчас не время обсуждать опасность формирования личной привязанности, что может навредить суждениям и действиям джедая. Вместо этого он встал и произнес:

— Ты напомнил мне, падаван, что мы должны учиться друг у друга. Теперь поверь, что я не жалею тебя из-за твоего прошлого или чего-либо другого.

— Тогда договорились, — сказал Анакин, протягивая руку Оби-Вану.

Оби-Ван все еще сомневался логике сделки Анакина, но улыбался, пожимая руку мальчика.

— Уже поздно, — сказал Оби-Ван. — Возможно, завтра ты расскажешь мне истории о гонках на болидах.

Сразу же засияв, Анакин произнес:

— Может, нам тоже поехать на Маластар!

— Терпение, падаван. Терпение.

ГЛАВА 4

Размышляя над своим ученичеством с Куай-Гоном Джинном, Оби-Ван Кеноби знал, что не всегда был самым послушным учеником. На самом деле, он был иногда даже безрассудным. Теперь, спустя десять лет после того, как Оби-Ван начал обучение Анакина Скайуокера, он стал больше ценить Куай-Гона как учителя. Такой же упрямый и независимый, он также был терпелив и щедр, и считал, что этих двух качеств ему все более не хватает.