Жизнь и приключение в тайге
Шрифт:
«После обхода стойбища медвежонка сажают в особую, приготовленную для него клетку». Такие хождения совершаются ежедневно в продолжение всего праздника; затем запирают в клетку, где он и будет содержаться три-четыре года. «Кормят его усиленно и следят за ним очень внимательно» (Лопатин И. Орочи — сородичи маньчжур. Харбин, 1925, стр. 21–22). Об обычае орочей держать в особых срубах медвежат упоминает и В. П. Маргаритов. «Если кто изловит в тайге маленького медвежонка, то он считает своим долгом кормить его примерно лет до трех с тем чтобы потом публично убить его и съесть в сообществе с другими» (Маргаритов В. П. Назв. соч., стр. 33), — ритуальный характер этого обычая Маргаритову, однако, был не вполне ясен.
149
Улимагда (иначе: ульмагда, угдэ) — наиболее распространенный у орочей тип лодок — однодеревок. Изготовляются они обычно из тополя (реже из липы); управляют ими при движении вверх стоя, отталкиваясь
150
О старике Иване Михайловиче с Копи (Иване Бизанка) В. К. Арсеньев подробно рассказывает в главе 5-й СА. а также и в СТ: орочское имя его было — Чочо Бизанка; «это был удалый охотник, смелый мореход и кузнец на славу. Только он один умел починять замки у ружей» (СА, стр. 96). «Его отец и мать очень давно погибли в тайге от страшной оспы, а малолетку подобрали своеродцы» (СТ, стр. 15). «Когда он был юношей, какой-то проезжий миссионер крестил его и назвал Иваном. Крестным отцом его был тоже какой-то случайный русский, Михаил. Годы шли в волосах Чочо заблестели серебряные нити, и с тех пор его начали величать Иваном Михайловичем. Старику было около 70 лет, но на вид ему нельзя было дать этого возраста. Он был невысокого роста, круглая его голова с жиденькой косичкой поседевших волос, мелкие черты лица, но без глубоких морщи», смуглая кожа, небольшая темная растительность на верхней губе и подбородке, маленькие руки и ноги дадут читателю некоторое представление о человеке, с которым впоследствии мне суждено было очень сдружиться. Тембр голоса его был выше обыкновенного с хриплыми нотками. Нельзя сказать, чтобы он был речист, но говорил он охотно и немного подшучивал над неудачами молодых охотников» (стр. 95–96). В 1897 г. он спас от голодной смерти пассажиров затонувшего судна «Владивосток» (см. далее главу XXV). В 1927 г. В. К. Арсеньев вновь встретился с ним. Он был уже совершенно слеп и жил со своими родичами на реке Копи, «ожидая, когда пробьет его последний час». Бизанка был свидетелем первого прихода русских и потопления ими корабля («Паллады»).
151
Напечатано: «Приамурье» № 864, от 2 июля 1909 г.
Полного соответствия с СА нет; имеются лишь отдельные частичные совпадения. Описания уссурийских ветров: муссонов и бризов вошли в «Краткий очерк» (стр. 135, 143–144); в СА о муссонах кратко упоминается на стр. 103.
{1} В. К. Арсеньев цитирует работу Д. В. Иванова. Основные черты орхеологического строения хребта Сихотэ-Алинь. — «Зап. Приамурского отд. Русского географического об-ва», 1897, т. 1, вып. 3. Тому же автору принадлежит цитируемое Арсеньевым выражение «лесная пустыня».
152
багульник
153
вересковых
154
шиповника
155
рябина
156
Бейс-Бало — нидерландский метеоролог, установивший закон отклонения ветров от барометрического градиента на 60–70°, в северном полушарии — вправо, а в южном — влево.
157
Метеорологическим наблюдениям во время путешествия В. К. Арсеньев уделял, следуя и в данном случае примеру Пржевальского, большое внимание. Но уже Пржевальский указывал на неизбежную неполноту и неточность метеорологических наблюдений, ведущихся во время путешествий. «Совершенная точность метеорологических наблюдений во время постоянных передвижений с места на место никогда не может быть достиг нута, даже при самой большой аккуратности путешественника и самых лучших инструментах. Часто, в один и тот же день, в условные часы случается делать наблюдения то в горной пади, то на перевале через хребет, то в широкой долине, следовательно, в местностях, физические условия которых далеко не одинаковы» (Пржевальский, стр. 268). Однако некоторые позднейшие исследователи высоко расценивали метеорологические наблюдения В. К. Арсеньева (см. Кабанов Н. Е. Назв. соч., стр. 43), тем более что они были сделаны тогда, когда метеорологическая работа в Приморье еще не была развернута, в центральной же части Сихотэ-Алиня не было ни одной метеорологической станции. Краевая метеорологическая обсерватория была открыта лишь в 1913 г. Важное научное и практически-хозяйственное значение имела в то время предложенная В. К. Арсеньевым схема климатических районов («Краткий очерк», стр. 145–152): он дал не только подробную характеристику каждого из выделенных им районов, но указал приметы погоды для прогнозов и дал указания для возделывания сельскохозяйственных растений, практические указания для охотников и рыболовов и т. п. (см. Кабанов Н. Е., стр. 43 и др.). Но некоторые теоретические обобщения В. К. Арсеньева, касающиеся причин происхождения
тех или иных климатических явлений, не всегда правильны (см. также примеч. к главе XXVI). Краткий климатический очерк, составленный на основании современных данных, см. у Ливеровского.158
Полиэдрическая отдельность получается не при разрушении базальтов, а при их остывании; неправильно применен и следующий ниже термин «метаморфизации»: описанное здесь В. К. Арсеньевым явление геологи называют выветриванием.
159
нырков
160
Напечатано: «Приамурье», № 868, от 7 июля 1909 г.
Соответствия с СА нет; «каменушкам» в последней посвящено всего лишь несколько строк на стр. 113.
{1} Дополнительного описания уток-каменушек, о котором упоминает автор, не было, и данный очерк является единственным у В. К. Арсеньева описанием уссурийских уток. «Моуме» — по определению С. А. Бутурлина, особый вид каменушек — Histrionicus histrionicus: орочское название «холока», а название селезня — «мруме» (Бутурлин С. А. Птицы Приморской области. Сборы 1906–1910 В. К. Арсеньева. «Орнитологический Вестник», 1915, № 2, стр. 98). Нырками Fuligula Арсеньев называет холока, го есть самцов Histrionicus histrionicus.
161
Напечатано: «Приамурье», № 887, от 29 июля 1909 г.
В СА дано более подробное описание «Маяка Св. Николая», ныне Николаевского, которому посвящена специальная глава, однако настоящий очерк не является лишь сокращенным дублированием, но дает ряд дополнительных деталей. Таблицы средних температур в СА нет; но она включена в «Краткий очерк» (стр. 141; т. V, стр. 54); в газетном тексте имеются опечатки, исправленные нами по «Краткому очерку». О значении метеорологических наблюдений В. К. Арсеньева см. примечание к XX главе.
{1} Следует писать: «далматинский» [290]. В. К. Арсеньев применяет в этой главе названия из двух классификаций берегов Рихтгофена (1905): структурной и генетической.
162
?
163
температура воды
164
Напечатано: «Приамурье», № 888, от 30 июля 1909 г.
Частично соответствует СА (стр. 102–107); в тексте книги дата отъезда из Императорской Гавани указана 27 сентября (стр. 102); очевидно, в данном случае В. К. Арсеньев перевел даты прежних записей на новое календарное исчисление, но на стр. 107 дата опять обозначена по старому стилю.
{1} О манере В. К. Арсеньева вести полевые записи и маршрутную съемку подробно рассказывает участник его экспедиций Н. Е. Кабанов: «Работал Арсеньев аккуратно, систематично, Смотря по ходу маршрута, он останавливался там, где ему было нужно, делал, скажем, засечку буссолью Шмалькальдера, тотчас же в записной книжке записывал отсчет и тут же, не торопясь заносил кроки ситуации местности. Или он останавливал лодку, выходил из нее и подолгу осматривал местность, если она представляла для него интерес. На таборе, или, как он говорил и писал, биваке, когда разбивались палатки, заготовлялись на ночь дрова и прочее, он принимал участие в общих работах, не считаясь с их трудностью или размером последних. Затем, когда костер горел хорошо, и все люди были заняты другим делом, Арсеньев подсаживался к огню, обычно сидя на какой-нибудь коряге, банке, ящике и извлекая из сумки большую клеенчатую тетрадь, записывал все, что наблюдал за день. Время от времени он быстро потирал руки, смотрел на мигающие языки пламени и снова записывал, изредка перебрасываясь со своими спутниками отдельными фразами или замечаниями. Нередко бывало, что после тяжелого перехода, окончив свои дела, все уходили в палатки на ночлег. Арсеньев же продолжал сидеть, подбрасывая дрова в костер и всматриваясь вдаль, думал, записывал, рисовал, чертил до тех пор, пока не оканчивал задуманного. Приходилось наблюдать и такие случаи, когда Арсеньев, сидя с кем-нибудь из проводников-орочей или удэхейцев у костра, расспрашивал о местности, реках, зверях, названиях или подолгу слушал их незатейливые рассказы и, прося повторить неясные места, записывал в свою тетрадь — сокровищницу научных фактов и наблюдений» (Кабанов Н. Е., стр. 28–29).
165
Напечатано: «Приамурье», № 924, от 17 сентября 1909 г. Частичные соответствия 6-й главе СА (стр. 103–104, 109); наблюдения геологического характера, которым посвящен настоящий очерк, здесь даны более полно, чем в СА; в некоторых случаях настоящая глава является дополнением к специальной геологической главе «Краткого очерка» (стр. 95-108; т. V, стр. 14–24).
{1} В. К. Арсеньев неправильно употребляет в данном случае эти геологические термины: массивными называют все магматические породы, в том числе и базальты; порфир же не принадлежит к кристаллическим породам.