Жизнь и приключения Лонг Алека

Иногда она сидела на ботдеке, читала. Моряки старались пройти мимо, сказать ей что-нибудь приятное, пошутить. В ответ Алиса заразительно смеялась, подтрунивала над ними. Она была острой на язык и за словом в карман не лезла. Иенсену это не нравилось. Когда он замечал кого-нибудь из команды около дочери, то всегда подходил к ним:

— Нечего болтать языком. Иди работай. За тебя никто не сделает. Иди, иди.

Алиса краснела, укоризненно качала головой:

— Что ты, папа! Зачем ты с ним так? Он ничего мне не сказал плохого. Не могу же я ни с кем не разговаривать.

Старпом сердился:

— Они совсем не подходящая компания для тебя. И потом, болтовня отвлекает от работы.

Первые дни Алисе нравилось на пароходе. Все казалось новым, интересным, но вскоре она начала скучать. В городишке ее ничто не привлекало, да Алиса и не ходила туда. Разве может какая-то Кротона сравниться с блестящим Копенгагеном?

Развлекало фрекен Иенсен только купание. Вот его она любила. Алиса неплохо плавала и ныряла. После холодной Балтики плескаться в Средиземном море было наслаждением. В самое жаркое время она ходила за волнолом, на пляж. Тут Алиса проводила по нескольку часов. Моряки с удовольствием наблюдали за тем, как резвится девушка. Самые смелые иногда купались вместе с нею.

Как-то третий штурман Даниельсен пристал к Алисе:

— Вот вы, фрекен Иенсен, ныряете хорошо. Это верно. Но с мостика в воду не прыгнете.

— Прыгну.

— Нет, не прыгнете.

— Давайте держать пари, что прыгну, — упрямо сказала девушка, и брови ее сдвинулись, она чем-то стала похожей на отца. — На что? На что хотите. Пари на выполнение любого желания. Согласны?

— Согласен. Берегитесь, если я выиграю. Потребую многого… — пошутил штурман.

— Берегитесь вы. Я заставлю вас на четвереньках проползти по всему судну.

Алиса побежала в каюту переодеваться и минут через двадцать снова появилась на спардеке в своем ярко-красном купальном костюме и резиновой шапочке.

— Ну, я готова, — сказала она и посмотрела вниз. — Давайте скорее, пока отец в городе. Откуда прыгать?

— Вот отсюда, фрекен Алиса, — показал рукой Даниельсен на планширь^[15] обноса мостика. — Высоко!

…Джакоб висел на беседке со стороны моря, закрашивал чернью засуриченный борт, когда Алиса встала на планширь. Негр отложил кисть и, несмотря на всю неприязнь к Иенсену и всему, с ним связанному, залюбовался девушкой. На самом деле она была хороша. Высокая, с гладким загорелым телом, раскинувшая в стороны руки, она казалась приготовившейся к полету птицей. Вот она согнула в коленях ноги, что-то крикнула и прыгнула вниз. Перед самой поверхностью Алиса сложила руки и «рыбкой» ушла под воду.

В прозрачной воде Джакоб видел красное пятно ее костюма. Стоявший у борта улыбающийся Даниельсен вдруг почему-то забеспокоился и закричал:

— Давайте наверх, Алиса! Хватит, хватит! Сдаюсь. Вы выиграли.

Но девушка его, наверное, не слышала. Она оставалась под водой.

Джакоб заметил, как Алиса достигла дна, перевернулась и осталась лежать на песке без движения. На поверхности появились и начали лопаться воздушные пузырьки.

«Что это с ней?» — мелькнуло у матроса, и тут же, не раздумывая больше, Джакоб неуклюже соскользнул с беседки. Он не боялся воды. Когда-то мальчишкой он вылавливал медяки, которые бросали с набережной в море туристы. С открытыми глазами он медленно опускался. Почувствовав дно под ногами, Джакоб встал и, разгребая воду руками, подобрался к девушке. Она лежала скорчившись у торчащего из песка ржавого якорного веретена. Сам якорь занесло песком.

«Вот оно что! Ударилась. Скорее на воздух!» — понял Джакоб, подхватил Алису под мышки, перевернулся на спину и, делая быстрые движения одними ногами, пошел кверху.

Тем временем на пароходе уже поняли: случилась беда. Олафсен с бледным Даниельсеном и двумя матросами, Бьёрном и Алеком, которые тоже наблюдали за спорщиками, лихорадочно спускали шлюпку. Она висела уже у самой воды, когда Джакоб с Алисой показались на поверхности. Через несколько минут их подняли на палубу. Лицо Алисы было бледным, на лбу кровоточила небольшая ранка.

— Из нее прежде всего надо вылить воду, — сказал Олафсен, переворачивая Алису на живот. — Подхватите ее снизу. Вот так.

Боцман разжал ей зубы. Соленая вода струйкой потекла на палубу. Потом начали делать искусственное дыхание. Через десять минут Алиса пришла в себя, открыла глаза и спросила:

— Что со мной было?

— Вы ударились обо что-то под водой, — проговорил вконец перепуганный Даниельсен. — Как вы себя чувствуете?

— Это он вытащил вас, фрекен Алиса. Он первый заметил и бросился за вами в воду, — сказал боцман, указывая на Джакоба.

Алиса благодарно взглянула на негра, протянула руку:

— Большое спасибо, Джакоб. Вы спасли мне жизнь. Я буду помнить это всегда.

— Пустяки, фрекен. Я заметил, что вы лежите там, на дне, без движения, и подумал… Такие случаи бывали с мальчишками, когда они вылавливали монеты.

— Спасибо еще раз, Джакоб. Я уже могу двигаться. Даниельсен, помогите мне добраться до каюты. А все-таки я выиграла пари, вы будете бегать на четвереньках.

— Буду, буду. Сколько вы прикажете, — засмеялся третий штурман. — Пойдемте.

Он бережно подхватил Алису под руку и повел на спардек.

— Теперь ты станешь первым другом нашему старпому. Тебе прибавят жалованья, — пошутил Бьёрн. — Так, Джакоб?

Негр помрачнел:

— Я не стал бы ничего делать для этой свиньи. Но дочка ведь ни при чем. Она хорошая девушка.

— Ну, довольно болтать, ребята. Сегодня надо закончить борт. Берите свои кисти, и пошли, — сказал Олафсен.

Матросы разошлись по работам.

Спустя два часа, когда старший штурман Иенсен вернулся на судно, Алиса уже совсем оправилась от удара. Только маленький кровоподтек на лбу напоминал о недавнем происшествии.

Во время обеда Иенсен появился на палубе. Из-за жары команда обедала на открытом воздухе, прямо на люке, покрытом брезентом. Он нашел глазами Джакоба и позвал:

— Подойди сюда, Джакоб.

Негр поставил свою миску на люк, не спеша подошел к старпому.

— Дочь сказала мне, что ты вытащил ее из воды. Спасибо, Джакоб. — Старпом холодно смотрел на негра своими свинячьими глазками. — Вот, возьми. Я думаю, что этого будет достаточно.

Из нагрудного кармана рубахи Иенсен достал десятифунтовую бумажку, протянул ее Джакобу. Моряки оставили свои миски и с любопытством наблюдали за происходящим.

— Расщедрился старик, — тихо сказал один из кочегаров, сидящих на люке. — Подвезло Джакобу. Большие деньги заработал.

Ему никто не ответил. Всех охватило непонятное напряжение. Негр стоял опустив руки.

— Ну, бери, — повторил Иенсен.

— Не надо, чиф.

Брови у старпома полезли наверх.

— Десять фунтов! Не надо? Ты что же хочешь, чтобы я остался твоим должником? Так дело не пойдет. Бери немедленно. — Глаза у него округлились, сделались злыми.

— Спасибо, чиф, — произнес Джакоб, принимая бумажку.