Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы XXVII-LIV)

Он схватил Джонаса за шиворот, вцепился в него - и очень крепко.

– Вы не уйдете от меня!
– кричал старик.
– У меня хватит сил позвать соседей, и я их позову, если вы ее не отдадите. Оставьте ее!

Застигнутый врасплох Джонас так растерялся, что у него недостало духу разжать руки старика, и он стоял, глядя на него, в потемках, не смея шевельнуть и пальцем. Единственное, на что он отважился, - это спросить Чаффи, что с ним такое.

– Я хочу знать, что вы с ней сделали!
– настаивал Чаффи.
– Вы ответите за каждый волосок на ее голове. Бедняжка! Где она?

– Что с вами, полоумный вы старик!

– дрожащими губами выговорил Джонас.
– Или вы рехнулись?

– Можно было рехнуться от всего, что я видел в этом доме!
– воскликнул Чаффи.
– Где мой старый хозяин? Где его единственный сын, которого я качал на коленях ребенком? Где она, та, что была последней? Та, что таяла на моих глазах день за днем и плакала во мраке ночи? Она была последней, последним моим другом! Помоги мне, господи, она была последним моим утешением!

Видя, что слезы катятся по его лицу, Джонас набрался храбрости: он оторвал от себя его руки и отшвырнул его, прежде чем ответить.

– Вы слышали, что я спрашивал про нее! Вы видели, что я посылал за ней! Как же я могу отдать вам то, чего у меня нет, вы, идиот? Ей-богу, я бы с радостью отдал ее вам, если б мог, отличная бы вышла парочка!

– Если с ней что-нибудь случилось, - вскричал Чаффи, - берегитесь! Я стар и выжил из ума, но иногда память возвращается ко мне, и если с ней что-нибудь случилось...

– Подите вы к черту, - прервал его Джонас, не повышая голоса, - что с ней могло случиться, по-вашему? Я, так же как и вы, не знаю, куда она девалась, а хотел бы знать. Подождите, пока она вернется домой, тогда увидите: теперь она скоро должна прийти. Довольно с вас этого?

– Берегитесь!
– воскликнул старик.
– За каждый волосок на ее голове, за каждый волосок вы ответите мне! Я этого не потерплю. Я... я слишком долго терпел, Джонас. Я молчу, но... но... но могу и заговорить. Я... я... я могу и заговорить, - заикаясь, бормотал старик, с трудом волоча ноги к креслу и обратив на Джонаса угрожающий, хотя и потухший взгляд.

"Ты можешь заговорить, вот как?
– подумал Джонас.
– Ну-ну, так мы заткнем тебе глотку. Хорошо еще, что я узнал об этом вовремя. Лучше предупредить болезнь, чем лечить ее".

Он то пробовал запугать Чаффи, то старался его задобрить и в то же время так боялся старика, что крупные капли пота выступили у него на лбу и стояли не просыхая. Необычный для него тон и беспокойные движения достаточно ясно показывали, что он боится, но особенно это видно было по его лицу теперь, когда внесли свечи, и он зашагал по комнате, то и дело поглядывая на Чаффи.

Он остановился у окна в раздумье. Лавка напротив была освещена, и торговец с покупателем склонились над стойкой, читая какое-то печатное объявление. Это зрелище мгновенно вернуло его к мысли, о которой он на время позабыл: "Слушайте! Вы знаете про это? Уже нашли? И подозревают меня?"

Чей-то стук в дверь.

– Что такое?

– Приятный вечер, - произнес голос миссис Гэмп, - хотя и жарко, но чего же другого ожидать, мистер Чезлвит, господь с вами, когда огурцы по два пенса за тройку. Как чувствует себя нынче мистер Чаффи, сэр?

Говоря это, миссис Гэмп держалась что-то уж очень близко к дверям и приседала чаше обыкновенного. Казалось, она чувствовала себя далеко не так свободно, как всегда.

– Отведите старика в его комнату, - сказал Джонас ей на ухо, подойдя к ней поближе.

– Он заговаривается нынче вечером, совсем рехнулся. Не говорите при нем ничего, а потом опять приходите сюда.

– Ах он, мой голубчик!
– воскликнула миссис Гэмп необыкновенно ласково.
– Весь дрожит!

– Как же ему не дрожать, - заметил Джонас, - после такого буйного припадка. Ведите его наверх. Миссис Гэмп помогла старику подняться на ноги.

– Вот так, дорогой мой старичок!
– приговаривала миссис Гэмп голосом, который был в одно и то же время и успокоительным и ободряющим.
– Вот так, миленький мой мистер Чаффи! Ну пойдем, пойдем в вашу комнатку, сударь, вы там полежите немножко на постельке, а то ведь вы весь трясетесь, будто ваши драгоценные косточки ходят на пружинах. Вот так, мой хороший! Пойдем вместе с Сарой.

– Она вернулась домой?
– спросил старик.

– Она сию минуту вернется, - отвечала миссис Гэмп.
– Идемте с Сарой, мистер Чаффи. Идемте со своей родной Сарой!

Добрая женщина не имела в виду никого в особенности; обещая скорое возвращение той особы, о которой беспокоился мистер Чаффи, она сболтнула это для того, чтобы успокоить старика. Однако ее слова оказали свое действие, он позволил себя увести, и оба они ушли из комнаты вместе.

Джонас опять подошел к окну. В лавке напротив все еще читали печатное объявление, и теперь вместе с теми двумя читал кто-то третий. Что это могло быть, отчего они так заинтересовались?

Они о чем-то заспорили или начали обсуждать что-то, так как все разом подняли голову от бумаги, и один из троих, который заглядывал через плечо другому, отступил назад, объясняя или показывая что-то жестом.

О, ужас! Как это похоже на тот удар, что он нанес в лесу!

Он отпрянул от окна, словно удар нанесли ему самому. Шатаясь, опустился он в кресло, думая о перемене в миссис Гэмп, которая выражалась в новоявленной нежности к ее пациенту. Неужели это оттого, что нашли? Оттого, что она уже знает? Оттого, что она подозревает его?

– Мистера Чаффи я уложила, - сказала миссис Гэмп, возвратившись, может, и польза ему от этого будет, мистер Чезлвит; вреда не будет, а польза может быть, не беспокойтесь!

– Сядьте, - хрипло сказал Джонас, - и давайте покончим с этим делом. Где другая женщина?

– Другая особа теперь с ним, - отвечала она.

– Ну и правильно, - сказал Джонас.
– Его нельзя оставлять одного. Ведь он на меня набросился нынче - вцепился вот сюда, в воротник - прямо как бешеная собака. Хоть он и старый и сил у него нет в обыкновение время, а тут я его еле оторвал. Вы... Тс-с! Нет, нет, ничего... Вы говорили мне, как зовут другую женщину? Я позабыл.

– Я упоминала Бетси Приг, - сказала миссис Гэмп.

– На нее ведь можно положиться?

– Никак нельзя!
– сказала миссис Гэмп.
– Да я ее и не привела, мистер Чезлвит. Я привела другую, вот эта уж действительно подходящая во всех отношениях.

– Как ее зовут?
– спросил Джонас.

Миссис Гэмп посмотрела на него довольно странным взглядом, ничего не отвечая, хотя, по-видимому, поняла вопрос.

– Как ее фамилия?
– повторил Джонас.

– Ее фамилия, - сказала миссис Гэмп, - Гаррис.