Жизнь и приключения Светы Хохряковой

Я легла на кровать и закрыла глаза. Или они там все сумасшедшие, в своей «Камина Хусто», или таковой считают меня.

– О чем ты думаешь? – спросил Серхио.

– Думаю, проронишь ли ты хоть одну слезинку, любимый, когда я сдохну?

Он ответил:

– Если тебе удастся сделать хоть что-нибудь – это уже будет большая помощь.

– Значит, не проронишь.

– Ты умеешь пользоваться ракетницей?

– Конечно нет.

– Папа-танкист не обучил?

– Да я бы ее и в руках не удержала в то время.

– Это почти как пистолет. Смотри.

И я без интереса стала смотреть на эту байду, понимая, что выстрелить из нее мне уж никак не удастся.

Потом он достал флакончик духов и объяснил:

– Это сильнейший яд. Действует даже через кожу, достаточно несколько капелек. Так же можно подмешать в еду или питье. Обращайся очень осторожно, если случайно попадешь на себя – много-много воды на место попадания и вот таблетки – противоядие.

– Тогда давай и кинжал.

– Зачем?

– Ну я же теперь рыцарь яда и кинжала.

– Вместо кинжала – старый твой дружок, – и он протянул мне пистолет Хорхе и запасной блок патронов. – Удастся тебе выполнить задание или нет – на третий день мы все равно начинаем штурм. У нас нет времени. Американцы наметили свою операцию через полтора месяца. Мы сильно рискуем, обращаясь к тебе с таким почти невыполнимым планом, ты абсолютно не готова. Но ты только представь, что будет, если американцы придут в Соматэ. Они не пощадят никого, и твоих талантливых детей тоже, они все погибнут, все.

– Но почему?

– Корунда слишком близко к Америке, и неуправляемое самостоятельное государство им совсем ни к чему, а во-вторых, уничтожение Санчеса им еще более необходимо, чем нам. Он слишком много знает, и если останется живым и начнет говорить, многим высокопоставленным чиновникам грозит просто тюрьма.

– Зачем убивать Аниту?

– По тем же причинам.

Он сел ко мне на кровать.

– Так что, помогая с Лунгом, ты спасешь много хороших людей, которые были добры к тебе и полюбили тебя. Ты спасешь Теа с маленьким Берналем, Кончиту, Мейру, Фаробундо…

– И тебя?

– И меня…

Он обнял меня и начал горячо целовать мое лицо, потом впился в губы, я чувствовала, как он возбудился, и стала дрожать сама. Когда он уже начал стягивать с меня рубашку, я вывернулась из его объятий и со всей силы дала пощечину своей правой рукой по его левой щеке. Он даже об стенку башкой бабахнулся от неожиданности. Мы оба тяжело дышали и смотрели друг на друга. Когда мое дыхание пришло более-менее в норму, я сказала: «Это было лишнее, командир. Дополнительная психподготовка мне не нужна», – и стала перекладывать из его рюкзака в свой шпионские орудия.

Положив кой-чего из бельишка и портрет сестер Мейры, я затянула рюкзачок, повернулась к нему, все ее сидящему на постели, и четко отрапортовала: «Агент Ромашка к выполнению задания готов!»

Ни один мускул не дрогнул на его лице, только ярко алела левая щека.

– Сейчас пообедаю и поеду.

Вышла из своего домика, посидела на ступеньках перед дорогой и пошла к Берналю.

Встретили меня как всегда радушно. Сама Теа принесла мне кофе и кашу и уселась напротив пощебетать о Берналито.

По ее словам, месячный младенец уже и улыбался, и благодарил ее за кормление гугуканьем, и когда не спал – смотрел на нее очень умными глазами, а она каждый день бегает в церковь ставит свечки за мое здоровье.

Каша не полезла в горло, и я расплакалась. Надо же! Пока мне грубили, грозили, посылали на смерть без всяких эмоций – я ни-ни. А стоило услышать доброе слово – и я поплыла, никаким усилием воли я не могла заставить треклятые слезы остановиться, мои слезные железы взбесились.

Естественно, добрая Теа испугалась. Я ей кое-как объяснила, что это нервное, и изложила версию про вызов в Голландское посольство. Выпила кофе, закурила, уже даже не обращая внимания на соленую воду, льющуюся из моих глаз, я сказала:

– Вот так, моя золотая Теа. Передай всем своим, что я их всех очень люблю и тоже буду за них молиться. Но сейчас уеду не попрощавшись – ты же видишь, что со мной творится. Не осилю я прощаний.

– Но ты же не навсегда уезжаешь? Мы еще увидимся?

– Как дело пойдет. Может, завтра заявлюсь, а может, не скоро. У меня к тебе просьба. Завтра праздник мертвых, вы поедете в деревню?

– Да, обязательно.

– Оставайтесь там подольше. Не думайте о кафе. Возьмите неделю отпуска. Не спрашивай меня почему? Просто послушайте меня. Договорились?

Она была настолько обескуражена и ничего не понимала, что только кивнула в знак согласия.

Я вышла из-за столика, села на мопед и поехала. По дороге остановилась и купила много мороженого, мне его упаковали, обложив льдом, пристроили в багажнике, и я затарахтела на своем мопеде на объект.

Как только я выехала на большую дорогу, я сразу заметила сопровождение – черный джип с затененными окнами.

«Вот дураки!» – подумала я и порадовалась, что слезные железы работают в нормальном режиме, потому что, даже покупая мороженое и расплачиваясь, слезы лились сами по себе.

А сейчас встречный ветерок высушил мои опухшие глазки, и я очень хорошо видела дорогу и все вокруг.

Добравшись до поворота в лес, я остановилась, слезла с мопеда и помахала джипу, из него вылез могучий парень и направился ко мне.

– Амиго, если вы поедете со мной дальше, то вряд ли доберемся даже до ворот. Эта дорога просматривается, так что если вы задумали массовое самоубийство, то сообщите об этом своему командованию, как оно решит – так и будет. Только я снимаю с себя всякую ответственность по выполнению поставленных передо мной задач.

Я села на землю возле мопеда. Мне сильно захотелось мороженого, но я решила потерпеть.

Парень отправился в джип и через какое-то время машина развернулась и умчалась в обратном направлении.