Жизнь и приключения Заморыша

Тогда Кувалдин вынул из кармана какую-то книжечку и сказал:

– Ну, товарищи, начнем. Лиха беда - начало, а там пойдет легче, это я и на себе проверил.

Он развернул книжку и вполголоса прочитал:

– "Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма".

Он читал, потом сам себе говорил: "Стоп!" - и принимался объяснять.

Из того, что он читал, я ничего не понимал, а из того, что он объяснял, я понял, что буржуазия - это не машина, а хозяева всех этих людей; люди же эти - рабочие, а по-иностранному - пролетарии.

Отец опять вышел из-за буфетной стойки и пошел к нам.

Рабочий, который сидел поближе к двери, негромко сказал:

– Майна!

Кувалдин спрятал книжку и опять стал читать про солдата. Отец походил по залу, послушал и пошел к себе. Тогда рабочий сказал:

– Вира!

Кувалдин отодвинул книжку про солдата и вынул свою.

Когда все разошлись, Витька потащил меня в угол и шепотом спросил:

– Ты знаешь, о чем они читали?

Мне не хотелось признаться, что я ничего не понял, и я сказал:

– Знаю.

– О чем?

– О призраке.

– О каком призраке?

– О привидении.

– Ну и дурак! Они о революции читали.

Что такое революция, я не знал, но мне в этом не хотелось признаться. Витька сам объяснил:

– Это чтоб не было царя и чтоб всем людям одинаково хорошо жилось на свете, понял?
– Он сделал страшные глаза и зашипел на меня: - Только скажи кому-нибудь, что они эту книжку читали, только скажи!

Но я уже и сам понимал, что говорить нельзя: разве купчиха Медведева или Прохоров, который нас с Витькой обругал хамским отродьем, захотят, чтобы все люди жили одинаково! Мне только было непонятно, почему и от отца надо скрывать: неужели отец тоже не хочет, чтоб все люди жили хорошо?

В следующий раз, когда Кувалдин опять попросил что-нибудь прочитать, отец дал ему "О вреде курения".

Рабочие слушали, почему нельзя курить, и густо дымили табаком. Но вскоре Кувалдин вынул свою прежнюю книжку и принялся читать ее дальше. Он опять говорил: "Стоп!" - и объяснял малопонятное.

Отец был очень доволен, что в "том" зале наконец-то приохотились к чтению.

Приходил и инженер. То, что читал Кувалдин, ему не нравилось. Он принимался спорить. Рабочие были на стороне Кувалдина. Инженер сердился и опять говорил: "Демагогия! Сплошная демагогия!" А Кувалдин ему отвечал: "Мы в спорах с вами только зря время тратим. Так никогда не дочитаем".

Но книжку Кувалдин все-таки дочитал. И я на всю жизнь запомнил, как грозно проговорил он последние слова. Слова были такие: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"

Мог ли я тогда думать, что скоро и сам прочту их!

И где же!..

Приехала к нам мадам Прохорова, повертелась, покрутилась, потом и говорит:

– Нет, видно, капитан не заедет за мной. В городе неспокойно. Я так боюсь! Петр, голубчик, проводите меня.

Петр поехал с нею в санях, а когда вернулся, то рассказал отцу, что слышал от людей. На металлургическом заводе обожгло восемь рабочих. Их отправили в больницу. Доменщик Титов стал при всех ругать хозяев за то, что они поскупились и не обезопасили место, где работали эти люди. Пришли жандармы. Они хотели Титова арестовать. Но он не давался. Жандармы так его избили, что он через три дня умер в тюрьме. И вот теперь на завод послали целую роту солдат, потому что рабочие бунтуют.

Отец слушал, качал головой и говорил:

– Что делается!.. Что делается!..

А на другой день мы видели из окна, как хоронили этого Титова. Его несли недалеко от нашей чайной. За гробом шло много людей. Они шли не как попало, а в ногу и пели жалобно и сердито, будто и плакали и комуто грозили. Я чувствовал, что от этого пения мне становилось трудно дышать, а в горле все щекотало и щекотало.

И тут один мужчина поднял над головой красный флаг. На флаге было что-то написано белыми печатными буквами, но что, я разобрать не мог, потому что флаг на ветру хлопал и заворачивался. На минуту флаг распрямился, и мы все прочитали:

ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

Я сейчас же вспомнил, где эти слова услышал первый раз.

Вспомнил и чуть не вскрикнул, но вовремя удержался: ведь это тайна. Вдруг из-за угла показались солдаты.

Впереди солдат шел сам Протопопов. Откуда-то прибежали городовые и бросились на человека с флагом. Они стали отнимать у него флаг, а он не давал. Протопопов выхватил шашку, страшно заворочал глазами и что-то закричал. Тогда солдаты выставили впереди себя штыки и пошли прямо на людей. А городовые набросились на человека с флагом, принялись его бить. Люди нагибались, хватали камни и бросали в городовых. Что-то так бахнуло, что зазвенели стекла. Отец потащил нас с Витей за шиворот от окна. А на улице кричали, топали..

Вдруг блок на двери взвизгнул, и в зал вбежал страшный человек: все лицо его было в крови, пальто в клочьях. Он пошатнулся и упал на каменный пол. Отец заметался, но потом подбежал к двери и запер ее на болт.. Лицо у отца посерело, губы прыгали. Он схватился за голову и хрипло сказал:

– Пропал я теперь, пропал!

Подбежал Петр, взял человека на руки и понес через кухню во двор.

В дверь сильно застучали. Отец стоял около двери, дрожал, но не отпирал.

Петр вернулся, распахнул раму в окне и сказал:

– Откройте, Степан Сидорович, все равно дверь высадят.

Отец закричал:

– Кто там? Что надо?..

С улицы ответили:

– Полиция!

Отец перекрестился и снял болт. В зал ворвались с револьверами в руках околоточный надзиратель Гришин и двое городовых. Гришин и раньше заглядывал к нам: чайная была в его околотке.

– Вы почему заперли дверь?
– набросился он на отца. Отец так и затанцевал вокруг него.

– От бунтовщиков, господин надзиратель, от бунтовщиков! Я не могу давать приют бунтовщикам, я общество трезвости... я лицо казенное... я отвечаю перед...

– Где бунтовщик?
– грубо перебил отца околоточный.

– Вона!..
– засмеялся Петр и показал рукой на раскрытое окно.
– Он так сиганул, что только его и видели! Я схватил было его за ногу, так у меня и башмак остался в руке. Вот, видите?
– И Петр протянул Гришину ботинок,

– Возьми!
– приказал Гришин городовому.

Когда полицейские ушли, Петр подмигнул отцу и сказал:

– Теперь они по башмаку будут его искать, а башмаки-то мне купчиха Медведева подарила.

Вечером пришел Кувалдин, отвел нас с Витей в сторонку и тихо спросил:

– Забегал к вам тот, что знамя нес? Пораненный? Где он?

– У нас, - шепотом сказал Витя.
– На чердаке.

– Жив?

– Жив.

– Не говорите, ребятки, отцу, о чем я спрашивал, - предупредил Кувалдин и быстро ушел.

А потом пришли двое рабочих и шепотом повели с отцом разговор. Я слышал, как отец говорил:

– Да что вы! Я человек казенный, разве я мог бы!.. Никого у меня нет, что вы!..
– А под конец сказал: - Эх, пропадай моя головушка! Будь что будет, поверю вам. Идите, забирайте его. Только увозите незаметно! У меня жена, дети что с ними станется в случае чего!..