Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314

Но Моле был своего рода ограниченным реалистом, который знал толк в людях и честолюбии: борьбу с ними он считал абсолютно бесполезной. Предложенное магистром сравнение с двумя существовавшими тогда нищенствующими орденами, которые «оба тщатся заполучить самых лучших людей и все больше подбадривают своих монахов во всем, что касается совершения богослужения, проповеди и наставления в слове Божьем…», очень уместно. Следует отметить, что соперничество между орденами тамплиеров и госпитальеров никогда не мешало им действовать сообща, когда в этом появлялась необходимость. Факты этому не противоречат, а современники — тем более: ведь, даже сетуя на разногласия и конфликты, они, как мы видели, хвалят или порицают оба ордена вместе, а не по отдельности.

Затем Моле излагает доводы в пользу слияния. Оно способствовало бы значительной экономии, «так как там, где сейчас два прецептора, остался бы всего один». Но главное, под видом защиты проекта объединения магистр хитроумно выдвигает самый сильный аргумент, в силу которого слияние не должно состояться: он отмечает, что по сравнению с прошлым щедрость верующих по отношению к орденам уменьшилась, и «им постоянно наносят большой ущерб прелаты и прочие люди, могущественные и нет, клирики и миряне». Однако, продолжает Моле, «если слияние все же произойдет, то [новый] орден станет таким сильным и могущественным, что сможет защитить свои права от кого угодно и непременно так и сделает». [469] Вне всякого сомнения, именно так и рассуждали Филипп Красивый, Эдуард I, Хайме II или король Кипра — убежденные противники объединенного ордена.

469

Lizerand… P. 3–15. J. N. Hillgarth. Ramon Lull and Lullism in Fourteenth-Century France. Oxford, 1971. P. 87, n. 152.

Очевидно, что, даже не произнося этого вслух, Моле наверняка не сомневаться в том, что этих самых монархов больше устраивало существовавшее положение дел. Но именно в этом вопросе интуиция подвела Моле, в отличие от Фулька де Вилларе, великого магистра госпитальеров, который сумел вывести свой орден из-под удара, разместив его за пределами Западной Европы.

Моле не был гением, это ясно. Однако было бы неправильно целиком сосредотачиваться на двух-трех нелепых или несомненно смехотворных положениях его записки для папы. При более внимательном прочтении видно, что автор обладал здравым смыслом, ему не чужд был реализм и даже хитроумие. Моле — консерватор: он так и пишет в начале своего доклада: «Невозможно или по крайней мере редко удается вводить новшества, не вызывая великих опасностей». В этом он полностью остается человеком своего времени — средневековья. Написанное им почти не отличается от того, что в это же самое время вышло из-под пера ученых авторов записок о крестовом походе и слиянии орденов. Например, Раймунд Луллий совершенно серьезно рассуждал о цвете плаща и креста будущих рыцарей единого ордена. А уже в середине XIV в. Филипп де Мезьер, автор трактата на ту же тему, посвятил этой проблеме не одну страницу, исполненную самой искренней заинтересованности. Почитать бы им «Новые приклюгения Лиса»!

Короче говоря, я не нахожу в докладной записке Моле ничего, чтобы могло бы оправдать то нелепое обвинение в глупости, которое обычно предъявляют Моле. Филипп Красивый и его советники, похоже, были того же мнения. Они предпочли обвинить его в ереси.

Часть VI. ГИБЕЛЬ ОРДЕНА ХРАМА

Глава 1. Упущенные возможности

Падение Акры в 1291 г. в каком-то смысле стало для ордена Храма смертным приговором. Именно ему, а не какому-то другому ордену, потому что он упустил возможность приспособиться к изменившейся ситуации.

Геройская смерть Гильома де Боже в 1273 году…

умер брат Берар, магистр ордена Храма, и магистром стал брат Пмьом де Боже. Он был добрым дворянином, родственником короля Франции и неоднократно доказал свое великодушие и щедрость, раздавал милостыню, что принесло ему добрую славу. И в его время орден Храма внушал большое почтение и страх. До того, как стать магистром, он был командором в Апу-лии. Он провел два года за морем и посетил все дома Храма в королевстве Франция, Англия и Испания, собрав огромные богатства, и отправился в Акру…

Он приходился кузеном Карлу Анжуйскому, королю Сицилии. Его брат, Людовик де Боже, был коннетаблем королевства Франция и умер во время крестового похода на Арагон в 1285 г.

Магистр ордена с 1273 по 1291 г., Гильом де Боже был воплощением одновременно всех пороков и добродетелей тамплиеров: надменности, мужества, презрения к людям и опасности. Разумеется, он был предан Анжуйской династии; но в той же мере он был предан и ордену. С самого начала все его действия встречали осуждение даже в самом ордене. Даже его смертельное ранение в первый момент посчитали притворством. Но тем не менее какой конец! Каким символом единства ордена стал долгий путь раненого магистра, которого его люди несли по улицам пылающей Акры! Вспомним события, которые привели к крушению латинских государств и гибели Гильо-ма де Боже.

В 1289 г. магистр ордена Храма узнал через одного из своих тайных агентов при каирском дворе султана Калауна, что тот собирается напасть на Триполи. Гильом де Боже предупредил графа, который не прислушался к его словам — что не удивительно, учитывая непростые отношения между орденом и триполийским двором. Некоторые «грубо отзывались о магистре и уверяли, что он просто пытается их запугать». Но в мае город пал, а его население перебили мамлюки.

Тогда Калаун обратил внимание на Акру, прекрасно укрепленный и защищенный город с сорокатысячным населением. Открыто, не скрываясь, он начал крупномасштабные приготовления к осаде. Естественно, Боже с самого начала знал об этом. Смерть Калауна в 1290 г. ничего не изменила: в начале весны 1291 г. его преемник Малик-аль-Ашраф осадил город, только со стороны суши, не с моря. Семнадцатого мая мусульмане пробили брешь в стене и ворвались в Акру. Контратака, предпринятая военными орденами, захлебнулась. Именно в этом бою Гильом де Боже и получил смертельную рану.

Он выбрался из свалки: «Сеньоры, я больше не могу, ибо я мертв; видите рану». Его люди «сняли его с коня и положили на щит… и понесли его, чтобы похоронить у ворот св. Антония, которые нашли закрытыми». Через другие ворота они попали в какой-то дом, где смогли снять с магистра доспехи. Затем…

они завернули его в покрывало и понесли его к берегу, то есть к пляжу между бойней, где забивали скот, и домом, принадлежавшим сеньору Тира. <…> Люди магистра вышли в море, чтобы подвести к берегу две находившиеся неподалеку барки.

Однако шторм помешал им отплыть.

Другие люди из дома магистра принесли его к дому Храма, и внесли его в дом, не без усилий, так как им не желали открыть, в некое место, во двор, куда выбрасывали нечистоты. Он прожил до конца дня, но так ничего не говорил. <…> Он отдал душу Богу и был похоронен перед алтарем, то есть престолом, где служили мессу. И благоволил к нему Господь, ибо его гибель стала великой потерей [470]

Главным очагом сопротивления стал квартал ордена Храма, который был лучше всего защищен. В конце концов главный дом Храма обрушился, погребя под собой и защитников и нападавших. Те, кому это удалось, отплыли на Кипр или к крепости тамплиеров Шато-Пелерен. Все было кончено. В течение следующих недель Тир, Бейрут и Сидон были оставлены без боя. Четырнадцатого августа 1291 г. тамплиеры ушли из Шато-Пелерена, последнего замка Святой земли.

470

Все тексты, цитируемые в данном параграфе, приводятся в выдержке из Templier de Tyr (P. 202, 250–251) или в пересказе.

Жак де Моле или упущенная возможность

Весть о гибели де Боже и падении Акры тут же достигла Сидона, который принадлежал ордену Храма. «По выбору братьев магистром ордена стал Тибо Годен, великий командор Святой земли…». Он почти не оставил следа в истории: отправившись на Кипр в поисках помощи, он там и оставался, ничего не предпринимая. Он умер в 1293 г. Его преемником стал Жак де Моле. [471]

Этот рыцарь из графства Бургундия [472] (совр. Франш-Конте) был принят в орден в командорстве Бон в 1265 г. Какое-то время он провел в Англии, а около 1275 г. отправился на Восток. Интриговал ли он, чтобы стать магистром? Доказательств этому нет. Избрание происходило на Кипре, куда военные ордены перевели свои резиденции: затем Моле отправился в путешествие «за море», т. е. в Европу. Новый магистр побывал в Южной Италии, Венеции, Франции и Англии. Он снарядил корабли, снабдив их оружием, и добился права экспорта зерна из Южной Италии на Кипр. Однако эта помощь была слишком ограниченной, чтобы стать результативной, и латиняне не смогли воспользоваться монгольским вторжением в Сирию, несмотря на все призывы кочевников (1299–1300). В то же время отношения орденов с кипрской королевской властью складывались неровно: короли Кипра совершенно не намеревались подчиняться их влиянию. К тому же между военными орденами и крестоносцами не было единодушия в выборе цели: нужно ли в первую очередь поддержать армянское государство Киликию, последнее христианское королевство в Восточном Средиземноморье? Или начать массированный крестовый поход в Сирию-Палестину, а возможно, и в Египет?

471

По поводу Жака де Моле, см., в частности: M. L. Bulst-Thiele. S. 295–359. M. Barber. James of Molay, the Last Grand Master of the Order of the Temple… P. 91–122.

472

Известно о двух возможных Моле: Моле из кантона Витри, департамент От-Савон, и Моле из кантона Доле, департамент Ду.

В июне 1300 г. два ордена при поддержке крестоносцев с Запада и кипрских войск совершили несколько морских рейдов на Александрию, дельту и сирийское побережье, особенно Тортосу, где онитщетно ждали монголов — этот шанс был уже упущен. Тамплиеры во главе с Моле заняли и обороняли островок Руад в виду Тортосы. Маршал ордена Бартоломе командовал отрядом из ста двадцати рыцарей, пятисот стрелков и четырехсот служителей. Но у них не было кораблей, что и стало причиной их поражения, о котором рассказывает тамплиер из Тира: