Жизнь и смерть русского рока. Время колокольчиков

Даже в начале 1980-х самой популярной рок-композицией (по данным опросов, которые еще осмеливались проводить редакции некоторых областных комсомольских газет) был написанный в 1976 году реквием по уходящим хиппи Алексея Романова, лидера групп КУЗНЕЦКИЙ МОСТ и ВОСКРЕСЕНИЕ:

Кто виноват, что ты один,И жизнь одна, и так длинна,И так скучна, а ты все ждешь,Что ты когда-нибудь умрешь.И меркнет свет, и молкнут звуки,И новой муки ищут руки,А если боль твоя стихает,Значит, будет новая беда…

Уровень рок-поэзии 1970-х в среднем весьма невысок. Самые знаменитые хиты МАШИНЫ грешат претенциозным многословием и декларативностью, весьма мало совместимыми с истинной поэзией, хотя тому же автору принадлежат и очень удачные строки, несомненные свидетельства поэтической одаренности (посвящения Галичу и Высоцкому).

Характерно, что в воспоминаниях рокеров о 1970-х годах мало цитат – в отличие от рок-самиздата 1980-х, буквально нашпигованного фрагментами текстов. Описание того, как Владимир Рекшан «выпиливал аккуратные соло на ярко-красной “Илоне-Стар-5”, казавшейся в его могучих руках игрушкой, а потом внезапно гигантским прыжком перелетал через сцену», куда больше говорит нам о питерской супергруппе САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, чем тексты типа:

Любить тебя, в глаза целуя,Позволь,Как солнцу позволяешьВолос твоих касаться

(«Евангелие от САНКТ-ПЕТЕРБУРГА» – мемуары Анатолия Гуницкого – «Джорджа», одного из основателей АКВАРИУМА и администратора рок-клуба – в журнале «Рокси»).

Впрочем, если главной задачей наших рокеров является приобщение соотечественников к новейшей музыкальной культуре метрополий, то музыка, как язык интернациональный, имеет основополагающее значение.

Ярче всего свое презрение к тексту выразила в середине 1970-х столичная группа ПРИКОСНОВЕНИЕ, которая в течение 30 минут периодически выкрикивала в микрофон мудрый афоризм:

Everybody wants to fuckFrom the morning to the dark,

сопровождая его все новыми хардовыми изысками. И тем не менее которые орали немелодичными голосами в скверах:

Все очень просто,Сказки – обман,Солнечный островСкрылся в туман

своими нарушающими общественный покой криками возвестили новое явление в нашей культурной жизни – отечественный рок всерьез вознамерился стать новой народной песней.

Лемма

Рок-текст – не стихи для чтения по бумажке.

Если сравнить рок-композицию с драконом, то три его головы – это собственно рок-музыка, рок-поэзия и рок-театр, а по авторитетному свидетельству Евгения Шварца и других сказочников, отрубленная голова дракона нежизнеспособна.

(Дарю этот образ журналу «Молодая гвардия» для следующего опуса о «сатанинской музыке» – «Ага, они сами себя признали нечистой силой!»)

Вторая голова рок-дракона (эстетическое отступление)

Рок-текст неотделим от музыки. Слабые в поэтическом отношении слова хард-роковых групп (и наших, и, да простят мне, западных) обретали поистине магическую власть над многотысячными аудиториями, потому что были подняты на мощную, сокрушительную волну очень сильной, высокопрофессиональной музыки, созданной и исполненной людьми, вкладывающими в нее все свои физические и духовные силы. В самом деле, что представляет собой текст знаменитой песни DEEP PURPLE «Дитя во времени»? Несколько бессвязных сюрреалистических образов. Предложите те же слова эстрадному ансамблю «Электроклуб» или Глызину с Серовым – и они погаснут, как накрытый мокрой тряпкой факел.

Высоколобые литературоведы, пытавшиеся анализировать рок-тексты с точки зрения канонов классической поэзии, на самом деле ставили в глупое положение только самих себя. Ибо каждый жанр нужно судить по его собственным законам.

Рок-текст может быть по структуре вполне традиционен, а может (у того же автора) катастрофически распадаться на фрагменты, связанные не логикой, а эмоциональным состоянием.

Это поэзия не целого произведения (стиха), а отдельных фраз и ключевых слов, которые дают в сочетании с музыкой цепочку образов, воспринимаемых слушателем и дополняемых его собственной фантазией.

Приведу в качестве иллюстрации один из известных русских рок-текстов – текст песни Бориса Гребенщикова (АКВАРИУМ) «Прекрасный дилетант», признанной по данным квалифицированного опроса лучшей рок-композицией 1981 года:

Она боится огня, ты боишься стен,Тени в углах, вино на столе.Послушай, ты помнишь, зачем ты здесь;Кого ты здесь ждал, кого ты здесь ждал?Мы знаем новый танец, но у нас нет ног.Мы шли на новый фильм – кто-то выключил ток.Ты встретил здесь тех, кто несчастней тебя —Того ли ты ждал, того ли ты ждал?Я не знал, что это моя вина,Я просто хотел быть любим,Я просто хотел быть любим.Она плачет по утрам, ты не можешь помочь,За каждым новым днем – новая ночь,Прекрасный дилетант на пути в гастроном —Того ли ты ждал, того ли ты ждал?

(Последние слова повторяются истерическим рефреном на фоне режущих звуков виолончели и волчьего воя, в котором, напрягая слух, можно различить что-то вроде «О sad days».)

Прямой логической связи между образами нет: в самом деле, какое отношение имеет несостоявшийся «фильм» к таинственным «тем», которые несчастнее героя? Мы не можем даже с уверенностью определить, о чем эта песня. О несчастной любви? О человеке, у которого нет ничего, даже надежды? В мозгу каждого слушателя вспыхивают свои, порожденные личным опытом, картинки-интерпретации. Но состояние отчаяния, ажитируемого резкой, хлещущей музыкой, зарождаясь при первых же словах, непрерывно нарастает и достигает в финале кульминации.

Ближайшей исторической аналогией представляется «садж» – особый вид старинной арабской поэзии, наложившей яркий отпечаток на стилистику Корана, – «рифмованные фразы с размеренными ритмами, с резкими, стремительными ассонансами; поток сплетающихся в запутанный узор заклинаний». Садж был языком колдунов-кохинов, сопровождавших свои заклятия ударами в барабан [12] .

Эстетика рока и психология его восприятия уходят корнями в такую седую древность, когда не только жанры искусства не были рассортированы по творческим союзам, но и само искусство не успело отделиться от религии и политики. Рокер на сцене не просто артист – он медиум, аккумулирующий чувства аудитории и выплескивающий эту эмоциональную волну обратно в зал. «Когда войдешь в город, встретишь сонм пророков, сходящих с высоты, и пред ними псалтирь и тимпан, и свирель, и гусли, и они пророчествуют; и найдет на тебя дух Божий, и ты будешь пророчествовать с ними, и сделаешься иным человеком».

12

Массэ А. Ислам. М., 1963. С. 20.

«Пророками становились выходцы из разных социальных слоев, но, пожалуй, большей частью из низов народа, – пишет исследователь Библии Моисей Рижский. – Это, а также их странное поведение во время «камлания», когда они, возбужденные дикой музыкой своих музыкальных инструментов, приходили в экстаз, сбрасывали с себя одежду, кричали, скакали, наносили себе удары и раны, вызывало к ним несколько презрительное отношение…» [13]

Вот уж действительно, ничто не ново под Луною!

13

Рижский М. И. Библейские пророки и библейские пророчества. М., 1987. С. 46.