Жизнь и становление господина мага. Книга II - Юность

— И всё? — недоверие легко ощущалось.

— И всё, — тихо хмыкаю на это, — мне ничего не нужно ни от тебя, ни от твоего отца. А поэтому тебя свободно проводят до ближайшей больницы, сотрудники которой быстро свяжутся с лордом Гилмором и он наверняка приедет за тобой в самое ближайшее время.

— Хорошо, — она наконец-то отпускает одеяло, начиная осматривать помещение, — зачем… зачем ты собирал тех людей?

Начались вопросы. Это замечательно, мне нельзя допускать, чтобы она замыкалась в себе. Пусть отпустит сжатые в тугой узел эмоции. А ещё мне нравится, что ей бессознательно помогает своя же магия. Девочка смогла максимально отстраниться от всех чувств, пока сидела в клетке и ещё не до конца отошла от этого ощущения.

— Я химеролог, — приподнимаю руки, ладонями вверх, — я лечу людей, таких как ты, — намекаю на её колено, которое она уже успела ощупать, — а также создаю самых разных существ. Как отвратительных, таких как Оскар, так и красивых, которых пока здесь нет. Чтобы улучшать свои навыки, приходится чем-то жертвовать. В данном случае это преступники, наркоманы, насильники и убийцы.

Эрика согласно кивает, ведь успела познать «суть» своих соседей. Опять же, говорил я эти слова не просто так, а ориентировался на её эмоции, которые, ещё начиная с «бунта» бурлили некоторой детской обидой на «простолюдинов». Если бы она сама не «вспомнила», то я любезно помог бы, вытащив из её памяти нужное воспоминание и «показав».

— Все люди, которые ко мне попадают, тщательно проверяются, — ставлю руки локтями на стол, чуть наклоняясь вперёд, — в чудовищ превращают самых плохих из них. Им изменяют разум таким образом, что они не могут ослушаться приказа, выполняя каждое действие, будучи не в силах причинить никакого время своему хозяину. После этого они начинают приносить пользу всему обществу, выполняя работу на благо самого государства, дабы уберечь всех хороших людей страны: от короля до последнего бедняка.

Замолкаю, наблюдая, как мысли копошатся в её голове. Радует, что её научили думать. Единственный хорошо заметный минус — огромное самомнение, но для её статуса это позволительно. Как же хорошо, что дети-волшебники быстрее взрослеют! А у этой ещё и очень хорошее образование и даже основы умения править народом заложены.

— К сожалению, — качаю головой, — люди, занимающиеся поиском подопытного материала, не могли даже подумать, кого именно они захватили. К счастью, я всегда перепроверяю людей сам. Невиновные отпускаются и, в качестве компенсации, лечатся. Это более чем достойная награда за несколько дней сидения в клетке. Исключение произошло лишь с тобой, потому мы сейчас и разговариваем.

Мои слова находят отклик, срезая негатив. Даже злость за то, что её «захватили» я перенаправляю на исполнителей, выставляя себя «белым и пушистым».

— Преступники, — продолжаю я, как только она «переварила» предыдущее откровение, — в обществе людей, не владеющих магией, направляются на казнь, или на принудительные работы. У волшебников дела обстоят иначе, но… то, что они проходят у меня, можно назвать казнью. Их личность умирает, но тела продолжают служить. Конечно же, некоторые из них специально делаются страшными, ведь это позволяет им лучше сражаться с врагом. И заметь, — усмехаюсь, — никто из твоих соседей по клетке не хотел связываться с Оскаром.

Эрика кивает, а я замолкаю. Подождём, что скажет и когда признается.

— Зачем ты всё это рассказываешь мне? И кто ты такой?

Угу, пошла по простому пути. Сказанные мною слова ещё нужно обдумать, а пока просто поговорить. Мой образ не вызывает никакого опасения, как я и старался сделать. Для того и воссоздал эту комнату, эту обстановку. Я даже выбрал себе подходящий костюм и тщательно контролирую выражение лица, показывая участие и понимание.

— Меня зовут Вольфганг фон Шахлендорф. Я немецкий аристократ в семнадцатом поколении, однако, почти всю свою жизнь провёл вдали от семьи, здесь, в Британии, а потому проникся этой страной и защищаю лишь её интересы. А рассказываю я тебе это затем, чтобы ты поняла причину моих поступков, — идеально выверенная, на пару секунд, пауза, — будешь чай?

— Да, — быстрее чем успела подумать, соглашается она и едва уловимо морщится.

В её сознании наша беседа никак не может перейти в разряд «необычного», если не считать самой темы разговора. Похожим образом вели бы себя в высшем обществе. Спокойно, обстоятельно, детально, манерно. Ей это импонирует и позволяет оставаться в привычной зоне комфорта, куда так стремится её сознание, поддерживаемое зельем и небольшой ментальной помощью от меня.

— Пошли на кухню, — поднимаюсь и подаю ей руку. Это тоже сделано не просто так, нужно показать ей, что я абсолютно такой же человек, как и она. Подобное должно, наконец-то, заставить её перестать боятся, пусть и интуитивно.

Да, мой тщательно подогнанный образ не вызывает опасения, но ведь в её восприятии, буквально только что, она сидела в клетке. Организм в стрессе и необходимо действовать очень осторожно, продуманно.

Девочка пару секунд смотрит на протянутую ладонь и, решившись, принимает её.

Неспешно шагаю на выход из комнаты. Эрика, ведомая за руку, направляется следом, старательно крутя головой. Именно поэтому я иду медленно, давая возможность осмотреться. Однако дом был практически пуст и глядеть было особо не на что. Я изменил лишь одну комнату, где она и лежала до прихода в сознание.

Оказавшись в столь же пустой кухне, где стоял лишь шкаф с временным стазисом, трансфигурирую стол, элегантные стулья, вытащенные из её же памяти, а также чайный сервиз.

Отпускаю её руку и отодвигаю крайний стул, тем самым предлагая ей его занять. Что называется «ухаживаю» за дамой, хе-хе.

Воспитание перебороло все эмоции, шок в глазах и оставшееся лёгкое опасение в сторону всего, происходящего вокруг. Эрика спокойно заняла выдвинутый стул.

Магией кипячу созданную воду, добавляя заварку и быстро завариваю чай, как делал ещё с Валери. Достаю печеньки, а потом, деланно подумав, открываю шкаф, откуда вытаскиваю заранее заказанные в ресторане блюда, выставляя их на стол. Только что из стазиса, так что они были свежими и горячими, сразу распространяя аппетитный аромат.

— Если хочешь, можешь и нормально поесть.

Она ощутимо сглотнула слюну. Вид еды заставил ощутить голод, который ранее был нивелирован Жизнью. Однако почти сразу слегка позеленела, вспомнив свой последний приём пищи. К счастью, зелье спокойствия и моя ментальная помощь быстро отогнали неприятное чувство.

— Столовые приборы, — произносит она, на что я их создаю.

Девочка ощупывает их, задумчиво улыбается и приступает к трапезе. Мысли стремительно проносятся в её голове, но вбитое воспитание заставляет продолжить трапезу молча.

Сижу и с лёгкой улыбкой наблюдаю за ней, изучая всё, что та только могла подумать. А идей в этой головке были целые сотни.

Быстро смолотив всю порцию, Эрика приступает и к сладкому. За это время чай ни капли не остыл. Что опять же не может не вызвать вопросов, которые, в кое-то веки, прорывают плотину.

— Ты волшебник? Как ты так делаешь? Смогу ли я делать также? — она слегка морщится, понимая, что подобное поведение было негласным нарушением выстроенной между нами атмосферы.