Жизнь и становление господина мага. Книга II - Юность

— Хорошо, — произнесла, словно сделала одолжение, но глаза победно горели. — Давай я всё-таки объясню, зачем пришла. Просто это сложно…

— Не спеши, — взглянул я в окно, — у нас впереди целая ночь, — улыбаюсь я ей.

Глава 28

4 июля 1938 года — 6 июля 1938 года

Том Реддл ПОВ

— …таким образом получается, что я совершенно не был в курсе о произошедшем, — тонко улыбаюсь я, делая глоток чая, — сожалею, что доставил вам столько хлопот, мистер Лестрейндж, — кивок в сторону прямого как палка, черноволосого мужчины, — миссис Лестрейндж, — теперь женщине с надменным взглядом.

— Очень интересная история, мистер Реддл, — едва уловимо прищурился Фалько — отец Мартина, — но считаю, что этот вопрос, так или иначе, всё равно решится в ближайшее время. Мы не сможем защитить тебя от допроса в Министерстве.

Точнее — не будете это делать.

— Благодарю за прямой ответ, — едва уловимо усмехнулся на его слова, — но если бы мне нужна была помощь, то я бы попросил её.

Оставляю за скобками тот факт, что помощь, при нужде, вполне способен получить и в другом месте. Правильно Вольф говорит, что аристократия — это змеиное кубло. Все пытаются друг на друге нажиться. А теперь желают и меня подгрести в свои сети. Но не на того нарвались!

Встаю из-за стола и совершаю короткий поклон, после чего покидаю помещение, направляясь на верх.

Вчера приходил Дамблдор. Он появился буквально через час после звонка Шахлендорфа и если бы не друг, то я бы мог сходу направиться в Азкабан. Да даже так, едва успел приготовиться. Пришлось очень хорошо подумать о том, как же суметь выкрутиться. Хотя ситуация была критической. Одно неверное движение и… не знаю, что бы было… но чувствуется, мне бы это не понравилось.

Может, профессор не отправил бы меня в Азкабан. Но точно не позволил бы продолжить жить прежнюю жизнь. А ведь несмотря на все опасности и проблемы, она нравится мне, моя жизнь.

План общения с наставником был достаточно прост. Я создал сам для себя иллюзию. В ней я общался с Вольфом, но общение это было совершенно другим. Там мой друг жаловался, что отец подставил его перед магами Британии и организовал похищение, чуть ли не на улице.

— Том, этот псих притащил каких-то магических тварей! — мне пришлось повозиться, чтобы придать Вольфгангу испуганное выражение лица. Помоему этот гад вообще забыл задать такие параметры своему лицу! Во всяком случае, не припомню, чтобы он хоть раз в жизни демонстрировал страх, а ведь я знаю его с семи лет!

— Это было ужасно! — прикрыл он глаза руками, заливаясь слезами.

Кхм… нет, последнее уберём, это уже слишком…

В моей иллюзии Шахлендорф очень переживал за смерть Хоукинс и был рад хотя бы тому, что держал в своём амулете Сквозное зеркало, имея возможность связаться со мной и объяснить ситуацию.

И конечно же, он был со своим лицом.

Иллюзия отпечаталась в моей памяти. Теперь аккуратно обрезать её и… воспоминание готово. Разговор настоящий! Это подтвердит кто угодно! Вот только это не мешает ему быть постановкой.

Да, при желании и возможности памятью можно манипулировать. Нужно просто знать способы проверки воспоминаний и иметь живое мышление.

Очень повезло, что в это время я оказался у Лестрейнджей. Наставник, по приходу, не мог просто рвануть ко мне, а остался ждать внизу. Так что, после сообщения от домовика, я сразу вытянул специально и заранее собранные «лишние» воспоминания, касающиеся моего участия в незаконной деятельности, помещая их в трансфигурированную колбу, которую… положил себе в карман. На стол в комнате помещается подделка: точно такая же колба, но с копией воспоминаний о прогулке на магловской улице, простой и скучной.

— Следи за ним, — шиплю Шайсе, — предупреди голосом любого, кто попытается взять, если не послушает — кусай.

Маленькая проверка моих «союзников».

— Да, говорящий. Сделаю, — змея занимает позицию возле фальшивки, изображая охрану.

На оставленную колбу накладываю простенький защитный барьер от притягивания магией и тихо хмыкаю. Пробежав глазами по комнате, понимаю, что ничего не забыл и спускаюсь вниз, к Дамблдору. Приманка поставлена, настоящая память при мне, а теперь… пора в очередной раз обмануть учителя.

Пока шёл вниз, эхо воспоминаний окончательно исчезло, но простейшая напоминалка в голове не позволила замереть в ступоре, а направила прямо к нужному месту.

— Наставник! — обеспокоено захожу в гостиную, где уже сидели все представители аристократического семейства и заместитель директора Хогвартса, — Вольф недавно звонил мне, но я так и не понял толком, что случилось?

— Томас, — встал Дамблдор, — мне нужно срочно поговорить с тобой! — профессор бросил взгляд на Фалько, — надеюсь, мне будет позволено сделать это наедине?

Его тон не подразумевал отказа.

Глава рода хмыкнул, но кивнул, щелчком пальцев вызывая домовика.

— Проводи в четвёртую комнату, угловую, на третьем этаже, — бросил ему мужчина, — потом возвращайся к прерванным делам.

— Да, господин! — пропищал эльф.

Поймал обеспокоенный взгляд Мартина, который вынужден был, сидя с родителями, сохранять каменную позу, но глаза моментально выдавали паренька. Очень уж там много было паники и страха за меня. Улыбаюсь ему, а потом направляюсь за учителем и эльфом.

— Том… — начал волшебник прямо по дороге, — ситуация очень напряжённая и крайне подозрительная. Министерство утверждает немыслимое. Якобы Вольфганг всё это время являлся немецким диверсантом, замаскированным под школьника. Причём не оборотным зельем, а путём колдомедицины, с физической заменой внешности и облика.

— Это невозможно, профессор, — нервно хохотнул я, — он не мог быть каким-то взрослым магом-шпионом, ведь рос прямо на моих глазах! Мы вместе осваивали магию, чуть ли не с нуля. У него слабо получалось, на моём же уровне, и лишь потом пошёл какой-то успех. Это никак нельзя было бы подделать! Такие тонкости и такое притворство… — качаю головой. — Да вы же сами видели это в нашей памяти! Воспоминания абсолютно истины! Он был таким же ребёнком! Школьником!

— Именно поэтому я и пришёл сюда, — вздохнул мужчина, проведя рукой по своей бороде, — Министерство хочет тщательно допросить тебя и… О, вот и пришли, — эльф открыл нам двери, указав на комнату, потом поклонился и исчез.

Мы прошли внутрь и Дамблдор наколдовал сразу десяток разных барьеров и чар от прослушки.

— Не доверяю я этим людям, — прокряхтел он, усаживаясь на трансфигурированное кресло, — ты уж прости меня за это.

— Я понимаю, — улыбнулся в ответ, — но это обманчивое ощущение. И Фалько и Саломе — прекрасные люди, но играют роль холодных и пафосных. Они делают это так давно, что подобное поневоле вошло в их привычку.