Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 3
Шрифт:
Потом, уже в Киеве, новым замполитом стал генерал Рубочкин, с которым Рязанов сработался. О военных делах Рубочкина очень тепло писал А.Д. Якименко, видимо, его друг, называвший его в своей книге Сашей. Мама дружила с семьей Рубочкина, с Надеждой Григорьевной, женой Александра Васильевича, и после смерти отца. Жили мы недалеко, ходили в гости друг к другу. Я помню, – мне было лет шесть, – как меня поразили несложные фокусы с магнитом, которые мне показывал Валера Рубочкин, сын Александра Васильевича. Потом Рубочкина перевели служить в Монино, где он и умер. Внук Рубочкина, Александр Сладков, сын его дочери Галины, ее я запомнил юной красавицей, стал сейчас известным военным корреспондентом на РТР.
Когда в 1944 году Александр Покрышкин, уже знаменитый летчик, получил третью звезду Героя, командир корпуса Утин сказал: "Ну, теперь держись, Александр Иванович. Твои три звезды – это терновый венец для тебя и даже твоих детей и внуков. Ты же знаешь, как у нас "любят" героев...". Эти слова, по признанию близких Покрышкина, оказались для семьи пророческими. С одной стороны,
Мир несовершенен и несправедлив. Василий Георгиевич вместо того, чтобы решать философские, геополитические, социальные проблемы, рвал свое и без того нездоровое надорванное сердце в пустых, изнуряющих, выжигающих душу конфликтах с любителями таких бесплодных сатанинских затей. Есть род людей ни на что больше не годных, – только на такого рода свары, в которых они цветут, дышат этим отравленным воздухом, как кислородом, черпая в нем силы. Надо было Василию Георгиевичу бросить все, комиссоваться и, как Юмашев, например, поселиться в той же Алупке, размышлять у моря над вечными вопросами, писать мемуары. И дожил бы, гляди, лет до 70-80. Но не отпустили бы. Попасть в обойму очень сложно. Выйти же еще сложнее. Хотя, видимо, такую попытку в 47-м он делал. Но не сложилось. Да и характер у него был не созерцательный. Противоречие в том, что от круговерти дел устаешь действительно смертельно, а вырваться – умрешь от безделья.
Мир жесток, безразличен и равнодушен. Он не станет теплым и мягким, если ты не изменишь его, не оживишь своей душой, не согреешь своим теплом, не смягчишь своей нежностью. Мир бесформен. Формы создает дух. Чтобы их создавать, строить свои миры, надо немало: желание, правильное понимание вещей и их связей, готовность к неудачам и неожиданностям, к тому, что построенное окажется совсем не таким, как задумывалось. Нужны воля и умение строить, а также многое, многое другое, например, азарт, задор, веселость. Хотя созидание происходит спонтанно, без видимых усилий, условия должны соблюдаться. Все это у Рязанова было. Он понимал, что судьбы подчинены высшей воле. Но во власти человеческой столько свободы, что жизни не хватит распорядиться и малой ее частью. Жизни ему как раз и не хватило.
В характеристике Рязанова было записано: «Подбором и расстановкой кадров занимается недостаточно. Среди офицеров аппарата, в штабах полков и дивизий до декабря 1948 года имелись офицеры в прошлом судимые, бывшие в плену и окружении, привлеченные к партийной ответственности». Когда Конев командовал в Австрии, не отпуская от себя Рязанова, многие вопросы решались проще, а подобных претензий не возникало. Конев писал: «Взаимоотношения начальника и подчиненного должны покоиться целиком на основе единства целей, долга и товарищества… На службе – начальник, вне службы – товарищ и друг, вот лучшая форма взаимоотношений». И Коневу в годы войны удалось создать атмосферу доверительности, товарищества и в то же время требовательности с людьми, которые вместе с ним решали боевые задачи. Теперь тотчас же проявились недоброжелатели. Но Василий Георгиевич всегда был бойцом. Только вот эти никому не нужные бои забирали силы, которых уже было немного. В войну было интереснее, веселее. Почему закисла, забродила послевоенная жизнь? Оформившееся имперство виной? Старение руководства, косность, консерватизм? Как люди, не болевшие в войну, так и организм общества начал давать сбои в переходном режиме. Может быть, и сами победители виноваты? Опьяненные победой, хотели слишком многого? Хотя доброты, сочувствия, понимания другого, тогда, наверное, было побольше. Сколько внимания и тепла давали детям. В обществе, как и в природе, все уравновешено, какие-то законы сохранения действуют. Или «пятая колонна» работала? Но старость начинается, когда пропадает радость преодоления, соревнования, победы. А здесь победа уже состоялась, некуда стремиться, впереди пустота.
В 47 г. летчик из его армии улетел в Австрию. Командиров кого разжаловали, кого посадили. Недруги командующего воспрянули духом. Рязанов тоже подготовился к тюрьме. Не хотелось снова в камеру, но что поделаешь. К тому времени уже сидели главный маршал авиации А.А. Новиков, генерал-полковники авиации А. Никитин, И. Туркель и генералы штаба ВВС, и другие военачальники. А маршал авиации С. Худяков был расстрелян в 1950-м. На нервной почве у Рязанова началась экзема. Его планировали разжаловать в рядовые и лишить всех наград. Когда это решение докладывали на политбюро, Сталин проговорил в усы: Рязанов… я его знаю… И тут же машина завертелась в обратном порядке. Ему предлагали должность министра гражданской авиации. Но он не мог работать в режиме, задаваемом Сталиным, по ночам, и отказался. Были и другие предложения. Хотели использовать его политическое образование. Перед отъездом в последний отпуск, откуда он не вернулся, он сказал жене: ничего не поделаешь, придется после отпуска ехать в Москву, как я не отказывался, не смог.
Сталин сделал Россию – СССР ведущей мировой державой. Сталин очень большое значение придавал культурному и идейному воспитанию народа. Но модернизацию гигантских архаических слоев населения провести не успел. Не удивительно, ведь философ Мирче Элиаде считал носителями первобытного или архаического сознания с мифологическим мышлением подавляющее большинство современных жителей. Планы Сталина в отношении Рязанова. У него коммунистический университет – аналог семинарии Сталина, его любимый вуз, тюремный университет – тоже, как у Сталина. Тюремный стаж политический, возможно, был достоинством в глазах Сталина. Герой войны, лоялен. И – главное –
боец, – доказал это. Хотя по природе своей Рязанов был человеком мягким, добрым, отзывчивым, байбак. Вернее, он был разным, в зависимости от ситуации. Но бойцом он действительно был. Он верил в грядущее торжество коммунизма. Сознательно и целеустремленно был бойцом, солдатом империи. Такой термин тогда не употреблялся. Немало загадок в истории того времени. Хоть Советский Союз не был монархическим государством с императором во главе, и не имел колоний, но это слово предполагает величие, поэтому и было введено в 1721 г. Петром I. У Ф. Чуева есть книга «Солдаты империи». К таким солдатам можно отнести и Рязанова. Гипотетические версии, рассмотрение которых – область фантастики: предположения о том, как бы Рязанов повел политику страны, если бы встал у нее во главе. Не исключено, что Сталин мог рассматривать его в качестве вероятного приемника. Сокурсников Рязанова по Коммунистическому университету имени Свердлова, который Сталин ценил, в котором проводил встречи и читал лекции, Вознесенского и Щербакова, – они могли рассматриваться как потенциальные приемники, – к тому времени уже не было в живых.Мой старший брат Георгий, прочитав части этой книги, написал мне: «Отец был человеком действия. Он верил в победу коммунизма, но ничего хорошего от него не ждал. Он кого-то любил, кого-то не любил, но внутренней жизнью людей не интересовался. Отец считал, что у истории нет моральных критериев, а потому идеалы бессмысленны. Победит же коммунизм, потому что нравится народу». Это он написал в ответ на мой вопрос: «И критическое отношение к коммунизму… У него все-таки было базовое политическое образование, конечно, с марксистскими догмами, но во время его учебы еще были, возможно, остатки старых школ. То есть, какое-то представление об идеальном с его точки зрения, обществе, какой-то абстрактный идеал у него был. И, если он не совпадал с коммунизмом, то к какой модели он был ближе?» Ответ Георгия представляется мне спорным. Ведь сам отец поступал всегда морально. А что такое история, как не сумма действий отдельных людей. Возможно, поступая морально сам, он видел аморальность, отсутствие моральных критериев у других? Надо ли для этого интересоваться внутренней жизнью людей, чего отец, по словам Георгия, не делал? Хотя, видимо, война и новый брак изменили не только звания, награды и отношение к миру отца. Изменился и характер, став более мягким, терпимым. Мой брат Слава знал отца лучше меня, ему было уже 11 лет, когда отец умер. Сейчас, в 2020-м году, Слава говорил, что основной чертой отца была доброта. У меня были знакомые военные, люди жесткие, суровые. Но незадолго до смерти становились очень добрыми. Так ли было с отцом? Но и его сыновья Георгий и Михаил были чрезвычайно добрыми, бесконечно отзывчивыми, бескорыстными, хотя характер у них был твердый и независимый. Скорее всего, у отца присутствовал весь спектр душевных качеств. И в зависимости от ситуации, обстановки, времени, событий, обстоятельств, проявлялись больше те или иные черты.
Философ Семен Франк в работе «Смысл жизни» писал: «Жизнь наша осмысляется, поскольку она есть разумный путь к цели, или путь к разумной, высшей цели… Но таким истинным путем для нашей жизни может быть лишь то, что вместе с тем само есть и жизнь, и Истина. «Аз есмь путь, истина и жизнь» … Для того, чтобы жизнь имела смысл, необходимы два условия: существование Бога и наша собственная причастность Ему, достижимость для нас жизни в Боге, или божественной жизни. Необходимо, …, чтобы, несмотря на всю бессмысленность мировой жизни, существовало общее условие ее осмысленности, чтобы последней, высшей и абсолютной основой ее был не слепой случай, не мутный, все на миг выбрасывающий наружу и все опять поглощающий хаотический поток времени, … а Бог, как вечная твердыня, вечная жизнь, абсолютное благо и всеобъемлющий свет разума. И необходимо, во-вторых, чтобы мы сами, несмотря на все наше бессилие, на слепоту и губительность наших страстей, на случайность и краткосрочность нашей жизни, были не только «творениями» Бога, … но и свободными участниками и причастниками самой божественной жизни, так, чтобы служа Ему, мы в этом служении не угашали и не изнуряли своей собственной жизни, а, напротив, ее утверждали, обогащали и просветляли…».
Возможно, Георгий имел в виду, что у отца не было, как сказано у Франка: «…достижимость для нас жизни в Боге, или божественной жизни». Мне же кажется, что отец так, конечно, не формулировал и даже не думал так, но в глубине души, неосознанно к этому стремился. Отсюда и кодекс чести его, и честность, и постоянная работа. И свою собственную жизнь он, как писал Франк, утверждал, обогащал и просветлял. Георгий, старший сын Василия Георгиевича, стал известным физиком. На его работы ссылаются, о нем была телепередача из серии об ученых с А. Гордоном. Но последние десятки лет он занимался более общими вещами, физика среди них только частный случай. У него в 1993 году в московском издательстве «Гнозис» вышла книга «Путь к новым смыслам», а после этого шесть, наверное, книг в Интернете.
Поколения сменяют друг друга, как волны. Вот и Георгий 7 января 2017 года ушел в другой мир. Его сын Алексей написал мне, что он уходил из (этой) жизни легко и с улыбкой на лице. Теперь он будет лежать в центре Принстона, – там живет и работает Алексей, в очень красивом месте, под огромным дубом, в окружении других великих ученых, могила Гёделя рядом. За ним лежат фон Нейман, Вигнер.
Я выразил Алексею соболезнование. Очень больно, когда уходят такие замечательные люди. Он был моим вторым и последним родным братом. Первый, Миша, ушел в 2010 году. Будем теперь надеяться и молиться, чтобы там им было хорошо и светло. Я зажег поминальную свечу. Он был светлым человеком – светлая и добрая ему память. «– Я всю жизнь пишу одну и ту же книгу», – сказал мне Георгий своим чистым, мягким, юным голосом в нашем последнем разговоре по скайпу.