Жизнь как роман. Сборник увлекательных историй
Шрифт:
– Марш в комнату! – заорал брат. – И чтоб не выходила оттуда, пока не осознаешь! Нет у тебя мозгов, курица тупая! У баб не бывает мозгов!
Марина медленно вошла в одну из опустевших комнат, в которой раньше жил отставной полковник, на дух не переносивший Мишу и съехавший из нехорошей квартиры от греха подальше. Наверное, боялся, что они поубивают друг друга. Конечно, лучше уехать в самую далекую и глухую деревню, чем жить в центре города с таким психопатом.
В двери повернулся ключ и остался торчать в замочной скважине.
Воспоминания нахлынули на Марину сплошным потоком. Как погибли
Мысли бежали по кругу. Где этот добрый Бог, в которого верила она, верили ее родители? Зная те штучки, которые вытворял ее братец, как можно вообще сохранить веру в Бога? Пожалуй, тут скорее поверишь в Дьявола, грозного, вездесущего и убивающего все надежды.
К полуночи Марина немного успокоилась и со всей безысходностью осознала:
– Зло всегда побеждает Добро! Дьявола победить невозможно – жизнь безнадежна….
Ей никогда не вырваться из этой тюрьмы, братец будет пить из нее кровь до самой смерти. И с Артуром расправится так же, как и со всеми остальными.
Можно уже рапортовать Мише о завершившемся процессе самобичевания и прохождении порога самоосознания.
Она бросилась на подушку, не в силах унять непрекращающийся поток слез. Лоб внезапно уперся во что-то твердое. Марина подняла подушку – под ней обнаружился лежащий тихо и мирно небольшой нож, скорее похожий на маленький кинжал. Она легонько провела по лезвию пальцем – тут же показалась капелька крови.
– Острый, – подумала Марина, и постаралась, не включая свет, под ярко светящей луной рассмотреть неожиданную находку. На старинной железной рукоятке ножа едва просматривались непонятные символы.
Полковник либо забыл о лежавшем под подушкой оружии, забрав всю коллекцию, либо оставил маленький кинжальчик на всякий непредвиденный случай.
– Значит, Бог все-таки есть! – радостно подумала Марина. – Не всегда Зло побеждает Добро!
Ближе к четырем часам утра, зная, что брат уснул крепким сном, а спросонья не начнет ее сразу тиранить, она тихонько поскребла в дверь.
– Миша, открой, пожалуйста, я в туалет хочу, – как можно жалобнее произнесла она. – Я все осознала!
Это было чистейшей правдой, хоть на Библии клянись. Ее тоненький голосок звучал абсолютно уверенно, не позволяя Мише заподозрить ее в дурных намерениях.
– Что ты можешь осознать, глупая курица? – беззлобно спросил Миша, открыв нараспашку дверь. Поток желтого неяркого света от тусклой потолочной люстры ослепил его, он прищурил свои поросячьи глазки, хлопая белесыми ресницами.
Времени на раздумья не оставалось. С неизвестно откуда взявшейся, копившейся долгие годы силой Марина вонзила нож в сердце ненавистного тюремщика. Он тут же затих, откинув голову на спинку своего кресла. Она отвернулась в сторону, чтобы не смотреть на кровь, расползающуюся ярким пятном по его белой рубашке, и не упасть случайно в обморок.
– Оказывается, это очень легко – путь к свободе! – пронеслось в мыслях у Марины.
Трясущимися руками она взяла телефон на кухне и позвонила Артуру. Он тут же ответил, как будто бы ждал ее
звонка, и пообещал придти через пять минут.Войдя в квартиру и увидев собственными глазами неподвижно сидящее тело, бывшее совсем недавно Марининым братом, ходившее и говорившее всего несколько минут назад, он невозмутимо сказал:
– Я разберусь. Иди спать.
Началась свободная и счастливая жизнь. Вскоре они с Артуром должны были переселиться в его шикарный особняк, а пока жили в Марининой квартире, похорошевшей, посветлевшей и наполнившейся лучами света и робкими ростками надежды.
Сегодня утром Марина проснулась от яркого солнца и хорошего настроения. Она больше не верила словам своего брата, что нельзя обрести свободу, можно лишь поменять одну тюрьму на другую.
Она выглянула в окно и услышала негромкое, но плавно усиливающееся, урчание мотора. Во двор крадущейся черной кошкой медленно вползал длинный лимузин. Машина отчего-то показалась до боли знакомой. Двое в штатском вышли и не спеша направились к их подъезду.
– Дело государственной важности, – сказал Артур, и открыл входную дверь…
Как я начала изучать английский язык
Рассказ
Произошла эта история в далеком 1999 году. Моему сыну тогда только исполнилось пять лет, и мы с ним вдвоем поехали отдыхать в Турцию, оставив дома папу и еще двоих малышей.
А тогда наши туристы только начинали ездить в Турцию и Египет, мы еще не знали, как там и что.
Знакомый довез нас с ребенком на автомобиле до Варшавы, а из польской столицы мы полетели самолетом в аэропорт Анталья.
В самолете собрались одни поляки, по-русски не с кем словом перемолвиться, спросить о чем-либо, узнать что-то нужное.
На выходе из аэропорта нас встретил автобус с разговорчивым гидом, под музыку довезли до отеля. По дороге узнали много интересного о Турции, вернее, все интересное узнали братья поляки, потому что гид рассказывал на польском языке.
Конечно, в самый первый раз хотелось узнать что-нибудь практическое. Я точно поняла, что нам посоветовали одеваться поскромнее, когда выходим в город. В отеле же можно ходить в чем угодно, хоть голыми.
Через три часа мы доехали до места нашего отдыха городка Алании, вышли из туристического автобуса и пошли заселяться в наш отель.
Получив ключи от номера, мы с сыном оставили вещи и пошли на пляж, купаться.
На пляже почему-то все стройные и загорелые девушки были в купальниках без верха – топлес.
– Европейцы, – подумала я. – Совершенно без комплексов.
– Мама, ты тоже раздевайся, – предложил мне сын.
Но я, конечно, не рискнула настолько европеизироваться.
Отдохнули мы хорошо, конечно, хотя поляки несколько напрягали.
Одна женщина за завтраком все складывала мандарины в большую хозяйственную сумку. Я даже подумала, не сказать ли ей, что так нельзя себя вести, а то все будут думать, что она русская.
Про нас всегда думают, что мы хуже немцев или англичан. Непонятно, почему. Может, потому что по-английски или по-немецки не говорим.
Но все же решила, что спокойнее промолчать. В отеле есть служащие – пусть они пани полячке замечания и делают.