Жизнь - капля в море

Глушко - по призванию двигателист. За свою жизнь он руководил разработкой около сотни ракетных двигателей, работающих на разных топливах. Каждое его новое детище обязательно имело рекордные характеристики. Став руководителем всей программы пилотируемых космических полетов, он предложил новое направление развития ракет с последовательным наращиванием мощности и одновременно нацелил работу организаций, участвующих в создании кораблей и станций, на совершенствование средств обеспечения длительных экспедиций.

Конечно, эти люди не могли охватить все проблемы. С ними вместе работали такие же увлеченные руководители. Разработку систем управления возглавляли Н. А. Пилюгин и В. И. Кузнецов; радиосистемы создавались под руководством М. С. Рязанского; двигателями (помимо Глушко) занимался А. М. Исаев; разработкой стартовых комплексов руководил В. П. Бармин. Это все были люди большого масштаба. Мне так и хочется назвать их великими главными конструкторами.

Сейчас уже таких нет. Их эпоха прошла, как когда-то закончилась эпоха людей, сделавших великие географические открытия. Видно, всему в истории отведено свое время. Новая смена, в основном, состоит из технически грамотных организаторов, среди которых, несомненно, немало одаренных и преданных делу людей. Но, как правило, сегодняшние руководители не становятся авторами принципиально новых идей и именно этим в корне отличаются от своих предшественников. С уходом со сцены первого поколения главных конструкторов изменилась сама роль руководителя.

Но вернемся к станции «Салют-6». Помимо длительных экспедиций, в которых участвовали только советские космонавты, на этой станции предстояло выполнить широкую программу международных полетов.

Практически сразу после советско-американского полета руководство страны приняло решение предложить социалистическим странам направлять своих граждан для участия в полетах на наших станциях. Решение имело в первую очередь политическое значение. Совместный полет кораблей «Союз» и «Аполлон» показал, что Советский Союз готов к сотрудничеству со своим главным политическим противником, и произвел перелом в общественном сознании. Теперь стояла задача пояснить миру, что сотрудничество с США не означает смену политической ориентации. Широкая программа полетов с участием космонавтов из стран содружества должна была подчеркнуть единство социалистического лагеря - главной силы, которая противостояла капиталистическому миру. Договоренность с руководителями стран по этому вопросу была достигнута быстро. От нашей организации потребовались соответствующие предложения.

Станция «Салют-6» была очень удобна для выполнения международной программы. Длительные экспедиции требовали замены транспортных кораблей в ходе полета в связи с тем, что технический ресурс кораблей был меньше, чем запланированная продолжительность пребывания экспедиций на орбите. И наши проектанты решили совместить процедуру смены кораблей с полетами международных экипажей. Каждый такой экипаж должен был проработать на станции вместе с длительной экспедицией неделю и после этого оставить свой корабль пристыкованным к станции, а на корабле, ресурс которого подходил к концу, вернуться на Землю.

После того как схема полета была разработана, в социалистических странах приступили к подготовке программ научных исследований и к отбору кандидатов для полетов. Советские медики и специалисты Академии наук посетили каждую из этих стран и провели совместное медицинское освидетельствование и оценку профессионального соответствия кандидатов. В это же время в Москве собирались представители стран-участниц для обсуждения организационных вопросов.

Наиболее деликатным был вопрос об очередности полетов. Советское политическое руководство намеревалось соблюсти определенные приоритеты, но хотело бы сделать это руками специалистов при видимости демократии. Подоплека была очевидна. Не так давно в отношениях Советского Союза с Чехословакией и Польшей наметилось некоторое охлаждение. Когда в этих странах нависала угроза социалистическому строю, находившиеся там советские войска взяли ситуацию «под свой контроль», тем самым продемонстрировав, что страны фактически не являются независимыми. Теперь наши руководители решили использовать программу сотрудничества в космосе для того, чтобы исправить положение. Поэтому, вне всякого сомнения, космонавты из Чехословакии и Польши должны были лететь первыми. Третье место в этом рейтинге занимала Германская Демократическая Республика - тоже по понятным причинам. Республика соседствовала с процветающей Западной Германией, и надо было создавать впечатление, что дела в ней тоже идут хорошо. Не берусь гадать, какие соображения были по поводу очередности других стран.

Очевидно, что подвести участников совещания к решению, принятому советским руководством, без всякой предварительной подготовки было невозможно. Когда вопрос об очередности полетов первый раз поставили на обсуждение, он был отклонен. Все понимали, что это вопрос политический. Пришлось нашим партийным работникам связываться со своими зарубежными коллегами и конфиденциально договариваться о том, какие рекомендации необходимо дать участникам совещания. После этого все пошло как по маслу. Вносились запланированные предложения, которые единодушно поддерживались.

Остальные вопросы не имели политического подтекста и поэтому обсуждались проще. Участники договаривались о том, когда должна быть готова научная аппаратура и каким требованиям она должна отвечать, когда следует прибыть космонавтам в Звездный городок для подготовки, как организовать поддержку выполнения экспериментов с Земли во время полета и так далее.

В целом программа получилась сложной и, надо признаться, рискованной. Советская сторона, по существу, взяла на себя ответственность за безаварийное выполнение большой серии полетов. Иногда меня охватывал ужас при мысли о том, какой будет нанесен моральный и политический удар по престижу Советского Союза, если хотя бы один из них закончится трагически. Я старался каждый раз гнать эти мысли из головы. Решение принято, программа составлена, теперь надо сделать все от нас зависящее, чтобы ее выполнить.

Анализ телеметрической информации, записанной при полете Коваленка и Рюмина, показал, что все системы станции работали абсолютно нормально. Наиболее вероятной причиной невыполнения стыковки было то, что космонавты неправильно оценили положение станции. В космосе условия освещения отличаются от тех, которые моделируются на тренажере, и это могло сбить их с толку. Для того чтобы исключить в дальнейшем срывы полета по подобным причинам, было принято решение впредь осуществлять стыковки в полностью автоматическом режиме и разрешать экипажам переходить на ручное управление только при очевидных отказах автоматики. Многие космонавты отнеслись к решению негативно, поскольку усмотрели в нем проявление недоверия к себе, а кроме того, потому что при ручном управлении они чувствовали себя более уверенно. Но к тому времени автоматический режим причаливания работал безотказно, а экипажи ошибались уже дважды. Подвергать выполнение программы новому риску не имело смысла.

Неудача полета первой длительной экспедиции обусловила внесение и других изменений. Телеметрическая информация подтверждала, что стыковочный узел корабля соударялся со станцией. Но точных сведений о том, в каком месте происходили соударения, не было. Специалисты опасались, что мог быть поврежден стыковочный узел станции, находящийся в носовой части. Поэтому решили следующее причаливание осуществить к другому стыковочному узлу, установленному на корме, а для проверки фактического состояния пострадавшего узла и его ремонта запланировали выход космонавтов из станции с набором специально созданных контрольных и ремонтных приспособлений.

И вот через два месяца после первой попытки стыковки в полет к станции отправились Юрий Романенко и Георгий Гречко. Программа та же - девяносто шесть суток исследовательских и испытательных работ. Мы понимали, что больше срыва допустить нельзя. Провели дополнительные тренировки в Центре управления, усилили смены, задействовали все наземные и плавучие станции слежения. Договорились, что будем следить за сближением непрерывно по телеметрии и по телевизионному изображению станции, передаваемому бортовой камерой, и помогать экипажу в случае необходимости.

Конечно, не все получилось так, как было запланировано. Буквально за виток до начала сближения с корабля «Космонавт Юрий Гагарин», находящегося в Атлантическом океане, передали, что в их районе начался сильный шторм, ветер сорок метров в секунду, все привязаны к креслам, антенны зафиксированы и снять их с фиксаторов нельзя, поскольку может сорвать. А этот корабль должен был выдавать команды и транслировать нам телеметрию. И снова злополучный вопрос: что делать? Переносить стыковку или проводить ее с неполной готовностью наземных средств? Переносить можно только на завтра, а где гарантия, что завтра погода будет лучше?