Предисловие

Сергей Иванович Огнев 1914 г.

«Жизнь леса» — книга покойного профессора Московского университета Сергея Ивановича Огнева — впервые вышла в свет в начале лета 1914 г. В те годы книжные магазины России были очень бедны оригинальными научно-популярными изданиями. Даже преподавание биологии в гимназиях и реальных училищах шло по учебникам, переведенным с немецкого языка. Любознательный школьник, преподаватель, краевед очень редко могли отыскать книгу-спутник, которая давала бы возможность ближе познакомиться с различными явлениями родной природы.

Живо помню то большое впечатление, которое на нас, небольшую группу гимназистов — любителей природы, произвело совершенно неожиданное появление этой интересной книжки в зеленом переплете. Казалось, с ее страниц повеяло свежим ветром цветущих полян, зеленых опушек и щебетание птиц доносилось до слуха через широко открытое окно… Неподдельное чувство любви к природе автора книги, тонкое понимание ее красот невольно передавались читателю. Правда, в книге не было жизни самого леса, т. е. растительного сообщества, создающего под своим могучим пологом особый микроклимат, тень, прохладу, надежную защиту для нежных влаголюбивых трав, густой мягкий ковер из опавших листьев — среду обитания бесчисленных земляных червей, наземных моллюсков, юрких землероек, легко скользящих под этим ковром гибких, гладких, словно полированных веретенниц и бархатистых подслеповатых кротов. Но зато все просто и живо описанные встречи с различными обитателями леса, набросанные скупыми штрихами портреты птиц, зверей, пресмыкающихся, земноводных, бегло зарисованные картинки весеннего, летнего, осеннего и зимнего леса создавали иллюзию того, что вы путешествуете вместе с внимательным добрым спутником и в ельниках Тёсовского лесничества и в дубравах у южной границы Московской губернии.

Характерный штрих — почти все иллюстрации для первого, издания были заимствованы из зарубежных изданий. Но прошло немного лет, и неутомимый натуралист-исследователь С. И. Огнев в совершенстве овладел трудным искусством фотографирования живой природы. В каждом новом издании книги (а их вышло пять, и одно из них было отмечено Государственной премией) появлялись новые страницы и все в большем числе прекрасные снимки животных, сделанные с помощью телеобъектива терпеливым, настойчивым, влюбленным в свое дело наблюдателем.

Тем не менее, лично для меня дороже всех первое издание книжки в скромном зеленом переплете. В ней сорок семь лет назад я нашел несколько строк, которые стали неоценимой поддержкой моему еще безотчетному, неясному юношескому стремлению разгадывать тайны живой природы. Эти строки, старательно переписанные на первую страницу дневника, в течение нескольких лет до поступления в университет были для меня своего рода компасом, путеводной звездой. Вот они: «Образ жизни наших мелких млекопитающих изучен еще очень мало, а между тем, как много интересного можно сделать в этой почти нетронутой области. Собирайте поэтому мелких зверьков, записывайте наблюдения над их образом жизни, привычками и вы, несомненно, внесете много нового в эту еще слабо изученную область». В те годы я больше любил птиц и почти не знал млекопитающих, но слова С. И. Огнева привлекли мое внимание к менее заметным, более скрытным животным, и я постепенно научился отыскивать, собирать мелких зверьков, затем изучал их будучи уже студентом и, наконец, стал специалистом-териологом.

Быть может, лучше, чем кто-либо, я знаю по личному опыту, как нужны научно-популярные книги, какую важную роль они могут сыграть в развитии краеведения, в работе научных школьных кружков, в выборе любимой специальности. «Жизнь леса», написанная С. И. Огневым, когда сам он был молодым начинающим ученым, выдержала испытание временем. Она помогла сотням молодых людей стать натуралистами-исследователями. Можно не сомневаться, что и настоящее издание найдет широкий круг читателей.

Недавно в РСФСР принят «Закон об охране природы». В связи с его опубликованием встало много вопросов об изменении преподавания биологии в школе, о повышении интереса детей и юношества к изучению живой природы, о воспитании бережного, любовного отношения к ее красотам и богатствам. Опубликование нового издания «Жизни леса» поможет в решении этой важной, благородной задачи.

Профессор А. Н. Формозов

Весна в лесу

Сквозит на зареве темнеющих небес

И

мелким предо мной рисуется узором

В весенние листы едва одетый лес,

На луг болотистый спускаясь косогором;

И глушь и тишина.

Лишь сонные дрозды,

Как нехотя, свое доканчивают пенье;

От луга всходит пар…

Мерцающей звезды

У ног моих в воде явилось отраженье;

Прохладой дунуло, и прошлогодний лист зашелестел в дубах.

Внезапно легкий свист

Послышался; за ним, отчетисто и внятно,

Стрелку знакомый хрип раздался троекратно,

И вальдшнеп протянул…

А. К. Толстой

Весна в лесу.

Даже вдали от лесов и полей, в шумном городе, весна начинает чувствоваться рано: слышится бодрый, громкий говор, мутные потоки воды несутся по краям мостовой, весело манит к себе яркая далекая синева неба и ощущается зарождающаяся теплота в блеске солнечных лучей. А в городских садах, где темными проталинами чернеет земля, на голых, но уже покрасневших от наливающихся почек деревьях сидят, блестя свежим пером, черные долгоносые грачи.

Начало апреля. В городе сидеть уже невмочь: молодая весна так и тянет вдаль, в пробуждающиеся от зимнего сна леса. Наконец желанный миг настал, город уже далеко; долго едете вы по черной, размокшей от весенней воды дороге; вас толкает и трясет, но как свежо и вольно дышит грудь, как радостно звучит вдали первая трель жаворонка!

Пойдемте вечером в лес наблюдать за его пробуждающейся жизнью. Весенний вечер имеет какую-то особую прелесть. Дорога выводит вас из мелкорослого осинника и березняка на опушку старого высокоствольного леса. Чувствуется пряный запах прошлогодней листвы, воздух вблизи особенно прозрачен, а там, в дальней лощине, уже стелется белой пеленой сырой туман. Из ближнего ельника отчетливо раздаются похожие на звуки флейты звонкие переливы певчего дрозда. Дрозд — ранняя прилетная птица, появляющаяся в конце марта — первой половине апреля. Красивая песня сразу выдает его присутствие.

Поющий самец сидит обычно на верхушке высокого дерева, повернувшись к потухающей заре, подняв голову и слегка оттопырив перья. Когда птица только начинает свои трели, песня тиха, но вот дрозд распелся, и его голос крепнет, отчетливо выделяясь среди других пернатых. Если осторожно подойти к дереву, на вершине которого сидит певец, его можно хорошо рассмотреть, особенно в бинокль. Вы увидите, что спинка у дрозда оливково-серая, грудка и брюшко желтовато-белые, испещренные треугольными бурыми пятнышками. Когда испуганный дрозд вспорхнет, мы отметим, что испод крыльев у него ржаво-желтый.

Гнездо дрозда-белобровика

Птичьих голосов слышно еще немного; вот вблизи раздается пение дрозда-белобровика. Первые звуки своей флейтовой переливчатостью напоминают голос певчего дрозда, но затем следует очень веселая песенка, почти неотличимая от пения обыкновенного чижа, но более громкая и без типичной для чижа конечной ноты. Поющий белобровик очень осторожен и при малейшем шуме слетает с вершины высокой елки, на которую обычно усаживается. Белобровик очень красив; для него особенно характерны охристо-беловатые окологлазничные полосы, густо-ржаво-красные бока и рыжеватая расцветка нижних частей крыльев.

Вот на верхушке ближайшей березы появилась какая-то мелкая птичка и неподвижно уселась на ветке, лишенной листьев. Слышится характерная серебристая короткая песня. Певунья как бы захлебывается своей мелодичной песенкой. Окончив ее, птичка быстро перелетает на соседнее дерево, и снова раздается ее мелодичный голос. Это — малиновка (иначе зарянка). Она прилетает к нам очень рано. Первых, еще не поющих, малиновок можно видеть уже в конце марта.

Малиновка (зарянка)