Жизнь на кончиках пальцев - 3
Шрифт:
Ягуар удалялся все дальше и дальше от дома Тимура.
Маша, занявшая место рядом с матерью, смотрела в окно.
— О чем задумалась, дочь моя? — усмехнулась Эмилия краешком рта. — Что скажешь о новых подругах? Как они тебе?
— Нормально, — односложно ответила девушка. Продолжила, понимая, что подобный ответ-отмазка маму явно не устроит. — Леночка веселая, легко идет на контакт. Но слишком эмоциональная и увлекающаяся. Другое дело — Диана, — замолчала.
— Что не так с Дианой? — поторопила Эмилия, которой надоело вытягивать из дочери слова.
Машу, которая родилась
Она прекрасно знала, что в окружении мамы и папы не бывает случайных людей. Великолепно справлялась с отведенной ей ролью. Готовилась к следующему этапу служения Организации. И понимала необходимость выполнения приказа. Равно как и невозможность его оспаривать.
Отец и мать Маши познакомились во время выполнения одного из первых в их карьере заданий. Они понравились друг другу, и было принято решение сохранить эту связку на будущее. Сделать их парой не только в работе, но и в жизни.
Когда Эмилии исполнилось тридцать, ей, как и многим женщинам, сообщили, что пора пополнить семью ребенком. Эмилия не возражала. Ребенок — великолепное прикрытие! Хотя, он и заставит отказаться от оперативной работы минимум на ближайшие пять лет.
Конечно, никто не стал сообщать девочке, в чем именно состоит работа родителей. Долгое время папа был для Маши успешным бизнесменом, разъезжающим по всему миру в сопровождении семьи. А строгую маму, корректирующую её мировоззрение и поведение едва ли не с пеленок, девочка долгое время считала всего-лишь «приложением» к папе. Не понимая, что при их работе не может быть главного в связке! Что «работа в поле» требует синхронизации не только действий, но и мыслей, и чувств.
До десяти лет обучением дочери занималась мама. В одиннадцать её определили в закрытый пансион для девочек в Швейцарии, где Маше предстояло учиться еще два года. Ровно до того момента, как ей исполнится восемнадцать. Возраст совершеннолетия, наступающий именно в восемнадцать лет во многих странах мира.
Год назад, во время отдыха семьи во Франции Маше сообщили, в чем именно заключается работа родителей. Объяснили, что структура Организации включает в себя множество подразделений. Что деятельность каждого и успех любой операции зависит от слаженности всех в ней задействованных. И беспрекословного выполнения приказа, каким бы странным он не показался.
Маша, которая была далеко не глупой девушкой, уже давно стала догадываться о чем-то подобном.
— Какая роль будет отведена мне? — задала единственный вопрос.
Родители переглянулись и едва заметно улыбнулись друг другу.
— Моя дочь, — пробормотал папа.
— Нет — моя, — возразила мама.
— Кому молчим? — поторопила с ответом Эмилия, въезжая в черту города. — Что не так с Дианой?
— Все так, — вздохнула Маша. — Она волевая и сдержанная. В чем-то упрямая и умеет настоять на своем. Но, боюсь, она не сможет безоговорочно принять необходимость подчинения приказам. Привыкла анализировать, все пропускать через себя, принимать собственные решения и не поддаваться чужому влиянию. Конечно, эти качества прекрасны! Но не для нашей работы, — Эмилия усмехнулась, услышав это «нашей», порадовалась тому, что дочь уже считает себя членом Организации, что, собственно, было не далеко от истины.
— Я доверяю твоему мнению, — Эмилия въезжала на закрытую территорию новой элитной высотки, — но у Тимура Айдаровича впереди еще год. Да и не ради Дианы затевалась
операция. На первом месте сейчас Лена и Людмила. Именно в такой последовательности. Диана оказалась, так сказать, побочным продуктом.— Будет жаль, если девчонкам придется расстаться, — загрустила Маша.
— Это не от нас зависит, — Эмилия распахнула дверь авто, — да и не от них.
Маша шла вслед за мамой к лифту о чем-то думая. Уже войдя в кабину, тронула Эмилию за руку:
— Мам, мне еще долго принимать эти таблетки? Так надоело быть жирной коровой.
— Думаешь, мне не надоело? — недовольно вскинула брови Эмилия. — Так нужно! Это часть твоей легенды! — смягчила голос: — Потерпи. Через два года будет принято окончательное решение о необходимости твоего замужества. После этого и поговорим.
Мать и дочь вошли в квартиру, расположенную на шестнадцатом этаже высотки.
Тимур отвез Милочку домой вечером в последний день августа.
Она сама попросила об этом.
Людмила надеялась, что Халфин расскажет ей о себе в одну из ночей. Но он молчал. А она прекрасно помнила, что излишне любопытство в их танедеме не приветствуется. И каждый раз надеялась, что именно сегодня приоткроется завеса тайны над прошлым и настоящим её любовника.
— Девочки, я сегодня уезжаю, — сообщила ученицам после ужина. — Тимур Айдарович отвезет вас в училище завтра утром. Там и встретимся.
По удивленному взгляду отца Леночка поняла, что для него слова Людмилы были такой же неожиданностью, как и для них. А потому, задавать вопросы о столь скоропалительном, как ей казалось, решении не стала.
Девушки, закончив ужин, тихонько отправились к себе.
— Надеюсь, они не поссорились? — бормотала Леночка.
— Не похоже, — пожала плечами Диана.
— Взрослые, — продолжала выражать недовольство Леночка, — в их отношениях черт ногу сломит.
— Давай соберем вещи, — предложила Диана. — Нам в пять утра нужно выезжать.
— Давай, — Леночка вытащила из шкафа две дорожные сумки.
— Почему ты решила ехать сегодня? — Тимур стоял посередине кабинета. — Я завтра утром мог отвезти вас всех.
— И как это будет выглядеть? — усмехнулась Милочка. — Педагог и две её ученицы выгружаются из авто, обвешанные сумками, — помолчала немного, словно боялась своим решением обидеть любовника: — Нет. Лучше я переночую дома.
— Я не смогу завтра прислать за тобой машину, — Милочке показалось, что Тимур выискивает причину остановить её.
— Ничего, доберусь автобусом, — добавила, видя нахмуренный лоб Халфина: — Мы ведь скоро увидимся? Ты пока остаешься в городе?
— Пока, — подтвердил. Вздохнул: — Давай укладываться.
— Я оставлю наше платье здесь? — попросила Людмила. — Такое красивое, а надевала всего два раза, — зачастила: — Ты не сердись, но просто мне его без тебя носить не хочется. А если надумаешь куда-то выйти со мной, могу и тут переодеться.
— Хорошо, — снова кивнул, начав пугать Милочку подобной податливостью, — как хочешь.
Людмила не знала, что именно в эту ночь Тимур планировал поговорить с нею откровенно. Рассказать о себе. Руководство дало согласие на подобный разговор, признав, что время для него наступило. Правда, Халфину настоятельно не рекомендовали вникать в подробности деятельности Организации. Но знать о его прошлом, любовнице нужно. Иначе, как она сможет принять решение о том, будет ли и хочет ли оставаться рядом с этим мужчиной? А от её решения зависело будущее дочери Тимура.