Жизнь на кончиках пальцев

Девушка вынула из нагрудного кармашка блузки платочек, вытерла глаза, высморкалась, зачем-то похлопала себя ладонями по щекам, словно приводя в чувство, и встала со скамейки.

Дорога до жилого корпуса училища заняла от силы двадцать минут.

Диана вошла в комнату, вытащила из-под кровати пластиковый пакет, в который успела еще вчера сложить вещи для отъезда на детдомовскую дачу, заперла дверь на ключ и направилась к выходу, где за стойкой подремывала вахтерша.

— Я уезжаю, — объявила, положив перед вахтершей ключ.

— И куда собралась на ночь глядячи? — проворчала вахтерша.

— На дачу, — объяснила, — завтра с утра нужно приступать к своим обязанностям.

— Не боишься ночью, — попыталась удержать вахтерша, — а вдруг как перестренут хулиганы?

— Да кому я нужна? — усмехнулась Диана.

— Ехать далеко? — поинтересовалась женщина.

— Далековато, — вздохнула девушка. — В Люстдорф. Но вы не волнуйтесь, я доберусь. Трамваи круглосуточно ходят.

«И с чего бы мне за тебя волноваться?» — думала вахтерша. — «Свои дети-внуки есть», — но вслух произнесла:

— Беги тогда, коль собралась.

Диана вышла в июньскую ночь, а вахтерша заперла дверь на ключ.

Общежитие опустело. Можно и подремать до утра.

* * *

Впрочем, долго «раздремываться» вахтерше не пришлось. Спустя полчаса в дверь кто-то забарабанил.

— Нету никого! — женщина не желала открывать ночному гостю. — Иди себе, а то милицию вызову!

— Мне Диана Малышкина нужна! — ночной гость не желал убираться восвояси. Добавил: — Это я, Сергей Истомин! Отоприте дверь, пожалуйста.

Кряхтя и что-то недовольно бурча себе под нос, вахтерша побрела к двери.

— Уехала она! — сообщила в приоткывшуюся щель.

— Как уехала? — Сергей потянул дверь на себя, не веря словам охранницы. — Куда?! Когда?!

— Да уж с полчаса, как уехала! — вахтерша не желала впускать ночного посетителя, пусть даже он и жил в этом же общежитии, и крепко вцепилась в дверную ручку. — Сказала, что на дачу!

— На дачу?! Ночью?! — юноша рванул дверь на себя и вахтерша, не удержавшись, вылетела на площадку перед входом. Заорала:

— Ты чего безобразишь?! Вот нажалуюсь завтра Звездинской!

Объяснять старой тётке, что её жалобы и раньше не имели бы последствий, а уж теперь, после выпуска, тем более будут бессмысленными, Сергей не стал. Пробормотал:

— Извините. Я не хотел вас напугать. Просто скажите, куда уехала Диана? Где эта дача?

— Да мне почем знать?! — вахтерша уже пришла в себя, и была полна желания поставить на место этого «бугая» из-за которого она чуть не упала. Но поворчала сквозь зубы, глядя в умоляющие глаза Сергея:

— Сказала, что где-то в Люстдорфе. А где именно — мне не ведомо.

— Но как же она доберется? — не верил услышанному Сергей.

— Ну дык трамваи круглосутошные! — ухмыльнулась тётка. — А ты, вместо того, чтобы драться со мной, поспешил бы на остановку! Может, и догнал бы свою дрыгоножку.

Назвать балерину дрыгоножкой могла себе позволить только Мстислава, а не вот эта старая жирная коровища! В другой раз Сергей с удовольствием объяснил бы тётке, кто есть Диана, а кто она сама. Но сейчас было не до того.

Истомин, не смотря на то, что голова была забита совершенно иным, попрощался и побежал к трамвайной остановке.

— Беги-беги, — бурчала вахтерша, запирая дверь. — Догоняй вчерашний день!

* * *

Трамвайная остановка была пуста.

Сергей сел на скамейку и задумался, решая, как быть дальше.

Ехать в Люстдорф, где он не был ни разу, искать ночью какую-то дачу, не зная адреса, не имело смысла.

Домой, к родителям, он вернется только вместе с Дианой!

И он знает, кто ему подскажет адрес дачи!

Нужно ехать к Мстиславе! Он уговорит любовницу вернуться в училище прямо сейчас и просмотреть документы Дианы! Не может такого быть, чтобы там не было отметки о летнем местонахождении ученицы!

Сергей вынул телефон и набрал номер Звездинской.

В трубке слышались длинные гудки, но никто не спешил с ответом.

Оставалось только одно — ехать домой к Мстиславе и, если она еще не вернулась, пытаться дозвониться! Он найдет Звездинскую и встретится с нею, чего бы это ни стоило!

* * *

Истомины сидели в столовой и молча смотрели каждый в свою чашку с уже остывшим чаем.

Они вернулись домой спустя час после того, как убежали вначале Диана, а вслед за нею и их сын. Ждать Сергея было бесполезно. Оба понимали, что, вероятнее всего, Сергей бросился догонять сестру, и когда он вернется — никому не известно.

— Это ты виноват! — всхлипнула Эльза, прервав тягостное молчание. — Это ты вынудил меня бросить дочь!

— Да что ты говоришь?! — брови Сергея-старшего удивленно взлетели вверх. — Я ни к чему тебя не принуждал!

— Как не принуждал?! — Эльза даже растерялась, услышав слова мужа. — Но ведь ты сам сказал, что примешь меня только одну! Чтобы я избавилась от ребенка! Ведь это были твои слова?!

— Мои, — кивнул. — Но сказано это было от обиды, от непонимания того, как ты могла так поступить со мною! — вздохнул. — Ведь я не просто любил тебя, Эльза. Я обожал, боготворил тебя! Считал самой лучшей, самой чистой! И только представь хоть на мгновение, какую ярость испытал, увидев тебя беременной неизвестно от кого! Я хотел тебя унизить, растоптать, чтобы тебе стало так же больно, как и мне! Я не мог никак успокоиться и все выискивал, чем достать тебя побольнее. Именно тогда, через неделю после нашей встречи, я продал квартиру, о чем, впрочем, вскоре пожалел. Но надеялся, что ты, оказавшись в безвыходном положении, придёшь и попросишь прощения!

— И ты простил бы меня? — прошептала Эльза.

— Не знаю, — ответил муж, — да и какая теперь разница? Ведь ты не пришла! Ты сидела дома и ждала! Но чего?!

— Я ждала. Надеялась, что ты вернешься, и мы сможем поговорить. Я была готова вымаливать твое прощение.

— Но не сделала ровным счетом ничего! — Истомин не понимал, как можно быть такой эгоисткой, как можно постоянно перекладывать решение своих проблем на чужие плечи?! Продолжил: — И скажи мне, как бы это выглядело, появись я на пороге и сообщи, что готов простить тебя? Это дало бы тебе повод решить, что можно поступать так же и в дальнейшем! Что мягкотелый тупень-муженек будет и впредь терпеть твои измены, воспитывая твоих же нагулянных деток!