Жизнь на высокой скорости

Я никогда не теряла контакта с Эдди или его семьей, и появление Зои только укрепило наши отношения. Только потому, что я перестала встречаться с Эдди, я не перестала видеться с его семьей. Некоторое время со мной в Кенте жила Соня, и все они вот уже десять лет являются частью моей жизни. Мне удалось хорошо узнать их, и они действительно очень хорошо ко мне относятся. Думаю, мне повезло, что они так меня поддерживают.

Когда Эд и Кэт ездят на гонки, они заезжают увидеться с нами, и я вместе с Зоей тоже езжу в Ирландию, так что вообще мы достаточно часто встречаемся. Зоя любит своих бабушку и дедушку, и когда их рядом нет, она может иногда вдруг сказать: «Хочу бабушку и деда», и начинает плакать. Однажды мне пришлось позвонить им утром, когда и девяти часов еще не было, потому что она проснулась и плакала, хотела их увидеть. Теперь, когда я опять переехала в Макао, это не так легко, но мы всегда устраиваем так, чтобы встретиться. У Эдди есть свой самолет, так что нам не приходится ждать по два года, чтобы он смог к нам вырваться. Я просто должна жить своей жизнью. Эдди всегда заботится о нас в финансовом отношении, а Эд и Кэт всегда меня поддерживали эмоционально.

Зоя похожа на нас обоих. Форма лица у нее от Эдди, а фигура моя. Форма глаз у нее точно такая же, как и у меня, но они голубые, как глаза Эдди. У нее мой нос и губы, а подбородок — Эдди. По характеру, мне кажется, она больше похожа на него, чем на меня. Она упрямая и достаточно стеснительная, и пытается узнать человека получше, прежде чем ему доверять. У нее такая же замедленная эмоциональная реакция на события, как и у Эдди. Она будет притворяться, что ничего ее не волнует, и не будет показывать своих эмоций, но после они обязательно проявятся. Например, когда мы уезжаем от ее бабушки и дедушки, она делает вид, что ее это не волнует, и ведет себя так, вроде бы она просто собралась пойти выпить чаю в соседний дом. А потом, через несколько часов, после посадки в лондонском аэропорту, она будет очень расстроена и внезапно поймет, что еще некоторое время она их не увидит. Все, как у ее отца, все эмоции спрятаны.

И, как ее отец, она сорвиголова и любит скорость. Недавно Зоя увидела портрет Эдди в молодости и сказала: «Это я, это я». Они очень похожи. Я рада, что она похожа на него. Она — это прекрасная память о чудесных отношениях. Это похоже на то, что часть Эдди всегда будет со мной.

Эдди был слегка напуган этой ситуацией, так что когда она была совсем маленькой, он ее нечасто видел, и он терпеть не может детский плач. И он был очень занят — это был его первый год в «Феррари», он много ездил, и у него не было времени получше познакомиться с Зоей. Когда ей было шесть месяцев, я переехала в Англию, и мы жили в Чистлхерсте в Кенте. Когда они первый раз встретились, Зоя была им достаточно напугана, и ей потребовалось время, чтобы привыкнуть к мысли, что он все время рядом. Он тоже не знал, что нужно делать с маленьким ребенком, так что процесс обучения шел для них обоих.

Теперь у них прекрасные отношения, и она конечно в курсе, кто такой ее отец, потому что каждый раз, когда его показывают по телевизору, она подходит к экрану и говорит: «Это мой папа, Эдди Ирвайн — мой папа». Она действительно очень им гордится, и очень радуется каждый раз, когда видит его по телевизору. Я надеюсь, что в будущем они смогут очень хорошо узнать друг друга. Сейчас она все еще очень маленькая, но я надеюсь, что он будет с ней, когда она подрастет. Что касается его работы, я надеюсь, что он выиграет чемпионат мира и надеюсь, что он будет счастлив.

Не знаю, вернемся ли мы к тому, что было. Так много всего случилось. Чему быть — того не миновать. Я верю в фатум и судьбу. Однажды мы были в Гонконге, и пошли в парк. Эдди начал читать какие-то журналы, которые он купил, но когда мы сидели, вдруг появились два индуса, и подошли к нам. Один из них сказал Эдди: «Тебе очень повезло. Я никогда не встречал таких, как ты, но тебе очень повезло, ты можешь тратить свои деньги, потому что их у тебя всегда будет больше». Я тогда подумала, что это хорошая новость! Но это было еще и очень странно, потому что предсказатели обычно подходят не к мужчине, а к женщине, но этот был твердо уверен, что нужно выбрать Эдди. Затем он сказал мне: «Не волнуйся о том, что он говорит, у него доброе сердце и он очень везуч». Это было в 1992 году. Предсказатель был прав, и я уверена, что следующие 10 лет принесут больше радости, и, надеюсь, больше счастья нам обоим.

Глава 7. СИЛЬВЕРСТОУН

Сильверстоун оказался переломным моментом, потому что, во-первых, Михаэль попал в аварию и сломал ногу, а, во-вторых, сразу после Сильверстоуна решилось мое будущее.

На Гран-при Великобритании английские пилоты всегда находятся в центре внимания, и 1999 год исключением не был. Еще с больших тестов на предыдущей неделе о моем будущем ходило множество слухов. Тогда я дал пресс-конференцию для британской прессы, к тому времени зная, что в 2000 году уже не буду пилотом «Феррари». Официально мне об этом еще сообщено не было, но Энрико и я слышали, что решение уже было принято. Но об этом прессе сказать я не мог, так что мы играли в кошки-мышки. Среди из заданных мне вопросов был и такой: «достаточно ли я сумасшедший, чтобы отправиться в „Макларен“»? Я никогда не мог терпеть намеков, скрывающихся за такого рода вопросами. Вообще-то близкие к Формуле-1 люди знают, что я серьезный человек; здесь нельзя стать топ-пилотом, просто валяя дурака. И если я не хожу все время с серьезным выражением лица, это вовсе не значит, что жизнь мне легко дается. В любом случае, я всегда говорил, что в «Макларен», будь он одним из быстрейшим из гонщиков, взяли бы Билли Коннели.

В один из тестовых дней я участвовал в съемках для компании Tommy Hilfiger, являвшимися частью их европейской рекламной кампании, и это было бы довольно забавно, если бы не было так холодно. Я частенько принимаю участие в фотосъемках, так же, как и в других мероприятиях такого рода — это является частью моей работы, и это приносит деньги. Энрико всегда говорил, что меня очень легко заманить на вечеринку, где много хорошеньких женщин, и очень непросто увидеть меня на вечере, где полно деловых людей. Думаю, что это до сих пор так.

Затем наступил уик-энд. И опять машина вела себя лучше, чем на тестах. Действующий технический регламент сделал машины очень чувствительными к ветру, так что я надеялся, что хорошая настройка, которую я нашел в пятницу, подойдет и для субботы. Вышло так, что в квалификации я оказался четвертым, а Михаэль — вторым. На самом деле я не мог жаловаться на то, что оказался во втором ряду, так как во время тестов на предыдущей неделе я не проехал достаточное количество кругов на новых покрышках, и мне было трудно настроить машину так, чтобы она хорошо ехала на новой резине. Машина, пока мы не решили эту проблему перед моей последней попыткой, постояно испытывала недостаточную поворачиваемость. Затем я ехал так быстро, как только мог, но трек сделался более медленным, так что своим местом во втором ряду я остался вполне доволен.

Однако в день гонки все изменилось. Я очень хорошо стартовал, чего нельзя сказать о Михаэле, и я оказался впереди него. У меня сложилось впечатление, что Михаэль хотел перетормозить меня и заблокировал тормоза; затем он их отпустил, чтобы разблокировать, так как машина не останавливалась.

Нам не сообщили о красных флагах, на Hangar straight их не было, так что он опять начал тормозить, и вот тогда на его заднем колесе сломался ниппель. Наверное, он думал, что вылетя с трассы, смог бы затем вернуться обратно.

Я подумал: «Он меня не пройдет до тех пор, пока мне по радио не скажут его пропустить». Я не собирался его выталкивать, и в мои намерения это никогда не входило. Михаэль — честный гонщик, как и я, это была просто гонка. Я тормозил так поздно, как только мог, он съехал с траектории, и трасса была грязной. Следующее, что он сделал — это заблокировал тормоза и пролетел мимо меня. Я подумал, что он вряд ли остановится сам. Мы видели повтор, он немедленно заблокировал тормоза, отпустил их, чтобы разблокировать колеса, опять ударил по тормозам, а затем они сломались, и он улетел с трассы.

До самого конца гонки я не знал, что с ним случилось. Гонку не откладывают для того, чтобы гонщик вернулся на пит-лайн и заменил машину, так что я просто подумал, что ему не хватило времени, чтобы вернуться.

Команда должна была сконцентрироваться на гонке и постараться выиграть ее. Я промахнулся на пит-стопе, и это стоило мне победы. Во время первого пит-стопа я заезжал на пит-лайн, а парни из «Макларен» уже ждали своего пилота. Как только я проехал мимо них, я осознал, как близко к ним находится моя команда, и понял, что не смогу остановиться вовремя, чтобы занять в своих боксах правильную позицию. Так как я промахнулся, они не смогли сразу вставить заправочный шланг в горловину бака.