Жизнь напрокат

Я к этому моменту уже успела сесть за столик, причем, по счастью, на дальнюю сторону, поэтому только взгляд подняла, когда агрессивно настроенная блондинка, опершись на стол руками, зло уставилась на меня.

— Ну, здравствуй, — прошипела она, а я с удивлением отметила, что перегаром от нее не разит. Девушка очень сильно похудела, щеки впали, лицо осунулось, а зрачки практически скрывали радужку. Нехорошо, очень нехорошо…

— Привет, — как можно спокойнее ответила я и украдкой огляделась.

Девчонки из-за стола слились еще раньше, парни пошли за выпивкой, Наташкин дядька отдыхал на соседнем столике, и рядом остался только Егор. Жаль. От него проку будет мало, если эта невменяемая полезет в драку. При желании я, конечно, с ней справлюсь, но вот с какими потерями. Да еще и рука левая "на завязке"…

— Как же я тебя ненавижу, — дрожа всем телом, доверительно сообщила мне Алина.

— Я знаю, — кивнула ответ.

Спорить с психами нельзя, а с наркоманами еще и опасно.

— Неужели ты решила, что сможешь увести его у меня? У меня?!

Я пожала плечами. А что на это ответишь?

— Да ты на себя посмотри…

Дальше на мою бедную голову перевернулся такой ушат дерьма, что уши с удовольствием свернулись бы в трубочку, но увы, поэтому я просто молча слушала, какая я дрянь, уродина и вообще Алексу не нужна, не подхожу, не заслужила и не получу, ибо он меня скоро кинет. И с такой уверенностью она об этом сказала, что у меня даже закралось подозрение, что про спор она тоже в курсе.

Я молчала. Гордыня вопила и требовала набить наглой девке морду, но здравый смысл приказывал не связываться с идиоткой. Вокруг нашего стола образовался полукруг из подошедших "друзей" с обеих сторон. Наши тихо перешептывались с Алиниными подружками, но влезать никто не решался.

— Она, пока не разберется с этой, не успокоится, — прошептала белобрысая пакля, кивая на меня, но я услышала: ди-джей как раз переключал композицию. Быстро огляделась, и с неприязнью поняла: никто не собирается мешать крашеной блондинке. Всем было интересно посмотреть на разборки. Сволочи…

— Что ты молчишь, дрянь? — зло бросила Алина. — Со всем согласна?

— Нет, просто с психами никогда не спорю, — все же не удержалась от шпильки я, за что и поплатилась.

Хоть я и была и готова к нападению, но молниеносный выпад пропустила. Рука со скрюченным пальцами, на которых красовались обломанные ногти с облупившимся черным лаком, застыла буквально в миллиметре от моего лица. Непроизвольно дернулась и вскочила со стула, чиркнув металлическими ножками по каменному полу, и только потом перевела удивленный взгляд на того, кто крепко держал извивающуюся блондинку за руки.

— Алина, успокойся, — крепко удерживая девушку, спокойно приговаривал Егор. — Тебе сейчас плохо, но это пройдет. Пойдем. Пойдем воздухом подышим.

По мере того, как он медленно и спокойно ее уговаривал, девушка прекращала дергаться и успокаивалась, в конце концов просто повиснув на маленьком с виду, но сильном мальчике. Уже через минуту под удивленными взглядами и провожаемые ошарашенной тишиной, Егор и Алина вышли из зала.

И что это было?!

— И что это было? — в точности повторила мои мысли Наташка.

— Сцена ревности, — бросила я, понимая, что ручки-то дрожат.

Впервые за долгое время мне нестерпимо захотелось закурить, но я подавила мелочный порыв и уселась обратно за столик. Настроение было преотвратным, а любопытные взгляды людей, которые только что с интересом ждали, будут меня бить или нет, делали его еще более поганым. Вскоре я не выдержала. Резко отодвинув стул, встала и пошла за колой. Взяв стаканчик, вышла на улицу, просто подышать воздухом, что бы кто ни подумал. Приехать домой с перегаром, который бабулечка учует под любой жвачкой, и сесть дома на мою, возможно, последнюю неделю жизни не хотелось абсолютно.

Руки теперь дрожали довольно ощутимо, отчего часть коричневой кислотной жижи пролилась на землю. Осознание мысли, которую я гнала от себя на протяжении двух месяцев, накрыло лавиной и затопило паникой вперемешку с отчаянием. Неделя, осталась всего неделя. За отпущенное мне время Смерть наверняка уже подготовила для меня тепленькое место на том свете поближе к огоньку. Неделя… а я так и не нашла свою судьбу. В душе теплым клубочком свернулись чувства к Алексу, но холодный разум требовал рассмотреть все варианты, да и этот дурацкий спор. Неужели он мог повести себя так глупо и подло?

Прохладный воздух пробрался под тонкую блузку, заставив поежиться, зато слегка отрезвил и вернул ясность мыслям. Нельзя впадать в истерику! Прошлый раз это плохо кончилось. Оглядев улицу и убедившись, что социально-опасных элементов поблизости нет, я выбрала лавочку за кустами и влезла на нее с ногами. Надо немного успокоиться и пойти искать Егора.

"Я пытался уйти от любви, Я брал острую бритву и правил себя. Я укрылся в подвале, я резал Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь. Я хочу быть с тобой, Я хочу быть с тобой, Я так хочу быть с тобой, Я хочу быть с тобой И я буду с тобой…"

Это что, караоке? Из окон клуба лилась музыка минусовки, щедро разбавленная фальшивым женским голосом. Наверное, опять кого-то на сцену выпихнули. Жалко "Наутилус". Сделав глоток колы, я не вынесла издевательства над хорошей песней и стала негромко подпевать:

"Твое имя давно стало другим, Глаза навсегда потеряли свой цвет. Пьяный врач мне сказал — тебя больше нет, Пожарный выдал мне справку, Что дом твой сгорел… В комнате с белым потолком, С правом на надежду. В комнате с видом на огни, С верою в любовь".

Ужасно тяжелая песня, слезы сами собой на глаза навернулись.

— Красиво поешь.

Рядом со мной на лавочку влез чем-то очень довольный Вадим.

— Спасибо, — смахнув набежавшую слезу, ответила я.

Вокруг настала благословенная тишина, больше не прерываемая немелодичными воплями, и тут с крыльца клуба до меня донесся разговор. Услышав до боли знакомый голос, я обернулась, но благодаря кустам осталась незамеченной для говоривших.

— Алиночка, солнышко, пойдем, — говорил Алекс, нежно обнимая за талию блондиночку и увлекая ту вниз.