Жизнь Пи

Он отпрянул назад и спрыгнул на дно шлюпки. На этом первый урок закончился. С большим успехом. Я перестал свистеть и тяжело опустился на плот, обессиленный, едва дыша.

Да будет так:

План Номер Семь: Пусть Себе Живет.

Глава 58

Я достал инструкцию по спасению. Страницы все еще мокрые. И стал осторожно их перелистывать. Инструкцию составил капитан третьего ранга военно-морского флота Великобритании. Она включала в себя множество полезных рекомендаций, как спасаться после кораблекрушения. В том числе – полезные советы, как-то:

• Инструкцию читайте очень внимательно.

• Не пейте ни мочу, ни морскую воду, ни птичью кровь.

• Не ешьте медуз. Рыбу с шипами. И с клювом, как у попугая. И ту, которая раздувается, как шар.

• Нажав рыбе на глаза, вы ее обездвижите.

• Тело человека подобно герою в битве. Если потерпевший кораблекрушение поранился, не следует прибегать к неквалифицированной медицинской помощи, даже если она предлагается из самых лучших побуждений. Нет врага хуже, чем невежество, как нет сиделки лучше, чем покой и сон.

• Каждый час вытягивайте ноги вверх хотя бы минут на пять.

• Не тратьте силы понапрасну. Но помните: безделье – залог смерти. Чтобы отвлечься от горестных мыслей, думайте о чем-нибудь веселом. Самый простой способ развлечься – играть в карты, в «вопросы-ответы» или «подглядки». Пойте вместе – это тоже улучшает настроение. Рассказывайте занимательные истории – и это помогает.

• Зеленая вода, в отличие от синей, – знак того, что глубина под вами небольшая.

• Остерегайтесь далеких горообразных облаков. Присматривайтесь к зеленому цвету. В конечном счете твердую землю вы почувствуете только ногой.

• Не пускайтесь вплавь за чем бы то ни было. Это только отнимает силы. Спасательное судно дрейфует быстро, и вплавь вам за ним не угнаться. Не говоря уже о морских животных, которые к тому же могут быть опасны. Если вам жарко, лучше намочите одежду.

• В одежду не мочитесь. Лучше немного перетерпеть холод, чем подхватить потницу.

• Найдите укрытие. Смерть от перегрева наступает быстрее, чем от жажды или от голода.

• Если вы не потеете и не теряете таким образом влагу, то сможете продержаться без воды недели две. Если вас мучит жажда, сосите пуговицу.

• Легче всего ловятся черепахи, к тому же из них можно приготовить отменные блюда. Можно пить черепашью кровь: она приятная на вкус, питательная и не соленая; черепашье мясо вкусное и сытное; жир можно использовать для самых разных нужд; а черепашьи яйца – настоящий деликатес для потерпевшего кораблекрушение. Только осторожнее с клювом и когтями.

• Не падайте духом. Держитесь, даже если вас что-то испугало. Помните: сила духа – превыше всего. Если хотите выжить, значит, будете жить. Удачи!

Были там и малопонятные советы, касавшиеся мореплавательского искусства и науки. Так, среди прочего, я узнал, что если в безоблачный день горизонт отчетливо виден с высоты пять футов, стало быть, он простирается в двух с половиной милях от вас.

А о том, что нельзя пить мочу, можно было бы и не предупреждать. Кого в детстве дразнили «Писуном», вы вряд ли застанете со стаканом мочи у рта, даже одного-одинешенького, в шлюпке, посреди Тихого океана. Ну а гастрономические советы лишний раз убедили меня, что англичане ничегошеньки не смыслят в еде. В остальном же инструкция больше походила на занимательную брошюру вроде как про то, что делать, чтобы не наступать на грабли. В ней не хватало самого, пожалуй, главного совета – как ужиться с крупными паразитами, если те оказались с вами в одной лодке.

Мне предстояло самому придумать программу дрессировки Ричарда Паркера. Надо внушить ему, что я – вожак, а его место – на дне шлюпки, на кормовой банке или на боковых, позади средней поперечной. Нужно ему втемяшить, что брезент и нос шлюпки, с прилегающей к ним нейтральной территорией, то есть средней банкой, – мои владенья, и вход ему туда заказан.

Надо бы поскорее наловить рыбы. Ричард Паркер не сегодня-завтра слопает последние останки своих собратьев. В зоопарке взрослые львы и тигры съедают за день в среднем по десять фунтов мяса.

Предстоит переделать и кучу других дел. Например – соорудить себе укрытие. Если Ричард Паркер и дальше будет сидеть под брезентом, так оно даже лучше. Да и мне самому постоянно торчать снаружи, под солнцем, ветром, дождем и морскими брызгами, совсем не с руки: эдак можно и умом тронуться, не говоря уже про всякие телесные болячки. Потом, в инструкции черным по белому написано: от перегрева недолго и умереть – так ведь? Значит, надо устроить себе навес.

А плот придется привязать к шлюпке еще одним линем, в случае, если первый оборвется или отвяжется.

Да и сам плот не мешало бы укрепить. На плаву он держится неплохо, вот только сидеть на нем уж больно неудобно. Надо бы благоустроить его на то время, пока я не переберусь в шлюпку насовсем. Что если придумать какие-нибудь водонепроницаемые переборки? Тем более что я постоянно мокрый и вся кожа от этого пошла морщинами и пузырями. С этим пора решительно кончать. Кроме того, на плоту не помешает устроить что-то вроде склада.

Придется оставить благие надежды, что меня спасет корабль. Вся надежда – только на себя. Моя жизнь – в моих руках. Я на собственном опыте убедился, что главная ошибка потерпевшего кораблекрушение в том, что он больше надеется, чем делает. Борьба за жизнь начинается с внимательного осмотра подручных средств. А сидеть сиднем и с надеждой смотреть в призрачную даль – все равно что проспать собственную жизнь.

Да уж, скучать мне не придется.

Я оглядел пустой горизонт. Кругом – бескрайняя водная пустыня. А я один. Совсем один.

И тут я заплакал. Закрыл лицо руками и разрыдался. От полной безнадежности.

Глава 59

Каким бы одиноким и пропащим я ни был, мне хотелось пить и есть. Я дернул за линь. Он чуть натянулся. Но стоило мне ослабить хватку, как он выскользнул у меня из рук и расстояние между шлюпкой и плотом стало быстро увеличиваться. Выходит, шлюпка дрейфует быстрее, чем плот, – она как бы тащит его на буксире. Я заметил это невольно, но значения пока не придал. Меня больше занимало то, что сейчас поделывает Ричард Паркер.

Судя по всему, он опять затаился под брезентом.

Я тянул за линь до тех пор, покуда не подплыл к носу шлюпки. Вскарабкался на планширь. И когда нагнулся, чтобы незаметно пролезть в ящик с припасами, то вдруг заметил, что качка усилилась, и призадумался. Оказывается, когда плот приблизился к шлюпке вплотную, ее развернуло. Она уже стояла не перпендикулярно к волне, а лагом, и сильно раскачивалась, отчего меня опять замутило. Только теперь я понял: на некотором удалении от шлюпки плот действует как плавучий якорь или трал, удерживая ее носом к волне. Вся хитрость в том, что волны и постоянные ветры обычно сшибаются в лоб. Следовательно, если ветер гонит шлюпку вперед, а плавучий якорь ее удерживает, она будет поворачиваться до тех пор, пока не станет под прямым углом к волне и не окажется на одной линии с ветром, чтобы сопротивление его было наименьшим; в результате она испытывает килевую качку, которую легче переносить, чем бортовую. А когда плот примыкает к шлюпке вплотную, торможение прекращается – и шлюпка уже не может держаться носом по ветру. Ее разворачивает лагом и начинает заваливать с боку на бок.

Скажете, это, мол, пустяк, – но он-то и спас мне жизнь, к явному неудовольствию Ричарда Паркера.

И, словно в подтверждение своей внезапной догадки, я услышал, как он зарычал. Зарычал недовольно, вернее, как-то тоскливо и даже муторно. Может, он и впрямь хороший пловец, зато моряк – никудышный.

Значит, этим нужно воспользоваться.

И тут я получил зловещее предупреждение: не надо-де заноситься, думая, что совладать с ним проще простого. В Ричарде Паркере, похоже, сидел такой сильный жизненный нерв, который мог подавить любое живое существо, оказавшееся рядом с ним. Я уже почти взобрался на нос – и вдруг услышал тихое шуршание. И увидел, как возле меня в воду плюхнулось что-то совсем крохотное.

Это был таракан. Побарахтавшись миг-другой на поверхности, он угодил в рыбью пасть. Тут в воду шлепнулся еще один таракан. А следом за ним – еще с десяток, только с другого носового борта. И на каждого нашлась рыбья пасть.

Борт покидали последние уцелевшие чужаки.

Я тихонько заглянул через планширь. И первое, что увидел, – затаившегося в складке брезента, над носовой банкой, здоровенного тараканищу, должно быть, вожака здешнего тараканьего семейства. Я наблюдал за ним с непонятным любопытством. Решив, что настало время, он расправил крылышки, взлетел и все шуршал ими в воздухе, пока кружил над шлюпкой, с минуту, словно чтобы удостовериться, не забыл ли кого из сородичей, после чего плюхнулся за борт, навстречу своей гибели.

Теперь нас только двое. За пять дней вся шлюпочная живность, включая орангутана, зебру, гиену, крыс, мух и тараканов, вымерла подчистую. За исключением бактерий с червяками, копошившимися, наверное, в звериных останках, в шлюпке не осталось ни одного живого существа, кроме меня и Ричарда Паркера.

Что ж, радости мало.

Я встал и, затаив дыхание, приподнял крышку ящика. Я сознательно не стал заглядывать под брезент, опасаясь, как бы мой взгляд, точно окрик, не привлек внимание Ричарда Паркера. Лишь опустив крышку на брезент, я осмелился дать волю своим ощущениям.