Жизнь по контракту
Шрифт:
– Интересно… – сказал вслух Герман.
– Что интересно? – не поняла Ева.
Он пояснил:
– Думаю о вас с Эрастом. Бывшие резервисты АИК стали его противниками. Так вот, интересно, многие ли дети из той школы Агентства, повзрослев, стали работать в АИК.
Девушка пожала плечами:
– Подавляющее большинство к АИК никакого отношения не имеет. Но кое-кто работает на младших должностях. А кого-то из того летнего лагеря резерва АИК уже просто нет. Я тебе рассказывала про Ярика и Славу. Они не стали работать на Агентство Исполнения Контракта. Не были и участниками Движения. Просто учились в институте. Поступили туда же, куда и я. Один собирался стать хирургом. Другой –
– Сочувствую, – погладил Герман Еву по голове. Хотел сказать ей, что, возможно, никакой Территорию ВЮГО уже давно не существует. Но это бы означало сообщить ей, что этих двух ребят давно нет в живых. И он промолчал.
Ева протерла повлажневшие глаза:
– Еще несколько человек, знакомых мне по школе резерва АИК, ходят сегодня под разными категориями. У кого «D», у кого «C»… Нет, в целом жизнь не всех сделала сторонниками или противниками АИК. Дети выросли, и идеологические вещи быстро выветрились из их головок, заменились рациональными или прагматическими соображениями о семейной жизни, работе, пенсии… Кто-то по глупости стал работать в АИК, кто-то из-за карьеры, как Эраст. Ну, а кто-то разочаровался в Контракте… Взрослая жизнь, она же другая. Совсем другая…
– Другая, – согласился Герман и обнял Еву.
Они целовались, но недолго. Желание стало затягивать их глубже и глубже, прижимая друг к другу все теснее и все сильнее. Еще немного и чувство победило бы разум, но Ева оттолкнула Германа:
– Пойдем в лагерь, не будем больше его мучить.
Они вернулись, ощущая, что Эраст по-прежнему рядом, следует за ними по пятам…
А следующим вечером Ева вдруг потащила Германа вглубь леса, в самые заросли. Он жадно обнимал, целовал ее, не понимая. Она прошептала, сдирая с себя камуфляжную куртку, помогая раздеться раздевающему ее Герману:
– У Эраста и Анджея на это время назначена встреча с несколькими командирами отрядов. Его не будет с нами сегодня…
Это был сладкий, сладкий вечер. Накопившаяся страсть двух молодых любящих тел и душ выплескивалась снова и снова. Какое божественное, гибкое, сильное, страстное тело имела Ева. Это была настоящая женщина, не чета скучно-ленивой Ольге из сети кафе «Элефант». А про обкуренных Линду с Тильдой он даже и не вспомнил….
Когда они отдыхали, Герман рассказывал о себе. О погибших в автокатастрофе родителях – о переводчике-маме и бывшем летчике-отце, ставшим работником Комитета гражданских прав и свобод, а еще об Элике, вышедшей замуж за его друга Гиви, о Сэме, о начальнике Ароне, об острове и о бывшем штурмане Родионе. Рассказывал то, о чем не рассказал бы ни Анджею, ни Эрасту, ни даже под пытками в АИК. Но в объятиях Евы все говорил и говорил. И признался:
– Ты так похожа на маму. Не внешне. У нее тоже был очень сильный характер. Это невозможно представить, но она до конца оставалась с отцом. Только, когда умер он, отпустив ее руку, не приходя в сознание умерла и она…
Герман так давно не выговаривался. Даже ведь и Родиону мог сказать не все. Герман был мужчиной и не мог выглядеть в глазах другого мужчины немощным, говорить с ним о собственных слабостях. Ева была права – Герман и хотел быть сильным в ее глазах и нуждался в ее помощи. И она помогала, внимательно слушала, гладила его, целовала, иногда роняя капли слез на плечо…
Герману стало как-то легче, свободнее дышать, думать, и, наверное, действовать. И он вспомнил про Мирагоу. Хотел поделиться с Евой этой историей про дружный экипаж отца, но не успел. Они услышали невдалеке
хруст ветки. Ева тут же взглянула на часы:– Это он… Ищет нас… …
Они осторожно встали и оделись. Пошли к лагерю, обходя блуждающего между сосен Эраста. Неожиданно ветка хрустнула совершенно с другой стороны.
Герман и Ева переглянулись. Кроме Эраста здесь был кто-то еще?..
12. Горькая ночь
До выступления оставалось несколько дней. На предпоследний Герман запланировал тренировку без физической нагрузки, чтобы отряд немного отдохнул перед штурмом:
– Будут только тактические занятия по схеме АИК.
Отряд облегченно вздохнул. Все уже изрядно притомились от тренировок, и даже кто-нибудь нет-нет, да и бурчал, что уж слишком большие нагрузки им перепадают. Подобные разговоры Герман легко пресекал, безмилостливно заставляя недовольных отжаться пару лишних десятков раз или присесть столько же. К тому же «Сильная рука», все-таки переживавший, видимо, что чуть не расстрелял такого человека, запросто мог отвесить подзатыльник любому недовольному распоряжениями Германа. А рука у него была действительно сильная. Самая сильная не только в отряде, но и во всем лагере.
Новость о «легком» дне всех обрадовала, но Герман сказал:
– Зато сегодня будет очень тяжело.
Они провели в этот день совершенно обычные тренировки. Отряд все ждал каких-то особых нагрузок, но к вечеру, так и не дождавшись их, расслабился:
– Обошлось.
Не обошлось. На этот день у Германа были особые планы. Он не знал, сколько времени уйдет на штурм Агентства Исполнения Контракта, возможно тот и затянется. Поэтому хотел провести напоследок и ночную тренировку. Никого об этом не предупреждал. Не сказал даже и Еве, пожалев ее, решив дать ей спокойно поспать.
Ночью Герман тихо, чтобы не будить весь лагерь, поднял отряд. Выбежал вместе со всеми на поляну на краю территории, объявил:
– Ночная тренировка.
Раздался чей-то вздох разочарования и следом же – звук подзатыльника. И еще голос:
– Какая задача, командир?
Это был голос Евы. Кто-то все-таки поднял девушку, считая ее, видимо, из-за совместных дневных тренировок человеком их отряда. Ну, не возвращать же ее обратно в лагерь. Раз поднялась, прибежала, значит, сама хотела.
Герман объявил:
– Сейчас у нас ночной кросс по незнакомой местности: берегите ноги и глаза, тренируйте слух и зрение, ориентируйтесь по звездам, как учились. А потом будет обычная отработка входа в здание АИК и действий на этажах, но, как уже, наверное, поняли, в условиях ночи. Вопросы есть?.. За мной бегом марш!
И они побежали. По зарослям, по полянкам, по овражкам и болотцам… На этой ночной тренировке Герман хотел проверить и выносливость отряда, и то, как бойцы усвоили ориентирование без компаса и карты – по памяти, так, как их учил он, так, как его учил Родион. Зачем именно отряду нужно было умение ориентироваться по небесным светилам, он не мог точно сформулировать. На всякий случай, наверное. Или потому что он просто поделился с бойцами теми, в общем-то, немногими своими околовоенными знаниями, которые смог усвоить с помощью Родиона.
«Повезло нам», – думал он, глядя на яркие луну и звезды. Герман еще не знал, насколько им повезло…
Они выбежали на пост охраны лагеря, которая остановила отряд. Старший караульный сурово заметил:
– Никому нельзя выходить за территорию лагеря.
– Мы не выходим, а выбегаем, – пошутил Герман, но дальше заговорил серьезно. – Мы отрабатываем важное задание штаба. Анджей нам разрешил…
Старший караульный нахмурился в ярком свете луны:
– Что-то мы об этом ничего не знаем. Нас никто не предупреждал.