Жизнь после смерти согласно Православной Традиции

Но в еще большей степени это касается недугов духовных. Некоторые святые отцы утверждают, что смерть не позволяет «злу стать бессмертным» [65] . Смерть умерщвляет в том числе и грех. Святой Иоанн Златоуст подчеркивает парадокс: дитя убивает своего собственного отца, поскольку именно грех породил смерть [66] . Святой Максим Исповедник отмечает, что появление смерти стало промыслительным образом для падшего человека неким средством освобождения и, что парадоксально, способствовало его сохранению, поскольку она позволила, «чтобы сила души не сохранялась навечно бессмертной у стремящегося к противоестественному, что было бы не только крайним злом и очевидным отпадением от истинного бытия самого человека, но и явным отрицанием Божественной благости» [67] . У него же сказано, что Бог допустил появление смерти, поскольку Он «посчитал нехорошим, чтобы человек, чья свободная воля обратилась к злу, стал бы бессмертным» [68] .

65

Мефодий Олимпийский, свт. О воскресении. 40 и 43; см. также: Григорий Богослов, свт. Слово 38, 12 и 45, 8; Иоанн Лествичник, прп. Лествица. Слово 15, 1 (рус. изд.: Предисловие к 15-му Слову).

66

См.: Иоанн Златоуст, свт. Беседы о статуях, к антиохийскому народу. V, 4.

67

Максим Исповедник, прп. Письма. 10 // PG. T. 91. Col. 449BC; см. также: Он же. Вопросоответы к Фалассию. 61.

68

Он же. Вопросоответы к Фалассию. 42.

Обобщая предыдущие соображения, преподобный Максим пишет: «…я думаю, что конец нынешней сей жизни и смертью-то называть несправедливо, но – избавлением от смерти и прекращением смятения, отъятием браней, окончанием смешения, отступлением тьмы, отдохновением от трудов, затиханием неясного шума [житейского], утишением кипения [помыслов], покровением срамоты, удалением от страстей и уничтожением греха и, вкратце сказать, – ограничением всех зол» [69] .

Для святых отцов смерть, что касается ее возникновения, остается подвластной Божественному Промыслу, несмотря на то что она, как всеобщее явление, затрагивающее все человечество, проистекает из греха первого человека, а как явление частное, затрагивающее каждую личность в отдельности, проистекает из явлений, связанных со злом опосредованно (болезнь, тление…) или непосредственно (убийства, войны…), и даже несмотря на то что Бог, соблюдая свободу человека, не мешает смерти проявляться в ее самых печальных формах и последствиях. Они убеждены, что каждый человек умирает в самый благоприятный с духовной точки зрения момент своей жизни по Божиему ведению и предведению. Преподобный Максим Исповедник развивал мысль о том, что каждый человек получает от Бога определенное время жизни – такое, которое предоставляет ему наилучшие возможности сократить расстояние, отделяющее его от Бога [70] . Этим можно объяснить, что некоторые люди умирают по самой незначительной причине, в то время как другие остаются живыми даже перенеся тяжелые болезни или пройдя через страшнейшие опасности. Святой Иоанн Златоуст рассматривает этот вопрос с другой точки зрения. Он считает, что не нужно печалиться ни о смерти «плохого и покоренного страстям» человека, поскольку такая смерть является промыслительным прерыванием пути его страстей, ни о смерти «хорошего и добродетельного» человека, поскольку «он восхищен [из этого мира] прежде, чем злоба изменила его разум (ср.: Прем. 4:11), и он перешел в иную область, где его добродетель будет уже в безопасности и где нельзя уже опасаться никакой перемены» [71] .

69

Он же. Амбигвы к Иоанну. 10 // PG. T. 91. Col. 1157С.

70

О концепции расстояния (diastasis) и промежутка (diastema) у прп. Максима см.: Thunberg L. Microcosm and Mediator. The theological Anthropology of Maximus the Confessor. 2^nd ed. Chicago, 1995. Р. 57–60.

71

Иоанн Златоуст, свт. О Лазаре. Слово V, 2.

Святые отцы ясно подчеркивают, что для праведников «смерть – это благо» [72] , потому что она позволяет им перейти в другую, лучшую во всех отношениях жизнь [73] . Но такая перспектива стала действительной только после того, как Христос совершил дело нашего спасения, и осмысляется святыми отцами именно с этой оговоркой [74] . К этому мы еще вернемся ниже, когда сами коснемся этой темы; здесь же и в следующей главе мы ограничимся рассмотрением смерти такой, какой она представала до того, как Христос изменил ее значение, а значит и такой, какой ее видит тот, кто рассматривает смерть вне Христа.

72

См.: Он же. Толкование на святого евангелиста Матфея. Беседа ХХХVIII, 4; Григорий Нисский, свт. Слово к скорбящим о преставившихся от настоящей жизни в вечную // Творения. Ч. 7. М., 1865. С. 485–536. Нужно также отметить, что затронутая св. Григорием Нисским тема прямо выражена в названии одного из трактатов свт. Амвросия Медиоланского «О благе смерти» (PL. Т. 14. Col. 567–596).

73

Иоанн Златоуст, свт. Толкование на святого евангелиста Матфея. Беседа ХХIV, 4.

74

См.: Dani'elou J. La doctrine de la mort chez les P`eres de l’'Eglise // Le myst`ere de la mort et sa c'elebration. Paris, 1956. Р. 141–151.

Б. Отрицательный аспект смерти

Несмотря на все рассмотренные выше нюансы, святые отцы и все Предание воспринимают смерть в целом – до того, как Христос наполнил ее иным смыслом, – как зло. Так, апостол Павел определяет ее как врага (1 Кор. 15:26).

Смерть – это двойное зло, поскольку, с одной стороны, как мы видели, она происходит из прародительского греха, с другой же – сама является источником греха [75] .

После греха первого человека смерть с самого своего появления находится во власти диавола (см.: Евр. 2:14). С точки зрения физической диавол пользуется ею как средством выражения своей злобы против человечества и распространения зла в тварном мире. С точки зрения духовной он пользуется ею – как и естественными, непредосудительными страстями, в частности наслаждением и страданием [76] , – чтобы подтолкнуть человека ко греху и заставить его взрастить в себе страсти неестественные и предосудительные. Так, апостол Павел пишет о тех, кто от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству (Евр. 2:15), и даже о смерти, по причине которой все согрешили (Рим. 5:12) [77] . Эту мысль повторяют некоторые святые отцы [и церковные писатели] восточные [78] . Так, Феодор Мопсуестийский отмечает, что «становясь смертными, мы приобретаем еще большую склонность ко греху», и объясняет, что необходимость удовлетворять нужды тела приводит смертных людей к страстям, так как они представляют собой необходимые средства для временного выживания [79] . Продолжая мысль своего учителя, блаженный Феодорит Кирский пишет, что «смертные существа по необходимости подвержены страстям и страху, наслаждениям и печали, гневу и ненависти» [80] . Он объясняет, как падший человек предается многочисленным злым страстям, предполагая таким образом избежать смерти: «…все, как происшедшие от осужденного на смерть [Адама], имели естество смертное. А таковому естеству нужно многое: и пища, и питие, и одеяние, и жилище, и разные искусства. Потребность же всего этого раздражает страсти до неумеренности, а неумеренность порождает грех. Посему божественный апостол говорит, что когда Адам согрешил и по причине греха сделался смертным, то и то и другое простерлось на весь род. Ибо смерть, по причине которой все согрешили, перешла во всех человеков (Рим. 5:12)» [81] . Например, стремясь жить в безопасности и обеспечивать свое здоровье, человек копит деньги и алчно стремится собрать все больше и больше, впадая, таким образом, в сребролюбие и многостяжание. Он чрезмерно питает свое тело, предается чувственным наслаждениям и всячески лелеет свое собственное тело, впадая в чревоугодие, в роскошь и, более общо, в себялюбие – матерь всех страстей. Он обеспечивает себе власть над вещами и над другими людьми, полагая, что таким образом он лучше утвердится и обеспечит свое существование; и ради этого он развивает страсть агрессивности. Он стремится разными путями добиться известности и славы, полагая таким образом долго жить в памяти людей, но впадает в тщеславие и гордость [82] .

75

Тем не менее слово «зло» не имеет одинакового смысла в обоих случаях: в первом случае речь идет о физическом зле (смерть относится к злу, проистека- ющему из прародительского греха); во втором случае речь идет о зле нравственного и духовного порядка.

76

См. наше исследование: Larchet J.-Cl. Dieu ne veut pas la souffrance des hommes. Paris, 2008 (рус. изд.: Ларше Ж.-Кл. Бог не хочет страдания людей. М., 2014).

77

По поводу такой интерпретации греческого текста данного стиха апостола Павла см.: Lyonnet S. Le sens de ’ en Rm. 5, 12 et l’ex'eg`ese des P`eres grecs // Biblica. № 36. Roma, 1955. Р. 436–456; Meyendorff J. Initiation `a la th'eologie byzantine. Paris, 1975. Р. 194–195 (рус. изд.: Мейендорф И., прот. Византийское богословие. Минск, 2001. С. 206–209); Idem. ’ (Rm. 5:12) chez Cyrille d’Alexandrie et Th'eodoret // Studia Patristica. Т. 4: Texte und Untersuchungen, 79. 1961. Р. 157–161 (рус. изд.: Он же. Пасхальная тайна. М., 2013. С. 231–235).

78

См.: Meyendorff J. Initiation `a la th'eologie byzantine. Paris, 1975. Р. 194–196 (рус. изд.: С. 206–209).

79

См.: Феодор Мопсуестийский. Комментарии на Послание к Римлянам // PG. T. 66. Col. 801B.

80

Феодорит Кирский, блж. Толкование на Послание к Римлянам // PG. T. 80. Col. 1245А.

81

Там же // PG. T. 82. Col. 100.

82

О вышеупомянутых страстях см.: Ларше Ж.-Кл. Исцеление духовных болезней. М., 2017 (готовится к изданию).

Эту мысль можно найти и у других святых отцов. Например, святой Иоанн Златоуст подчеркивает, что страх смерти тиранически властвует над всеми людьми [83] , так что они делают все, чтобы ее избежать [84] ; для святого Иоанна Дамаскина человек «подпал под рабство смерти через грех» [85] ; об этом также пишет святой Григорий Палама [86] . Но преподобный Максим Исповедник особенно выделил этот момент в прямой связи со своим учением о спасении. Для преподобного Максима «прародительский грех господствует над всей природой посредством страха смерти» [87] . Смерть, будучи сама плодом греха, и человека подталкивает ко греху. А точнее, бесы и демоны атакуют страстный элемент, который появился в человеке вследствие прародительского греха, и пользуются присущими людям естественными и непредосудительными страстями, чтобы, опираясь на этот элемент, развить страсти предосудительные [88] . Однако в число естественных и непредосудительных страстей входит и уклонение от смерти [89] . Опираясь на него, диавол и демоны вызывают у человека дурной страх смерти, который влечет его ко греху и страстям, которые (как кажется) помогут избежать смерти. Именно таким образом смерть (равно как и наслаждение и боль) [90] не только физически, но и духовно подчиняет человека господству и тирании, которые направляют его волю и его выбор в сторону зла [91] .

83

См.: Иоанн Златоуст, свт. Толкование на Послание к Евреям. Беседа IV, 4; Он же. О святых мученицах Вернике и Просдоке девах и о матери их Домнине. 1. Свт. Иоанн Златоуст несколько раз подчеркивает, что страх смерти господствовал не только над грешными, но и над праведными (О святых мученицах Вернике и Просдоке девах и о матери их Домнине. 1). Он приводит пример Авраама (Письма к Олимпиаде. 3, 3; О святых мученицах Вернике и Просдоке девах и о матери их Домнине. 1–2; Беседы на Книгу Бытия. ХХХII, 5), Иакова (О святых мученицах Вернике и Просдоке девах и о матери их Домнине. 2), Моисея (Беседа о Елеазаре и семи отроках. 2), Илии (Там же).

84

См.: Иоанн Златоуст, свт. Толкование на Послание к Евреям. Беседа IV, 4.

85

Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение Православной веры. III, 1.

86

См.: Мейендорф И., прот. Жизнь и труды свт. Григория Паламы. Введение в изучение. СПб., 1997. С. 174–178.

87

Максим Исповедник, прп. Вопросоответы к Фалассию. 61.

88

См.: Там же. 21.

89

Это отвращение изначально является естественным и непредосудительным, поскольку это нормальное проявление инстинкта выживания, стремления всякого живого существа упорствовать в своем существовании, так же как и выражение сокровенного чувства, что смерть чужда истинной природе человека и была привнесена в нее как чужой и паразитирующий элемент.

90

См.: Ларше Ж.-Кл. Бог не хочет страдания людей. С. 35–46.

91

См.: Максим Исповедник, прп. Вопросоответы к Фалассию. 21 и 61.

Уклонение от смерти превращается в страх смерти и вызывает боязнь, тревогу, меланхолию, разочарование и, что хуже всего, ненависть к Богу и восстание против Него. Уклонение от смерти становится также ее отрицанием и отвержением. А отвержение смерти приводит к тому, что человек страстно привязывается к жизни, но не к истинной, а к жизни мира сего. И напротив, само это отвержение усиливается страстной привязанностью человека к (ложным) благам этого мира, которых он боится лишиться из-за смерти [92] .

92

См.: Григорий Нисский, свт. Слово к скорбящим… // PG. T. 46. Col. 517А.

3. Победа Христа над смертью и ее значение

Христос по Своему спасительному Домостроительству избавил человека от смерти и подарил ему вечную жизнь. С точки зрения святых отцов это и было основной целью Его Воплощения. Об этом великолепно пишет святитель Григорий Нисский: «Но, может быть, кто-то, точнее изучив таинство, с большим правом скажет, что не по причине рождения последовала смерть, – напротив того, ради смерти принято рождение [Богом Словом]. Ибо Присноживущий принимает на Себя телесное рождение, не [Сам] в жизни имея нужду, но нас возвращая от смерти к жизни» [93] .

93

Он же. Большое огласительное слово. 32.

Христос принял смерть добровольно (так как Он не был ей подчинен естественно, поскольку был зачат непорочно, а значит избежал биологической передачи последствий прародительского греха [94] ), Его не коснулось тление (потому что Его плоть была плотью Бога Слова [95] или же потому, что в Нем смертная человеческая природа была со- единена с бессмертной Божественной природой и была одарена ее энергиями [96] ), и, воскресая из мертвых, Он сделал так, чтобы раз и навсегда люди больше не были подвержены смерти и тлению, но даровал им благодать воскреснуть в своем собственном теле, соединенном со своей душой, но обновленном, возведенном до высшего способа существования и ставшем навсегда нетленным, в условиях, в которых оно уже не сможет быть подвержено ни превратностям, ни ограниченности материи и времени [97] .

94

См.: Максим Исповедник, прп. Вопросоответы к Фалассию. 61; Иоанн Дама-скин, прп. Точное изложение Православной веры. III, 1.

95

См.: Афанасий Великий, свт. О Вочеловечении Слова. 20; Кирилл Александрийский, свт. Толкование на Евангелие от Луки. 5, 19.

96

См.: Григорий Нисский, свт. Пасхальные беседы. II, 5.

97

См.: Иоанн Златоуст, свт. Толкование на Послание к Римлянам. Беседа Х, 2; Он же. Толкование на святого евангелиста Иоанна Богослова. Беседа XXV, 2; Он же. Беседа на Вознесение Господа нашего Иисуса Христа. 2.

В понимании святых отцов смерть Христа означает «смерть смерти» [98] , а Его воскресение – победу и окончательное царствование Жизни, жизнь вечную и нетленную. На Пасху и на протяжении последующих за ней недель Православная Церковь неустанно поет, что Христос воскрес, «смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав». И поскольку Он усвоил Себе всю человеческую природу целиком, в Его теле избежало тления и воскресло именно тело всех людей. Таким образом, Христос становится Новым Адамом [99] , обратившим вспять процесс грехопадения. Ибо как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых (1 Кор. 15:21).

98

Мефодий Олимпийский, свт. О воскресении. 3, 23; Иоанн Златоуст, свт. Толкование на Послание к Колоссянам. Беседа VI, 3; Он же. Похвала всем святым, во всем мире пострадавшим. 1.

99

См.: Афанасий Великий, свт. О Вочеловечении Слова. 20.

Следует подчеркнуть, что победа Христа над смертью – это не только духовная, но и физическая реальность. Христос действительно и объективно разрушил смерть, и воскрес в Своем собственном человечестве ради всех людей. И это не только субъективный взгляд нашей веры, как в последние десятилетия утверждали некоторые так называемые христианские богословы, стремившиеся «демифологизировать» христианство. Здесь уместно вспомнить слова апостола Павла: если Христос не воскрес, то вера наша тщетна (1 Кор. 15:17) – и напомнить, что, согласно очень древней традиции, на протяжении праздника Пасхи и последующих недель православные приветствуют друг друга не только словами «Христос воскресе!», но и отвечают на это воззвание словами «Воистину воскресе!»

Но в то же время нельзя забывать, что победа Христа над смертью является и духовной победой. Своей смертью Христос умертвил грех и вместе с тем изгладил грехи всех людей.

Христос также победил духовную власть диавола [100] и бесов, которую те имели над человечеством посредством смерти; это произошло даже до самого момента смерти, во время страданий, во время предсмертной агонии на Кресте, когда Он еще непосредственно видел перспективу смерти, а диавол предлагал Ему всякого рода связанные со смертью искушения [101] . Диавол пытался внушить Ему ложный страх перед лицом смерти, вызвать в Нем отчаяние, заставить Его отвергнуть Божию волю, то есть отвратить Его от Бога и подтолкнуть Его восстать против Него. Христос преодолел все эти искушения, показав Себя неприступным для них и сохранив человеческую волю неизменно согласованной с волей Божественной [102] ; таким образом, для тех, кто соединится с Ним и получит Его благодать, Он обеспечил возможность побеждать посредством этой благодати такого же рода искушения, когда придется с ними столкнуться. Борение Христа в Гефсиманском саду является решающим моментом в деле спасения. Христос произнес фразу: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26:39), и эти слова свидетельствуют о том, что со Своей стороны Христос отверг искушение уступить страху смерти (что выражено в первой части фразы), сохранив согласие Своей человеческой воли с Божественной волей Отца (что выражено во второй части фразы) [103] . Таким образом, Христос показал нам путь, по которому следует идти, когда нам встретится такое искушение; а кроме того, дал нам силу преодолеть этот страх в той мере, в какой мы соединены с Ним [104] . Ведь как человеческая воля Христа получала поддержку и силу от Его Божественной природы, с которой в Нем соединилась Его человеческая природа, так и мы получаем поддержку и укрепляемся в нашей человеческой немощи посредством энергий Духа, которые подает нам Христос, если мы соединены с Ним.

100

См.: Максим Исповедник, прп. Толкование на молитву Господню // CCSG. Vol. 23. P. 36.

101

См.: Он же. Вопросоответы к Фалассию. 21 // CCSG. Vol. 7. P. 131.

102

См.: Там же. 21 // CCSG. Vol. 7. P. 129–131 и: Там же. 42 // CCSG. Vol. 7. P. 287.

103

92 См.: Григорий Богослов, свт. Слово 30, 12; Максим Исповедник, прп. Сочинения богословские и полемические. VI // PG. T. 91. Col. 65A–68D; VII // PG. T. 91. Col. 8 °C; XVI // PG. T. 91. Col. 196D; III // PG. T. 91. Col. 48C; XV // PG. T. 91. Col. 16 °C, 164C, 165AB, 169C.

104

См.: Там же.