Жизнь пространственного вещества

Такая вот моя работа, чем-то близкая напрямую к компьютерному воспроизведению всего того, что хотелось бы вам просто раскрыть и почитать.

Так делаю я сам и от того прибавляю в знаниях, а значит, растет повседневно моя душа, которая все же остается при мне путем такого долгосрочного сотрудничества с представителями иной сферы нашего обитания, которым запрещено встречаться с нами напрямую до той поры, пока не наступит эпоха всечеловеческого развития.

Пока же мы все люди и только стараемся стать на тот путь, хотя и не очень старательно, как возможно того хотелось самому Богу и даже лично нам.

Я прошел все те фазы развития, которые и должен был пройти, как человек, который живет самой обычной и ничем не примечательной жизнью.

И сама жизнь неоднократно наказывала меня за достаточно справедливое отношение к ней самой, отчего не совсем лицеприятно было сознавать, что даже с таким изобилием знаний или целым их багажом за спиной, человек сам по себе ничего не представляет, кроме видимого остальными своего образа, облаченного в естественную одежду и устроенного временем на каком-то трудовом месте.

И душа не выпирает за пределы моего тела, а сам ум не настолько проникновенен в саму среду, чтобы говорить о его наступательном характере определения.

Я простой человек и тем самым делюсь с вами. Ибо не нужно так называемой густо начитанной темноты, которая внешне только отдает умом, а на самом деле ничего о нем не знает.

Так живу я, так живут многие другие люди, которые по-настоящему тянутся к познанию в своей душе, но им же, как и мне, мешает время и по-своему раболепие труда, которое почему-то узаконилось в настоящем времени и стало самой незаменимой степенью так называемого выживания.

Как будто вне его человека просто не существует.

Такое сейчас, по сути, время, хотя премногих оно и устраивает, ибо обеспечивает вполне достойную жизнь за счет обычных благодетелей времени, к которым относится большинство, что не претендует на какое-либо выпячивание в среде.

Нас всех призывно именуют неудачниками или даже какими-то изгоями современно построенной жизни. Но это не так на самом деле.

Мы все гораздо смелее, чем кому-то там кажется, мы впечатлительней самим делом, мы привержены каждый в своем смысле степени своего труда, и мы вовсе не слепо преследуем чьи-то мысли или соблюдаем законы, присланные нам, можно сказать, из внешней среды.

Да, именно такой кажется для нас всех власть, и именно потому она сама нас и не привлекает. Мы привыкли делать людям добро и не брать за это паскудные деньги, ибо у нас по-своему у каждого сохранились еще зачатки души, которые мы хотим приложить к жизни по-своему и выразить так, как понравилось бы нашим детям, по-настоящему не в самом благе процветающим, хотя и не особо вынужденным уже в своей среде.

Потому, мы все просто терпеливо ждем, когда наступит тот момент на Земле, когда действительно почувствуется общий прилив сил и заработают одновременно все наши старые часы.

Это и будет предвестьем нового времени, и именно так отреагирует вся наша среда.

Мы не говорим о других, ибо это не нужно. Нам нужны только мы в своей обычно русской простоте и изобилии праздников души, которую мы все, к сожалению, просто теряем.

Даже, несмотря на знания и все более увеличивающееся время пребывания в труде, полный отказ от признанного всем остальным миром Содома и Гоморры, мы понемногу опускаемся вниз к тому самому состоянию, которое грозит преступлением череды грехов, которых так много наплодила Земля за все свое время жизненного существования.

И нам нужно всем не допустить этого, всколыхнуться ото всего, как всколыхнется вскоре сама среда, и по-настоящему взяться за дело укрепления так называемого внешнего и внутреннего достоинства. Что оно собой представляет - я вам еще расскажу, но думаю, что вы и так обо всем знаете, а я же просто подведу итоги.

Укрепляя свою, порой перевернутую самой жизненной активностью, мысль, я ни капли не сомневаюсь в том, что придут все же времена, когда мы все станем более ближе друг к другу, и уже не будем оттеснять кого-то, как сейчас, из своей среды, а, наоборот, привлекать ближе.

Да, в самом деле, когда живешь только реалиями судьбы или так называемой дороги жизни, то, естественно, можно в ней самой потеряться, то есть не найти себя и не стать тем, кем ты есть на самом деле.

Это я говорю тем людям, которые возможно сомневаются в своих собственных способностях, и которые и по сей день думают примерно так.

А пусть, это делают те, кому положено, кто работает над этим, кто на это учился и так далее. Но при этом тут же забывают, что время не стоит на месте и что по дорогам жизни разбросало всех людей так, что сейчас уже никто толком и не знает, зачем он учился или обретал какую-то профессию и ради чего.

Так называемый профессионализм давно утерян и те же рабочие по-своему места заняты другими людьми или так называемыми очередниками, имеющими право на новую жизнь.

Это можно сказать о работниках всех тех сфер, что обладают какими-то имущественными правами, состряпанными впопыхах еще при предыдущей власти и практически владеют теми запасами страны, которые по праву принадлежат всему русскому народу.

Это же относится и к тем, кто, как и при прежней структуре власти или при тех самых советах, продолжает отнимать кусок реально добытого пирога за счет иного труда в исполнении абсолютно других людей.

Это относится к тем, кто не заслуженно просиживает места где-нибудь в очень благоустроенных кабинетах каких-либо по двести раз переподчиняющихся кому-либо фирм или просто организаций.

И это, наконец, относится к тем, кто почему-то считает, что он заслуживает к себе всячески достойного во всех отношениях уважения, а простой народ, что трудится везде на местах является просто тем, кто только должен обеспечивать ему такую жизнь.

Возможно, я сказал сейчас более резко, нежели то есть на самом деле, но ситуация реально такова, и я лично знаю ее и даже чувствую на себе.

Труд каждого должен быть достойным и иметь по тому соответствующее уважение, выражаемое такого же достойного характера отношением ко всем так называемым рабочим профессиям, а значит, и непосредственно к тем, кто их представляет.

Нет, это не идеология старой советской власти, не идеология тем более настоящего времени и, конечно же, не идеология будущего. Ибо в нем нет так обозначенной идеологии, а есть обыкновенный труд, где каждому отведено его место по его же способностям и так называемому внутреннему наполнению.