Жизнь щедра на сюрпризы

Тут как раз появился лёгок на помине Пампушко. Он сообщил, что последняя течь, обнаруженная вчера, устранена. А ранее варил этот шов именно он.

— Так, забирайте с Александром аппараты, баллоны, инструменты из этого дома и всё — забыли о нём. Далее плановые работы, не такие крупные, но их тоже нужно выполнять.

— И что нам после обеда делать? Куда теперь?

— А это я не знаю, — улыбнулся Андрей. — Это как уж решит ваш новый начальник.

— Какой ещё начальник? — удивился Вячеслав.

— Николай Алексеевич Кравченко. Прошу любить и жаловать. Он остаётся вместо меня на время моего отпуска.

— Вот здорово! Хорошо, что не Кирзонян или этот новый начальник сантеххозяйства. Коля свой человек, с ним мы сработаемся.

— Значит так. Не Коля, а Николай Алексеевич или хотя бы Николай. И я ему при тебе же даю ему распоряжение, чтобы он подкручивал у вас гайки. Николай, и в первую очередь, у Вячеслава. Он хороший работник, но порой такой балабол. Ты с ними будь построже. Ты знаешь, между прочим, что сказал Лукшин. Что для тебя отличный пример бригадир немцев Стефан. Ты приглядись к нему, немцы ещё с неделю в городке пробудут. И тебе пора также как и он ставить людям задачи и добиваться неукоснительного их выполнения. И не боятся брать ответственность на себя. Мы что, хуже немцев или нас плохо учили? Учили прекрасно. Не учили только одному: ставить высокие цели и добиваться их. Причём, будучи молодым, а не в преклонном возрасте. Нам этот опыт работы в ГСВГ всем очень пригодится, и тебе в первую очередь. Спуску подчинённым не давай. Дашь один раз, и они тебе на шею сядут. Это, конечно, не означает, что нужно их ругать и постоянно на них давить. Но требовать должного выполнения ими своих обязанностей ты просто обязан. Главное, не давай им болтаться без дела. Вячеслав, ты слышал мои наставления Николаю?

— Слышал, — понурив голову и тяжело вздохнув, ответил тот. — А я что, я ничего. В общем, всё понятно.

— Становитесь скорее взрослыми. Не по возрасту, я имею в виду, а по своим поступкам. Вы все неплохие работники, но страшные баламуты. Пора становится серьёзными. Ладно, всё, не хочу больше читать вам нотации. Вы и так всё понимаете.

Ну а дальше у Морозевичей были приятные хлопоты перед дорогой. Они, конечно же, поехали в субботу в Стендаль. Себе они ничего покупать не собирались, но нужно было купить подарки родителям и сыну. Сыну они, правда, в Таращу не забывали отсылать ежемесячные посылки с одеждой и обувью, чаще на вырост — Валерия не продолжала осуществлять свою программу обеспечения Никитки на несколько лет вперёд.

Выехали они из Борстеля в понедельник утром. Отпуска в гарнизоне рассчитывали преимущественно именно с понедельника, хотя по желанию можно было пойти в отпуск в иной день. Например, в том случае, когда на работу после отпуска предстояло выходить (с учётом дороги) в пятницу или во вторник (как уезжали в отпуск одесситы). Вещей у Морозевичей было не много. Загружать своими вещами родителей Андрея было нецелесообразно — потом тащи их в Полтаву. А в самой Полтаве у них сейчас пристанища не было. Поэтому, как и предполагал Андрей, они кроме подарков везли с собой только свою сменную одежду, правда, не так уж мало — в расчёте на разную погоду. Ведь возвращаться в Борстель им предстояло уже в сентябре.

Ехали в Союз они из Вюнсдорфа, прибыв туда с большим запасом времени, а потому и на вокзале пришлось просиживать долго. Это дало им возможность получше рассмотреть новый вокзал. Как ещё зимой говорил Андрею Лукшин, вокзал достроили именно в этом году. Торжественное открытие нового зала ожидания "Русского вокзала" состоялось 1 мая 1977-го года. Сейчас был как раз отпускной сезон, и потому на вокзале было очень много народа. Были и довольно приличные очереди в билетных кассах. Зал ожидания был переполнен. Многие сидели и на вещах, чаще даже на самом перроне, в тенёчке — август всё же. Но всё это было не ново и для вокзалов в самом Союзе. Но была здесь и одна деталь, которая не наблюдалась на вокзалах на Родине. По давно заведенной то ли русской, то ли уже здесь в ГСВГ традиции проводы отпускников, а особенно тех, кто навсегда прощался с ГДР, сопровождались обильным распитием спиртных напитков. Поэтому по вокзалу, включая и перрон, прохаживался военный патруль, в задачу которого входило недопущение распития спиртных напитков.

Добрались Морозевичи на Родину нормально. В Бресте сняли со сберегательных книжек большую часть денег. У Андрея таковых было немного — хватит разве что на питание в пути. А вот Лера в Бресте положила на сберкнижку все имеющиеся у неё перед отъездом советские деньги, что было весьма предусмотрительно. У них были также сберкнижки и в Полтаве, хотя вклады там были небольшие. Они, конечно, значительно пополнились за год работы Андрея и частично Леры в ГСВГ. Ещё через сутки они были уже в Киеве. Всего отпуск Морозевичей составлял, как и преобладающего большинства граждан СССР, 24 рабочих дня (включая и субботы), то есть с учётом воскресений полные четыре недели — 28 календарных дней. Если учесть, что дорога занимала (в европейскую часть СССР) 3–5 дней, то всего отлучка с основного места работы в ГДР составляла 34–38 календарных дней. Проездные документы выписывали при этом до того места, который заказывал уезжающий в отпуск. Можно было заказать проезд по предписанию хоть и до Камчатки, выигрывая больше дней отпуска. Но это было не совсем выгодно, потому что нужно было по возвращению предъявлять проездные документы, следовательно, действительно, ехать до Камчатки. В связи с этим, конечно, существовали разные уловки, хитрости, но это было настолько хлопотно, что этим редко кто занимался. Чтобы более рационально использовать дни отпуска Андрей заказал проездные документы до Полтавы. Они сначала съездят на пару дней в село к Валериной маме. Они побудут в селе несколько дней, а затем поедут в Таращу. Это было удобней, нежели ехать в Таращу, а потом в село, затем на море, после чего вновь возвращаться в Таращу и так далее. Позволить себе не заезжать в село, они не могли — Валерия уже более года не виделась с мамой, а ведь та жила в селе одна — её муж, отец Валерии, тяжело контуженный на фронте, рано умер.

Прибыв в Полтаву, Морозевичи первым делом заскочили в сберкассу, где Андрей снял со своей книжки часть денег — с книжки Леры в Бресте, по их прикидкам, всё равно не хватало для разных проездов и полноценного отдыха на море, тем более, без путёвок. Затем они сразу же отправились на автовокзал и уже через полтора часа были у тёщи Андрея, в знаменитом селе Великие Сорочинцы. Конечно, мама Валерии очень обрадовалась гостям, только сожалела, что не сможет увидеть внука. Валерия пообещала, что на следующий год они обязательно приедут в село с ним вместе — придётся всё же менять маршрут. Великие Сорочинцы — это село с населением около 6 тысяч человек, расположенное на реке Псёл — одной из самых красивых рек Украины за 25 км от Миргорода. В официальных документах населённый пункт известен с 20-х годов XVII-го столетия. Андрей за прошедшие несколько лет успел полюбить это уникальное место, известное всем благодаря своему уроженцу Николаю Гоголю и знаменитой Сорочинской ярмарке, которая обычно проводится в последние выходные августа. Она проводится с 1966-го года ещё и как дань памяти великому писателю, создавшему одноимённую повесть, вошедшую в цикл "Вечера на хуторе близ Диканьки". Ярмарка прижилась и теперь в селе на специально осушенной болотистой местности ежегодно разыгрывается театрально-торговое действо, привлекающее десятки тысяч человек. И это не просто ярмарка, где можно что-то купить или продать, а замечательный весёлый праздник, настоящий спектакль под открытым небом, когда трудно разобраться, где артист, где торговец, а где зритель.

Морозевичи успели до отдыха на море искупаться на Псле. На правом берегу реки в самом центре села высится Спасо-Преображенская церковь — величественный храм, где будущий классик Гоголь принял таинство Крещения. На свете много есть прекрасных и загадочных рек! И, наверное, каждая по-своему единственная. Псёл — одна из самых красивых рек Украины. Прекрасная река Псёл берёт своё начало в Курской области и, радуя своей красотой и неповторимостью жителей Сумской и Полтавской областей, впадает в могучий Днепр в районе Кременчуга. Голубая ленточка на карте, а в реальности — пятисоткилометровая река, большую часть своего пути скрывается в лесах. Она мерно несёт свои воды вдоль живописнейших берегов западной части холмистой Полтавской равнины в лесостепной зоне, пересекая Сумскую и Полтавскую области с севера на юг и впадая в Днепр в акватории Днепродзержинского водохранилища. Средняя ширина в летний период около 30–40 м (порой до 70 м), глубина — 2–3 метра.

Через 2 недели в селе должна была состояться знаменитая Ярмарка. Но Морозевичи не жалели о том, что не попадут на неё в этом году. Андрей уже 4 года любовался этим прекрасным зрелищем, а Валерия знает ярмарку значительно дольше. Будут посещать они ярмарку чаще теперь уже через пару лет, а сейчас на переднем плане стоял их совместный отдых на море. Они погостили у Валериной мамы 3 дня, а уже на четвёртый день, ещё до обеда прибыли в Таращу. Им там все очень обрадовались и, первую очередь, конечно же, Никитка. Их в этот день не ожидали. Андрей писал, что они будут в отпуске в августе, но когда именно он и сам толком не знал. Из села же в Черкассах они не звонили, поскольку это было довольно хлопотное дело — разговор нужно было заказывать заранее.

Вечером того же дня все собрались за столом и долго делились своими новостями, расспрашивали о планах, играли с Никиткой. Сын привёз отцу в подарок пару красивых пивных кружек и несколько бутылок самого пива. Как не странно, но пиво можно было свободно провозить (хотя это тоже вроде бы пищевой продукт). Сейчас они сидели с отцом, разговаривали о ГДР и попивали пивцо из новых кружек. Валерия со свекровью вели свои разговоры, играли с Никиткой, смотрели телевизор. Пиво было отменное, и отец был доволен таким вот напоминанием о послевоенной Германии.

Когда на следующий день утром Андрей поднялся и пошёл в ванную умываться и бриться, на столе в кухне он заметил недопитую бутылку пива. Андрей удивился, что мать не выбросила её. Он решил попробовать, какое же на вкус вчерашнее немецкое пиво, которое простояло в открытой бутылке почти половину суток. Каково же было его удивление, когда он ощутил, что пиво практически не потеряло свои вкусовые качества, вот только оно уже почти не пенилось. И это при том, что пива в бутылке было примерно всего треть, а небольшой объём, по его мнению, должен был скорее измениться во вкусе. Ранее Андрею не приходилось оставлять открытую немецкую бутылку с пивом на второй день, и он недоумевал, как это немцам удаётся варить такое пиво — отечественное пиво в такой ситуации можно было смело выливать, это были уже просто помои.