Жизнь, - словно игра
Шрифт:
– Так тебе помощь была нужна? – уже откровенно хохоча, крикнул парень вдогонку удаляющимся девушкам. – Лийса я ж ради тебя, всё что угодно.
Не оборачиваясь, тролльчиха вытянула назад руку с отогнутым средним пальцем.
– Ну, так на чём мы остановились-то?
– Кхм… - задумчиво разглаживая длиннющую чёрную бороду, гном поглядел вслед удаляющейся парочке. – Так зубы, получается, продавать не будем?
– Если тебе удастся отнять их у этих двух застенчивых и беззащитных «дам», то можно и продать. Только я с тобой на эту тему никогда не говорил. Вот, и Катрина с Длиннохвостом свидетелями будут.
– Да не такие с этих зубов и большие деньги, – тут же поспешно махнул рукой гном. – Я тут вроде тебе рассказывал, как несправедливо некоторые люди оценили мой личный вклад в общую победу…
23
Глухая
– Давай садись. Эти качели ещё нас с тобой переживут.
Сидя на широких качелях, Сидорин с насмешкой поглядел на стоявшего напротив Артура.
– Дочь мне рассказывала, что ты становишься абсолютно «ватным» как только что-то начинает выбиваться за рамки твоей логики. Хотелось лично убедиться в этом.
– Она даже это вам рассказывала, - задумчиво хмыкнул Артур.
– К сожалению да. Ну, ты сядешь, или предпочитаешь возвышаться над своим начальником?
Решительно сделав шаг вперёд, Артур уселся рядом со своим бедующим тестем.
– Вот и отлично, - одобрил поступок Артура Сидорин.
– Догадываешься что это за деревня?
– Полагаю тут вы родились Александр Владимирович, - высказал свою догадку Артур.
– Угадал. А на этих самых качелях прошло всё моё детство. Затем мать развелась с моим отцом, вышла замуж за городского, и я оказался в районном центре. Короткая и обычная для нашей страны биография деревенского паренька. А года два назад в этом селе умерла последняя старушка. Баба Эля. Она жила во-о-он в той избе, – Сидорин указал на дом с провалившейся крышей, который виднелся в конце улицы. – В последнюю зиму в своей жизни она перезимовала в бане. Хотел ей весной послать ребят, что бы крышу залатали, но не судьба. Вместо кровельщиков пришлось посылать гробовщиков. На её похоронах был только я. Даже священника пришлось валютой в эту глушь заманивать. А ведь деревня всего лишь в нескольких десятках километрах от города, - вздохнув, Сидорин качнул заскрипевшие качели. – Спрашивай.
– Почему, вы сказали «к сожалению»? Вы действительно сожалеете о том, что у вашей дочери нет секретов от вас?
– Проблема не в том, что моя дочь ничего от меня не скрывает. А в том, что ей больше не с кем делиться своими секретами, кроме меня. Иными словами, кроме меня, - у моей дочери больше никого нет. И если со мной, что-то случиться, – Зоя вообще останется одна. Но даже если я проживу ещё и достаточно долго, то это долголетие будет абсолютно бессмысленным. По сути, меня ждёт судьба той же бабы Эли, которая последние свои дни доживала в тесном предбаннике. Возможно, мой предбанник будет в виде шикарного коттеджа, но что это изменит для моей дочери? Ты знаешь, сколько ей уже лет? Безработная женщина средних лет, (которую обязательно уволят сразу же после того, как проводят на пенсию меня), с безработным стариком на шее. Если это не подходит под определение - старая дева, то я уже совсем ничего не понимаю в современной жизни.
– Она красива и достаточно умна, что бы…
– Она высоковозрастная дура, - весьма резко перебил Артура Сидорин.
– Она совершенно не знает жизнь и не понимает элементарных вещей. Взять хотя бы этого её Константина. Да он бы бросил её сразу же, как только меня вытурнули бы с работы.
– Не сразу. Сначала он бы промотал все ваши накопления.
– Да какие там накопления, – скривившись в усмешке, Сидорин махнул рукой.
– Ты правильно сказал Зое. Моего выхода на пенсию никто дожидаться не будет. Я всего лишь управляющий филиалом крупной банковской сети, в провинциальном городишке районного пошиба. У меня нет миллионных счетов в швейцарских банках и недвижимости на средиземном море. Скажу тебе даже больше. Людей, которые назначили меня на эту должность, в правлении банка уже тоже нет. И стоит ухнуть очередному финансовому кризису или мне самому сделать хоть какую-то ошибку, и вы вместе с дочерью вылетите на улицу вместе со мной. Впрочем, ты то в последний месяц только и мечтаешь о том, чтобы поскорее оказаться безработным. Не боишься, что я подпишу твоё очередное заявление «по собственному»?
– Не подпишите, Александр
Владимирович, - веренно заверил Сидорина Артур.
– Мне и самому не нравится этот спектакль, но, боюсь, у нас нет иного выхода, как доиграть его до конца.
– И какой же будет финальный акт в этом твоём спектакле?- поинтересовался Сидорин.
– Приказ об увольнении собственной дочери за несоответствие, а так же подписание заявления начальника аналитического отдела «по собственному». Оба документа вы зачитаете на общем совещании. После чего мне, возможно, придётся встать даже на колени и просить за вашу дочь.
– Ну, на колени, - это ты конечно загнул. Но поползать передо мной на виду у всех тебе придётся. Извини, но это действительно необходимо. И так уже слухи поползли, что я своих непутёвых родственничков на «хлебные» должности пристраиваю. Зоя в курсе предстоящего?
– Нет, - коротко ответил Артур.
– Тоже правильно. Как только из командировки вернётся, я ей сам всё объясню, - о чём-то задумавшись, Сидорин качнул качели.
– Тебе, кстати, не жалко своего предшественника? Ведь как ни крути, но это, ты его подставил. Так как принесённый тобой бизнес-план по инвестированию, никто, кроме тебя, не разрабатывал. И если бы мы, действительно, решились вложиться в этот проект, то через пару лет это привело бы к колоссальным финансовым потерям.
– Письменного распоряжения разработку данного бизнес-плана не было, и я не заставлял это ничтожество, присваивать себе мою идею, пусть и не совсем удачную. И уж тем более я не получал никакой премии за разработку этого бизнес-плана.
– Так, значит, ты так ополчился на него из-за присваиваемых им идей и премий?- высказал предположение Зоин отец.
– Не совсем, - уклончиво ответил на этот вопрос Артур.
– Думаю, вы прекрасно знаете, что в ваш банк я попал именно по протекции «своего предшественника».
– Допустим.
– У нас действительно маленький городок, - начал объяснение своего поступка Артур.
– И, насколько я понял, мой бывший начальник отдела жил в одном дворе с моим отцом. Не знаю, какие отношения складывались у них тогда, да и знать не хочу. Но меня всякий раз передёргивало, когда эта толстая скотина покровительственно разговаривала с моими родителями. Они чуть ли не кланялись ему в ноги. Почётный гость на всех днях рождениях и всевозможных праздниках. А если мы приходили к нему в гости, то неизменно становились объектом насмешек и предметом обсуждений на тему «жизнь среднестатистических совков в нашей стране». Я, лично, несколько раз видел, как отец утешал плачущую мать, после таких «походов в гости». И всё это они обязаны были терпеть из год в год, только ради меня.
– Отомстил?- догадался Сидорин.
– Это не месть Александр Владимирович. Я просто освободил своих родителей.
– Вы только посмотрите какой он благородный освободитель, – хмыкнув, Сидорин ещё раз качнул качали. – Нет дорогой мой, это была банальная месть и ты её задумал ещё до того, как решился познакомится с моей дочерью. Да и учитывая те обстоятельства, при которых ты с ней познакомился, можно смело говорить о том, что твоё дальнейшее будущее зависло только от меня. В тот момент, когда ты подсел к моей дочери за ресторанный столик, этот толстяк перестал играть хоть какую-то маловажную роль в твоей жизни.И ты это прекрасно понимал. Однако, ты всё же решил пойти до конца. Сыграв на его жадности, ты талантливо подсунул ему бизнес-план по инвестициям в строительство жилого комплекса, который сам же и разработал. Идея оказалась просто великолепной, да и к тому же она подкреплялась настолько идеальными отчётами и выкладками, что никто даже и не стал уточнять, - что находиться на месте будущей строительной площадки. Да и в самом деле, зачем? Ведь, кругом нашего города, – одна сплошная таёжная глушь, на подобии этой. Даже я удивился, когда увидел на плане, который ты положил мне на стол вместе со своим первым заявлением «по собственному», прочерченную границу федерального заказника. Хотя, я, лично, исколесил весь наш район, вдоль и поперёк и не по одному кругу. Наверняка, никто бы даже и не почесался, когда на территории федеральной собственности, вдруг началась бы «самовольная застройка». А вот потом…. В общем, так талантливо подставив «друга своего отца», ты добился всё же того, что мне пришлось вышвырнуть этого несчастного на улицу. Да ещё и с такой формулировкой, что теперь ему и улицы подметать не доверят.