Жизнь солдата

Когда все разошлись, я решил узнать, что это была за церемония, и за ответом направился к нашему соседу Симону Ривкину. Он все свое свободное время проводил за чтением толстых книг и мог ответить на любой вопрос. И он, действительно, объяснил мне смысл спектакля на берегу Днепра. Оказывается, что сегодня у евреев какой-то «судный» день. Такой день бывает в начале определенного месяца по лунному календарю. В этот день евреи освобождаются от всех грехов, которые накопились за прошедший год.

– А почему вы не ходили к реке? – спросил я у дяди Симона.

– У меня грехов нет, – ответил дядя Симон, смеясь.

– Получается, – сделал я заключение, – что у реки собрались одни грешники.

– Выходит так, – подтвердил дядя Симон и похвалил меня за догадливость.

И еще при одном случае я оставлял свой НП – это тогда, когда Борис Славин, наш сосед по другой стороне Днепровской горы, шел на дамбу купаться. Отец его, старый человек, имел свою кузню во дворе. Последний кустарь-одиночка среди кузнецов во всем городе. Крестьяне все реже и реже заезжали к ним в кузницу, чтобы подковать лошадь или поправить шину на колесе. Другие кузнецы работали в кузнечной артели «молот» в кузнечном переулке, там где кончается улица Бобруйская и начинается шоссе до города Бобруйска. В кузнице дяди Ешки работал его сын Борис. Отец был уже стар. Он помогал сыну и, конечно, учил. Этому Борису было уже около тридцати, а он все ходил в женихах. Отсутствие матери и постоянная бедность наложили на него свой отпечаток. Он был молчалив и угрюм, но всегда готов был помочь в любой просьбе.

Так вот, когда в кузнице делать было нечего, Борис Славин шел купаться на дамбу. И тогда я бросал свой НП и бежал вслед за ним. Если на соседнем дворе сидел сын тети Раи (той самой, которая любит ругаться на всю улицу), то я ему на ходу кричал с восторгом: "Пойдем смотреть, как Борис Славин купается!". И он охотно бежал со мной.

Сына тети Раи тоже звали Борисом. Он был единственным сыном у тети Раи. Дочерей у нее было много, а сын – один. И это было его несчастьем. Они его кормили всякими сладостями, и он рос болезненным мальчиком. Хотя он и был старше меня на четыре года, но был намного слабее меня. Вот вместе с ним мы торопились на дамбу смотреть, как Борис Славин купается.

А смотреть было на что. Конечно, мы не первый раз прибегали смотреть на Славина во время купания, но все равно каждый раз удивлялись его мощному торсу. Лицо у Бориса Славина худощавое, даже больше похожее на изможденное, но стоит ему только раздеться до пояса, как он сразу становится похожим на борца-богатыря. Настоящий геркулес. Весь он состоит из округлых мускулов. Что плечи, что грудь, что руки, что ноги – везде одни мускулы. Сразу видно, что кузнец. Видя с каким интересом мы за ним наблюдаем, он чуть-чуть улыбается и начинает играть своими мускулами. И они будто оживают, передвигаясь с места на место. Эх, как мы завидовали его силе! Но тем не менее, смотреть на него было немного жутковато.

Человек, который его не знал, даже ужаснулся бы. А нам было хоть бы что. Наверно потому, что он – наш сосед, и мы его знали с малых лет, мы знали его тихий и застенчивый характер. Борис был в буквальном смысле волосатым человеком. От шеи до пят, от плеч до кистей рук, – весь он был покрыт кудрявыми завитушками черных волос. От старших я слыхал, что если у кого богатая растительность на теле, тот счастливый человек. Поэтому я всегда завидовал всем, у кого было хоть немного волос на теле. У меня, к примеру, их совсем не было. Однако Борису Славину тоже не позавидуешь. Ему уже около тридцати, а сказать, что он счастливый человек – никто не скажет. Да что он, вся их семья пребывает в бедности. Беднее их на нашей улице, наверно, никого и нет. Даже забора вокруг двора и того нет. А в их доме всегда полумрак, стены бревенчатые, стол и скамейки грубо сколочены из досок. Заходить к ним никогда не хотелось. Разве это счастье?!

Но зато я с удовольствием посещал их кухню, помогая раздувать огонь, хотя силы на перемещение меха едва хватало. Мне нравилось, как они работают с раскаленным куском железа. Дядя Ешка – маленьким молоточком, а Борис – тяжелым молотом. Я его с трудом от земли отрывал, а Борис целый день машет им вверх-вниз, вверх-вниз и не видно было, чтобы он уставал. Отец же его с маленьким молоточком и то часто садился в сторонке отдохнуть: старик все-таки.

За мою помощь они мне никогда не отказывали в моих просьбах и раскаленным стержнем протыкали дырочки в моем деревянном оружии: винтовке, шашке, револьвере – это было необходимо, чтобы протянуть веревочки и вешать эти игрушки через плечо. Не знаю почему, но я всегда был «воинственно» настроен…

Мы бегали на дамбу смотреть не только богатырское телосложение Бориса Славина. Нам было еще интересно смотреть, как он плавает. А пловец он был больше чем искусный. Он никогда сразу не бросался в воду. Разденется и минут пять или десять сидит на берегу и остывает. Затем подойдет к воде, ступит один шаг в воду (здесь берег уходит круто в глубину) и шумно ныряет. Волны от его броска постепенно расходятся, вода опять становится гладкой и тихой, а Бориса все нет и нет. И вдруг на самой середине реки, тихо поднимаются его руки, а затем и голова. Он плывет спокойно, переваливаясь с боку на бок, не торопясь делает закидки руками, а у шеи и головы образуются высокие пенные буруны, как на носу у парохода. Доплывет до другого берега (а Днепр здесь широкий) и без остановки плывет обратно. Где-то поближе к дамбе Борис начинал показательную программу: то кувыркнется, то выбросит все тело вверх ногами и на какое-то мгновение повисает на водой, то вдруг ляжет на воду без движений – голова, руки и ноги видны над водой – и не тонет. Вода вокруг него успокаивается, и видно, как быстрое течение несет его к мосту. А через некоторое время вдруг нырнет и, не успеют круги разойтись в том месте, как у самого берега показывается его чуть-чуть улыбающееся худощавое лицо.

О, как мы завидовали ему. Сами мы еще плохо плавали. Но несмотря на это, дамбе не изменяли. Лучше поплавать здесь около берега, чем на песчаной косе далеко от берега. Многие мальчишки боялись здесь купаться и уходили на косу, на пляж. Но там их часто ждали движущийся песок, неожиданные ямы и печальные последствия.

Из своего НП я несколько раз видел, как тонут мальчишки. Кто с душераздирающими криками, а кто тихо, безмолвно уходит под воду, да так, что друзья думают, что он нырнул и даже считают вслух, сколько секунд он продержится под водой. А когда счет переходит за шестьдесят, всех охватывает беспокойство, и несутся над Днепром тревожные, запоздалые крики неотвратимой беды: "Утонул!"… Прибегают взрослые, ныряют, пробуют найти мальчика, но не находят. Затем прибегают родители, вызывают рыбаков, рыбаки ставят сети ниже по течению, щупают дно реки рыболовными баграми и опять ничего не находят. Был мальчик – и нет мальчика. Родители еще и еще расспрашивают товарищей сына. Как им хочется, чтобы кто-нибудь сказал, что их сына с ними не было. Но товарищи стоят на своем. И постепенно все расходятся. И идет печальная весть из дома в дом, и предупреждают родители своих детей, чтобы они не смели ходить к реке без взрослых. Но проходит несколько дней и опять на пляже ватаги мальчишек с восторгом купаются в реке, позабыв о всех опасностях.

Однако не подумайте, что в нашей реке тонули только дети. Бывали случаи, когда тонули взрослые, умеющие плавать. Однажды я был в гостях у моего друга Арона Шпица, который живет на улице Луначарского, около русского кладбища. Обычно я шел домой по улице Либкнехта. Но на этот раз мне захотелось пройтись вдоль берега реки. На пляже было полно народа. Почти все плескались недалеко от берега. Только одна женщина плавала на середине реки. И вдруг ни с того ни с сего она стала кричать: "Помогите! Помогите!" Вначале все стояли и смотрели на нее в недоумении. Но вот она скрылась под водой, а через секунду опять вынырнула и опять донеслось: "…ите!" Вот тогда-то несколько человек бросились бежать по мелководью. Один из них обогнал всех и поплыл к ней. А она то опускалась, то поднималась и издавала нечленораздельные звуки.

Когда мужчина подплыл к тому месту, где она тонула, ее не было над водой. Он нырнул и через несколько секунд показался вместе с ней. Она была в беспамятстве, как неживая. Мужчина вынес ее на берег, положил животом на свое колено и потихоньку надавил на спину. И вдруг изо рта и носа брызнули фонтаны воды. Женщина раскрыла выпученные глаза и издала страшный визг. Я испугался и убежал, так и не узнав причину, из-за которой она чуть не утонула. И долго мне потом вспоминался ее страшный взгляд и сумасшедший крик. Нет, что ни говорите, а лучше нашей дамбы нет места для купания. Насколько я помню, на дамбе никто никогда ни разу не тонул…

После купания Борис Славин любил полежать на гладких теплых камнях с закрытыми глазами, погреться на утреннем солнце. Говорят, утренние лучи солнца самые полезные для здоровья человека. Мы с Борисом Драпкиным сидим и ждем, пока Борис Славин немного обсохнет. Потом он сядет и что-нибудь расскажет про старину. Именно от него я узнал, что там, где теперь – наша дамба, раньше была обыкновенная улица, и на высоком крутом берегу стояли дома и жили люди. Об этом ему рассказывал дед его, когда он был маленьким.