Жизнь среди предков

Горожане, которых согнали к главному городскому храму, понуро слушали ультиматум нашего вождя — Греки! Вы хотите жить? Я по вашим лицам вижу, что хотите. Так вот! Или вы соберете еще пару телег золотом и серебром, или вы все будете убиты. Нет, смерть будет для вас слишком легким решением проблем, лучше я вас продам, смотрите на солнце! Как только оно закатится, я отправлю вас на продажу. Конечно, не все вы выживете в пути, но слово я сдержу и деньги с выживших поимею. Время пошло, к сумеркам телеги должны быть заполнены!

Горожане развернулись и пошли за своими заначками.

Моя разведка донесла — пролив пересекли корабли, которые сгружают войска. Предупредив вождя, я получил в помощь тысячу доспешных Бессмертных, которых поставил в засаду за скалами. Мои же бойцы окружили высадившихся греков, которые в ожидании ушедших за следующей партией пехоты, разожгли костры для приготовления пищи. Пользуясь подсветкой я первым пустил стрелу, за которой на ничего не понимающих греков обрушился ливень стрел. Пара минут и луки замолчали — стрелять было некуда — остались только трупы и раненные, которых я послал добить. Мои бойцы, грамотно прикрывая друг друга, по трое передвигались по берегу, добивая раненных. Затем мы собрали их оружие и доспехи. Заняв место убитых у костров, укрывшись их плащами, мы дождались возвращения судов, которые из-за низкой осадки уткнулись в берег. Не успели греки высадиться на берег, по ним полетели наши стрелы. Затем на триеры полетели горшки с греческим огнем и после зажженных стрел корабли превратились в пылающие костры.

Греки пытались тушить очаги пламени водой и лишь только сильнее разгоралось пламя, пожирая дерево. Матросы пытались спастись в море, но на берег им выйти не давали, расстреливая как в тире.

Самое смешное, что Бессмертным не нашлось работы, они все два боя простояли в засаде, ожидая прорыва греков!

Вернулись разведчики из под Гермонассы. Этот город находится на месте Анапы. По их докладу я понял — В городе до сих пор не знают о участи Фанагории. Поэтому не долго думая, я отправил гонца к вождю сообщить о моем решении захватить и второй город. В сообщении я предлагал отправить уже готовый обоз с добром с тысячей Бессмертных, а остальным выставить заслон против возможного нападения местных племен скифов. Я обещал вернуться через два дня.

Вот уж беспечные греки! Их царь даже не известил своих граждан о сарматской угрозе! Захватив стены, мои бойцы открыли ворота, куда устремились все мои подчиненные. Беспечные греки метались, пытаясь спрятаться в своих домах. В одном месте нашелся командир, сумевший организовать сопротивление: посреди улицы возвели подобие баррикады из перевернутой телеги и мешков с зерном, которое было в телеге. За баррикадой собрались человек сто. Дабы не терять людей, я приказал подняться лучникам на крыши домов по обе стороны дороги. Лучники как в тире расстреливали греков и те после убийства своего командира вынуждены были бежать.

Наконец мы зачистили город и я гордился, что уже второй захват и не одного убитого соплеменника, легкие ранения ни в счет. Командиры, которых я поставил во главе взводов, рот, батальонов и полков, вполне контролировали свои подразделения, я заменил всего лишь двух командиров батальонов, понизив их до ротных за бестолковое командование доверенными подразделениями. Все городские повозки, лошади и мулы с ослами были загружены ценностями и отправлены в сторону ожидавшего нас заслона. Затем на вьючных животных отправил в Фанагорию запас пшеницы. Причем жаба давила просто сильно — хотелось все зерно вывезти домой. Наконец после нескольких часов раздумий я решил отправить хлеб морем на захваченных купеческих кораблях, которые вмещали более ста тонн груза и даже не успели разгрузиться.

Десяток кораблей были забиты пшеницей и рожью, а один к моему огромному счастью был набит гречкой, которую доставили из Китая несколькими караванами в Азию и оттуда уже сюда, видно пытались продать ее по бешенным ценам местной знати, которая вполне могла решить закупить себе диковинную крупу. Добавив в этот торговый флот еще десяток кораблей, мы смогли силами горожан осуществить погрузку всего запаса хлеба и свиньями с поросятами, гусями. В случае нападения греческого флота на нескольких кораблях установили метательные машины для горшков с греческим огнем. Я решил лично вести караван, сделав простейший компас.

Перед самым отплытием разведка донесла о приближении конницы скифов. Вождь скомандовал и наша конница построилась для атаки. Передние ряды составили воины в доспехах, а за ними шли остальные. Я же предложил вождю своей молодежью обойти скифов и ударить им в тыл. Вождь согласился и я со своими практикантами рысью пошли в обход, оседлав заводных коней, а тех, на которых мы пойдем в бой, мы вели, привязав их уздечки к своим седлам. Почти все были в доспехах и с длинными копьями под четыре метра в правой руке и с щитом в левой. Все копья имели упор для кисти.

Сделав для верности широкий круг, выслав вперед разведку, мы дождались ее результатов и двинулись дальше.

Скифы уже устроили карусель с обстрелом из луков армии сарматов. Те в ответ дали пару залпов и при следующем приближении конных скифов начали разгон своей бронированной конницы. Скифы попытались обойти ее с обоих флангов, но навстречу им вышли женские полки лучниц и скифы в панике заметались, не понимая как им поступить. Вся их практика нападения разбилась о сарматов. Скифский вождь, наблюдавший за боем со стороны, услышал позади звуки приближающегося табуна и оглянулся. Узрев лес копий и сверкающие доспехи, он вынул меч и помчался к своим воинам, желая умереть, забрав хоть одну жизнь у врага.

Я находился в пятом ряду и и смотрел по сторонам, стараясь по выражению лиц моих бойцов понять их готовность умереть. Рядом со мной слева скакала Зарина. Ее глаза сверкали

Два бронированных ежа раздавили войско скифов и пошла бойня по уничтожению выживших.

Перисад был в гневе — уничтожение своих войск и кораблей он воспринял как личную обиду. Вот уже несколько часов он в гневе бьет посуду и сыромятным кнутом избивает слуг и рабов, которые подворачивались под руку. Его советники стояли бледные и молились богам о спасении жизни. Еще никогда они не видели своего архонта в таком состоянии.

Появление начальника личной охраны немного разрядило обстановку — Мой архонт! Сарматы прислали одного из захваченных купцов с письмом к тебе, о великий архонт!

— Веди! Хоть смогу узнать все из первых рук что же там произошло!

Когда привели трясущегося от страха купца, Перисад довольно усмехнулся, видя как его боится этот богатый грек — Что ты видел, расскажи мне и не бойся моего гнева!

Купец собрался с мыслями и постарался убрать дрожь из голоса — Уважаемый архонт! Я как и вся моя семья спал той ночью, когда сарматы вошли в город. Проснулся я от криков этих варваров, которые врывались в дома и выносили из них все, что имеет ценности. Моих охранников убили мгновенно и я выжил лишь отказавшись от сопротивления. Сарматы после ограбления города потребовали от нас, его жителей, выкупа золотом и пока мы собрали для них две телеги драгоценностей, мы все ожидали смерти. Затем выбрали кого получше одетого, то есть меня, и, вручив в руки свиток, дали нескольких гребцов из горожан и усадили в рыбацкую лодку, повелев доставить это письмо вам, мой архонт!

Не выдержав, Перисад выхватил свиток и развернул его, послание было написано по гречески — Я, Великий вождь сарматского племени джанийцев Танай, захватил два твоих города Фанагорею и Гермонассу. Последний я в знак добрых намерений готов безвозмездно вернуть, а за Фанагорею требую выкуп в размере двадцати вавилонских талантов золота, иначе оба города я оставлю себе. Мне понравились ваши виллы и сады. Да и климат морской мне по нраву. Если мы не договоримся сейчас, то уже через месяц выкуп составит уже сто талантов. А может мне тут понравится и я не захочу покидать такой хорошо укрепленный город. Да и второй город тоже мне не помешает. Хотя может быть я его предложу купить более достойному архонту! Жду ответ через неделю.