Жизнь так коротка
Шрифт:
Это была одна из новых пекарен, снабжавшая свежевыпеченным хлебом несколько ближайших столовых. У её дверей стоял запряжённый парой лошадей небольшой фургон, который служил для перевозки хлеба. Я кивнул кучеру в ответ на его приветствие и продолжил свой путь, щурясь от яркого солнца.
Незаметно я подошёл к верфи. Два десятка плотников заканчивали строить каркас корпуса судна. Уже соорудили форштевень и ахтерштевень будущего корабля. Один из плотников топором открывал ящик с большими медными гвоздями, при помощи которых крепились доски обшивки бортов к поперечным шпангоутам, этим своеобразным «рёбрам», обеспечивающим жёсткость корпуса.
Я поздоровался за руку с главным плотником, который хорошо разбирался в чертежах. Их я начертил лично,
Свыше пятидесяти лет назад я ввёл систему мер и весов. Один метр отмерил довольно точно, так как мой рост составляет сто девяносто сантиметров, и это величина постоянная. За единицу массы принял килограмм – одну девяностую часть своего веса. Стальные эталоны метра и килограмма пока хранили в мэрии Лондона. Одновременно с этим я ввёл понятия производных килограмма, хотя точных весов ещё не существовало. С сантиметрами и километрами дело обстояло проще. Вскоре у мастеров появились складные метры, а затем и рулетки. Землемеры при помощи специального деревянного метра, состоящего из двух ножек с поперечной перекладиной, вымеряли расстояние между населёнными пунктами и устанавливали на обочинах дорог столбы с указателями в километрах…
– Как дела, Дмитрий Петрович? Работа нравится? – спросил я главного плотника.
– Очень нравится. Это вам не крыши крыть. Гораздо сложнее, но интереснее.
– Вот и прекрасно. Постараетесь, наберётесь опыта, а потом стройте ещё, ведь в дальнейшем мне понадобится много кораблей. И возьмите в обучение толкового молодого плотника, передайте ему все свои знания.
– Хорошо, Сергей Семёнович! Есть у меня один парень на примете. Надеюсь, что из него получится настоящий мастер.
– Замечательно, Дмитрий Петрович. До свидания.
Рядом с верфью стояли два огромных сарая, в которых сушился лес. В одном из них лежали длинные толстые сосновые брёвна, привезённые с севера страны на парусно-гребных судах. Это были будущие мачты строящегося корабля.
«Сегодня день воспоминаний», – думал я, возвращаясь домой. Мне вспомнилась прошлогодняя поездка в Ливерпуль. Утром того тёплого июньского дня мне подали двухместный крытый экипаж прямо к крыльцу моего дома. Мы с женой попрощались с мэром Лондона – Ивановым Василием Николаевичем, дальним предком которого являлся не кто иной, как Кикнауч. Во время моего отсутствия Василий Николаевич оставался в городе полновластным хозяином. Но я не тревожился, поскольку он был в этой должности давно и прекрасно справлялся со своими обязанностями.
Мы сели в экипаж, кучер прикрикнул на лошадей, слегка шевельнув вожжами, и путешествие началось. Выехав с городской площади, мощённой каменными блоками, кучер повёз нас по старой деревянной дороге, ведущей в Рагби. За нами следовали десять вооружённых всадников, а также повозка с кормом для лошадей и провизией для людей.
Дорога называлась старой, но выглядела, как новая. По ней часто ездили, а ремонтные бригады работали на совесть. Сначала дорогу по обе стороны окружали жилые дома, потом пошли поля, животноводческие постройки и снова поля, со всех сторон окружённые густыми лесополосами. Но вот закончились и они. Теперь куда ни глянь, всюду зеленели безбрежные леса. Одинокая тучка на краю горизонта через некоторое время подкралась ближе и закрыла солнце; пошёл мелкий косой дождик. Я обнял Светлану, и она задремала, склонив голову на моё плечо.
Дорога, где прямо, где, огибая холмы, постепенно и порой незаметно для нас всё время шла на подъём. Близилось время обеда. Подъём закончился, и мы выехали на ровный участок. Я крикнул кучеру, чтобы он остановился.
Все сошли с дороги и устроились обедать под сенью раскидистого дуба.
Всадники стреножили своих лошадей, и те стали щипать траву неподалёку от нас. Кучер взял из повозки охапку сена и дал его лошадям, запряжённым в экипаж. Дождь закончился, но было сыро и пасмурно. Огня не разжигали. На расстеленную прямо на траве скатерть выложили съестные припасы и с аппетитом поели.В это время на дороге, со стороны Рагби, показалась колонна гружёных повозок. Они везли соль, железо, уголь и стальные орудия труда. Повозки проехали мимо нас, и я, проводив взглядом удаляющуюся колонну, дал команду двигаться дальше.
Облака рассеялись, и яркое солнце радовало нас своим теплом до самого вечера. Мы остановились на ночлег у лесного родника, из которого вытекал маленький ручеёк. Лошадей напоили ключевой водой и дали им овса. Мужчины собрали хворост.
Один из них развязал кожаный мешочек, висящий у пояса, достал огниво, кремень и трут. Последний представлял собой высушенный гриб трутовик. Мой спутник, встав на одно колено, положил трут на землю и стал ударять стальным огнивом о кусок кремня. Посыпались многочисленные искры, часть из которых попала на трут, и он начал тлеть. От него, подкладывая сначала сухой мох, а затем мелкие веточки, мужчина ловко разжёг костёр. Так теперь люди моего народа добывали огонь.
Мы поужинали и немного посидели у костра, разговаривая о всякой всячине. Один из собеседников, обратившись ко мне, поинтересовался, как живут люди на континенте, и есть ли у них города и дороги.
– Да что ты, какие там ещё города и дороги! – ответил я, глядя на серьёзные лица своих спутников, расположившихся у огня. – Они ходят в грязных звериных шкурах, занимаются одними лишь охотой и рыбалкой. О земледелии и животноводстве понятия не имеют, да ещё постоянно между разными племенами стычки происходят.
– А лошади у них есть? – спросил кучер, подбросив в костёр немного хвороста.
– Дикие табуны пасутся в степях, но люди их ещё не приручили.
– И что, так будет всегда? – повернувшись ко мне, полюбопытствовал сидящий рядом мужчина.
Я с интересом посмотрел на него.
– Нет, постепенно они научатся всему тому, что умеете вы.
– И корабли будут строить?
– Да, и корабли.
– А сюда они не приплывут?
– Думаю, что попытаются, захотят отнять у вас то, чем вы пользуетесь, да и саму землю, на которой живёте… Ну ладно, что загрустили? Ведь вы сильнее их, а я к тому времени что-нибудь придумаю.
Мы стали располагаться на ночлег, так как завтра предстояло встать пораньше, чтобы следующую ночь встретить уже в Рагби.
…Там меня ожидал радушный приём со стороны местного мэра. Светлана убежала ночевать к матери, а я после плотного ужина лёг спать на мягкой постели в одной из комнат дома городского главы. «Какой он, к чёрту, мэр? – думал я, сладко потягиваясь на кровати. – Настоящего мэра избирает народ, а этого назначил я. Захочу – сниму с должности хоть завтра».
Однако утром, убедившись в прекрасном состоянии городского хозяйства, я начисто забыл о вчерашних мыслях. В Рагби значительная часть домов сложена из камня, им же были вымощены улицы. Побывав в коровниках, свинарниках и конюшнях, я пришёл к выводу, что местные животноводы двигаются в правильном направлении. Так, отдельные коровы уже давали до шести литров молока в сутки.
Во второй половине дня я поехал в своём экипаже осматривать главную достопримечательность этого рабочего города – сталеплавильный цех. Он находился в нескольких километрах к востоку, и к нему вела хорошая, мощёная речным булыжником дорога.
Некоторое время назад под моим руководством здесь построили трёхметровую доменную печь. Это дало возможность получать больше железа и стали, поскольку работа домны характеризуется непрерывностью. Ночью цех освещался многочисленными смолистыми факелами и пламенем нескольких сталелитейных печей. В качестве топлива использовали каменный уголь, ближайшее месторождение которого находилось примерно в сорока километрах северо-западнее Рагби.