Жизнь там

* * *

Легла я спать рано. Делать то все равно было нечего. Средняя сестра, и по совместительству моя соседка по комнате, Марика, осталась ужинать и ночевать у подружки, Матушка вышивала весь вечер. Отец с Вальдом, сразу как поели, закрылись в кабинете и дружно шуршали какими-то бумажками. Слав к ужину не появился, гостевал где-то. Марк сначала на ужине ел, как не в себя, а потом, в конец осоловев от обжорства, уснул прямо на ходу, примостившись на каком-то из кресел в гостиной, рядом с Матушкой. А я, помаявшись между вышивкой и бездельем, ушла спать.

Как следствие — проснулась рано. И решила, что надо заняться телом, в которое меня занесло. Быть колобком на ножках меня не прельщало. Тем более, что в той жизни я всегда ловила на себе восхищенные мужские взгляды. Здесь с тем что есть в настоящий момент, мне это вряд ли светит. Так что работать, работать и еще раз работать.

Разумеется, спортзала и фитнес тренера мне здесь не найти, но ведь мои знания у меня никуда не делись. Значит занимаюсь сама, и контролирую себя тоже сама. Сказано, сделано. Выполнить свой обычный часовой комплекс я не смогла. Растяжки нет — раз, выносливости — два, дыхалка никакая — три, а пузо — так, вообще, полная катастрофа! Это надо же себя в одиннадцать лет так запустить!

Закончив с зарядкой и водными процедурами, я потопала к Грете, чтобы та помогла мне прилично выглядеть перед походом в школу. А то еще оденусь и причешусь не так, как надо. Это я как в воду глядела. Меня переодели, волосы переплели и оставили в столовой ждать завтрака и Слава. Еще пока одевали, успели выдать коротенькую лекцию, что следует или не следует одевать, когда идешь в присутственные места, такие как школа. И что вполне допускается носить, например, при походе в кондитерскую или на рынок. Однако здесь дресс-код гораздо строже, чем у нас на земле.

Завтрак я себе волевым усилием ограничила. Раз уж решила привести тело в порядок, то диета должна идти рука об руку с физическими нагрузками. Иначе ничего не получится. На завтрак я выбрала: одно вареное яйцо, компот и булочку. Проигнорировав в изобилии лежащих на огромном блюде бутерброды. А также печенье, варенье, джемы и халву. Матушка несколько обеспокоилась, что я уже второй день плохо ем. И уже хотела снова показать меня леру Бейли, когда вмешался Отец:

— Что ты все кудахчешь над ней! Вон, ест она. А то, что так мало, так может не голодная! — и увидев мои подтверждающую кивки добавил. — Лучше ее снова с подружками познакомь. Так, глядишь, быстрее все вспомнит.

— Точно! — загорелась идеей Матушка — Мы прямо с утра, после завтрака пойдем…

— Не-а! — вмешался в ее планы Слав — Прямо после завтрака не получится! С утра мы вместе в школу идем. Пусть там со сверстниками пообщается. Да и Учителя любят, когда их о чем-то спрашивают. Я уже договорился.

— Вот, Слав, молодец, — похвалил его отец. — Пусть с мальчиками познакомится, может с кем подружится. Все дело! И Мать расстраивать лишний раз не будет. А вот после обеда, как домой вернетесь, можно и к подружкам. Только ты смотри, Слав, в школу и обратно ее доведи лично! А то еще заблудится в городе. С нее, непомнящей, станется!

Вот так, почти за ручку, я и попала в школу. Та, оказалось, находится всего через улицу от рынка. Сдается мне, городок здесь небольшой. Все в пешей доступности. Так в последствии и оказалось. Весь город из конца в конец за 40 минут, не особо торопясь, пройти можно.

Глава 6

Ну что сказать, класс письма и каллиграфии оказался не таким, как я себе его представляла. Вот когда вам говорят «класс в школе», в вашем воображении тут же предстает просторное, светлое помещение с большими окнами, партами, доской и учительским столом, так? Здесь же — небольшая узкая комната с длинным столом и десятком стульев за ним. Во главе стола, лицом к двери, сидел грузный мужчина, учитель, как я полагаю. По правую руку от него сидело четверо мальчишек лет 12–13. А слева — всего один и на год их младше. Перед мальчиками лежали какие-то бумажки с местными надписями и большие чистые листы сероватой газетной бумаги и простые карандаши.

— Ясных дней, Учитель, — широко улыбаясь склонил голову в приветствии брат.

— Она? — хмуро произнес тот вместо принятого здесь «Темных ночей» или там «Добро пожаловать».

Слав кивнул.

— Так, годков 11, зовут как? — строго спросил мужчина.

— Рианон — сказала я.

— Грамоту разумеешь? Может, буквы какие знаешь? — я лишь покачала головой. — А ты что застрял здесь, неуч, или своих классов нет? — Слав поспешил его заверить, что есть. — Вот и иди тогда. Мы тут сами разберемся.

Когда Слав исчез за дверью мужчина сказал:

— Ко мне будешь обращаться: Учитель. Теперь живо села рядом, — и он кивнул на одиноко сидящего по левую от себя руку мальчишку. — В центре стола в первой стопке карточки, во второй — чистые листы бумаги. Бери по одному каждого. И карандаш не забудь. Что дальше надо делать узнаешь у своего соседа. И тихо мне там! Чтоб остальным заниматься не мешали.

Вот это обучение! Сосед покажет, сосед научит. И никаких тебе плясок перед целым классов в течении 45 минут.

Итак, первое задание: написать, или нарисовать, это уж как кому больше нравится, палочки вертикальные. Второе — горизонтальные, третье кружочки. То есть строчка одних палочек, потом других, и завершает все это художество — строчка кружочков. Четвертое задание — узнать у соседа, как называется и как читается буква из этой карточки, затем ее нарисовать. Но уже не одну, а две строчки. И последнее задание в карточке: написать слова с изучаемой буквой. Слова приведены, их просто надо написать. И ничего, что ты не знаешь остальных букв. Постепенно как-нибудь выучишь. А сейчас просто рисуй, что видишь. И это все задание в классе письма на день. Как сделаешь, так и свободен. На следующий день, ну или в тот день, когда ты здесь появишься следующий раз, возьмешь еще карточку. Если попадает та же, что ты уже выучил, ее откладываешь и берешь следующую. Если вдруг оказывается, что твой сосед не знает твоей карточки, то обращаешься к другому. И так ко всем по очереди. К тебе тоже могут обратиться, тогда уже все объясняешь ты. И только в том случае если никто из сидящих за твоим столом учеников не знает буквы на твоей карточке, можно обратиться к учителю.

На все про все у меня ушло минут 25. Все же это тельце было не приспособлено к письму в отличие от меня. Я закончила и хотела было взять новую карточку, как Учитель посмотрел на результат моих трудов и произнес:

— Переделать!

Свой час на занятии письмом я, как миленькая, отсидела, все время мучая одну единственную карточку. Зато познакомилась с соседом. Его звали Рихард Ерг. Он в школу уже почти 2 месяца ходил, через день. Хочет, как и отец, стать писарем. Но пока еще учится у деда портняжному делу. Дед его большой мастер строить мундиры, как военные, так и чиновничьи. Так что в те дни, что он не в школе — у деда.

Через час нас всех отпустили. Мальчишки убежали домой, а меня забрал Слав.

— Отец сказал за руку — значить за руку! — важно сказал брат. — Мне сейчас еще нельзя домой. Класс истории и геральдики сейчас начнется. Так что посидишь тихонечко в уголке. А как закончится, я тебя быстренько домой отведу. Там большой перерыв между классами будет, понятно? Идем, я договорюсь.

В отличие от классов письма, в классе истории за столом стояли не стулья, а лавка. С одной и другой стороны. Стул был только у учителя, сидящем во главе стола, лицом к двери. К нему тоже все обращались — лер Учитель. Мне на лавках места не нашлось. Так что Слав быстренько принес из соседней комнаты стул и усадил меня в уголке, возле двери, а сам еле втиснулся на лавку. Зато я, наконец-то, обнаружила в школе сразу двух девиц, которые жеманно хихикали, будучи подпертые с обеих сторон парнями.