Жизнь только начинается

— Ты тоже не крути, сперва скажи, зачем здесь болтаетесь? Если не комиссия, то уходите. Тут и без вас тошно.

— Трактористы мы. К вам нас прислали.

Хмурое лицо паренька вдруг озарилось недоверчивым изумлением.

— Трактористы? К нам?

— К вам.

— Новые кадры?

— А как же.

— Ой, здравствуйте! Вот хорошо. Замучились мы тут, — пояснил он, залез в кабину трактора и затормошил тракториста.

— Дядя Гриша, вставай, смена пришла. Вставай.

Но дядя Гриша не шелохнулся.

— Я привез горючее, — пояснил паренек ребятам. — Дядя Гриша остановил трактор. «Заправляй, я прилягу», — сказал он. А я вот полчаса его бужу и не добужусь.

— Пьяный, что ли? — спросил Костя.

Паренек с укоризной взглянул на ребят. Видимо, он хотел сказать что-то дерзкое, но сдержался.

— Трое суток с трактора не слазит… Без сна попробуй-ка попаши.

Вскоре выяснилось, что у тракториста был приступ аппендицита и его отправили в районную больницу на операцию. Вряд ли могло быть горше положение для бригадира Мещерякова: с пахотой запаздывали, сам он как засел за руль, так три дня и три ночи не слезал с трактора.

— Глаза опухли, а он все говорит: «Допашем, допашем». Где там! Вон еще сколько, — парнишка обвел руками степь. — Сроду такой паршивой весны не было: дождь да дождь. Говорят, еще похолодание будет да снег, вот тогда запоем…

— Ну ты, механизатор, не паникуй, — прикрикнул на него Вася, осторожно дотрагиваясь до Мещерякова.

— Я не паникую, обстановку объясняю, — обидчиво сказал паренек. — Так не разбудишь. — Паренек отстранил Васю и закричал в самое ухо бригадира, сильно тормоша его за плечи:

— Дядя Гриша, подмога пришла!

Мещеряков с усилием поднял голову и, не открывая глаз, прерывисто заговорил:

— Нет, я допашу, допашу… Сейчас включу. — Но голова его снова легла на руль.

— Давайте положим его на землю, — посоветовал паренек. — Стелите свои фуфайки, на них пусть спит, чтобы не простудился.

Ребята быстро соорудили подстилку из фуфаек. Но Мещеряков сам поднял голову и глубоко вздохнул.

— Малость поспал, — усиленно моргая покрасневшими веками, сказал он и посмотрел на ребят. Густо запыленные и затвердевшие от пота брови его вздрогнули.

— Это вы? Спасибо, ребятки, очень вовремя явились. — Встряхнув с усилием головой, отгоняя сон, бригадир деловито оглядел ребят. — Иван Сергеевич? Костя? М-да…

Костя смело смотрел бригадиру в глаза. Вспомнилось ему, как Мещеряков уговаривал его не баловаться.

— Иван Сергеевич и Митя останутся на «универсале», — тоном приказа оказал бригадир, — а остальные со мной пойдут.

Костя поморщился: «Не доски ли таскать?»

— Я тоже здесь останусь — сказал Костя.

— Нет, не останешься, — властно произнес Мещеряков. Перед ребятами был уже не тот Мещеряков, что заискивал перед воспитанниками. Ярков недоверчиво хмыкнул.

Бригадир повернулся к Ивану Сергеевичу.

— Норма — пять га. Сробить надо семь. Пахать на совесть, чтобы дать и количество и качество. Трактор новый, берегите.

Показав участок пахоты, бригадир спросил, все ли понятно. Пареньку он сказал:

— А ты, Коля, обеспечишь ребят едой и прочим.

— Как положено, — с готовностью согласился Коля.

— А ну, по коням! — тихо сказал Мещеряков.

Он улыбнулся, наблюдая, как Юра с заводной ручкой в руке в два прыжка очутился у трактора и поспешно втолкнул ее в отверстие. С одного рывка трактор фыркнул, привычно затарахтел. Иван Сергеевич уже сидел за рулем.

Бригадир внимательно проследил за двинувшимся трактором, прислушиваясь к пению мотора.

Глава сороковая ЖИЗНЬ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ

Если бы Костя знал, что Мещеряков даст ребятам новенький трактор — да еще какой, С-80, — если бы Костя знал, что им поручат очень важную работу — перепахать залежный перелог в тридцать га, разве бы он стал артачиться, возражать Мещерякову? Слова бы не сказал, с радостью бы подчинился.

— Возьмите Полева с собой, а меня оставьте! — упрямо повторил Костя. Он знал, каким был Мещеряков в училище, поэтому его нисколько не беспокоило недовольное выражение лица бригадира.

— Зачем ты сюда приехал? — спросил бригадир после длительного раздумья.

— Сами знаете, работать на тракторе.

— Будешь работать.

— Когда? То доски заставили таскать, то, может, звезды считать придется… Раз учились, надо обеспечить трактором.

Мещеряков покачал головой.

— Или ты будешь слушать бригадира и делать то, что необходимо, или немедленно отправляйся в МТС. Мне нужны трактористы, а не разгильдяи, сказал он и пошел по полю.

Ребята направились за бригадиром, но Костя остался.

— Иди с ними! — приказал он Полеву. — Тебе все равно, где быть.

— А тебе не все равно?

— Не спорь.

— Никуда я не пойду. Бригадир сказал…

— Я вот тебе навешаю фонарей под глазами, ночью светло будет.

— Ладно, вешай.

Иван Сергеевич то и дело оглядывался на Костю. Потом он приглушил мотор и побежал по пашне к Яркову. Он налетел на Костю, схватил его за полы фуфайки.

— Мерзавец ты, саботажник, вредитель! Уходи от сюда! В училище мучались с тобой, и здесь нас позоришь! Уходи, уходи с поля!

Удивленный и испуганный Костя попятился от разозленного Ивана Сергеевича.

— Семь месяцев тебе долбили о дисциплине, а ты ничего не понял. Иван Сергеевич отпустил Яркова, сжал кулаки и затопал ногами: — Уходи!

Он круто повернулся и побежал к трактору. А Костя стоял, засунув руки в карманы брюк. Уходить сразу ему было неудобно: «Чего доброго, ребята подумают, что струсил». Только когда Иван Сергеевич включил скорость, он, показав Мите кулак, бросился догонять товарищей. Бригадир остановил ребят на полевом стане третьей тракторной бригады.

— Отдыхайте, читайте газеты, я скоро вернусь.

Возле новенького просторного дома с широкими распахнутыми окнами находился хауз, наполненный водой. Чуть в стороне была цементная площадка, на которой механизаторы производили технический уход за тракторами: очищали от пыли, смазывали детали маслом, заменяли негодные. Вокруг были посажены молодые деревца. На двух цветочных клумбах уже показались ростки.

Повариха хлопотала возле большой печи.

— Дровишек, ребятки, пока наколите, — приказала она, подавая колун Косте. Тот неуверенно подержал топор, поморщился и направился к чурбакам. Повариха, видимо, запасала дрова на далекое будущее. За печкой, под навесом были сложены наколотые поленья.